Заклятие счастья - Романова Галина Владимировна - Страница 53
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
– Да, но если труп предварительно спрятать, а потом на этом месте устроить пожар, то это не так уж и сложно.
– Что у них горело в декабре?
Насупился Хмелев, тут же вспомнив, что Надя Головкова оставила записанным номер пожарной части не просто так. Это же очевидная подсказка!
– Туалет горел двадцать третьего, летний душ двадцать шестого декабря. Это дни, когда парни вышли из своих домов и больше не вернулись. Кстати… – Назаров уставился на свои руки, пальцы тряслись. – В тот день, когда исчезла Алла Геннадьевна Беликова, у них во дворе снова полыхало.
Хмелев еще раз шевельнулся. Боль исчезла. Слава богу! Он глянул за окно, там стемнело. И по-хорошему ему давно пора было быть дома. Отлежаться надо, срочно надо отлежаться. Но разве от этого ныряльщика отвяжешься! Да и прав он может оказаться. Сто раз может оказаться прав.
Хмелев осторожно встал, шагнул из-за стола. Шевельнул поясницей, вроде нормально все. Одернул рубашку. Стряхнул с брюк несуществующие пылинки.
Он поедет сам. Назаров в своей грязной футболке пускай в машине сидит. Что за представитель закона, скажите! Брюки не глажены, футболка потная, в пятнах, морда не бритая. Нет, пусть в машине сидит.
Телефонный звонок остановил их у самой двери.
– Погоди, капитан. Может, что-то важное. – Хмелев придержал Назарова за локоток и толкнул дверь, которую тот успел открыть. – Погоди, не торопись.
Он вернулся. Минуту слушал, недоуменно рассматривая телефонный аппарат, будто видел собеседника. Потом перевел на Назарова укоризненный взгляд, покачал головой и вдруг снова уселся на место, успев распорядиться:
– Понял. Сопровождайте… Сядь, капитан! – приказал Хмелев, кивнув на место, которое Назаров только что занимал.
– Что случилось? – Тот не спешил подчиняться, гарцуя у двери.
– Только что мне доложили, что нашей дорожно-постовой службой был остановлен автомобиль, принадлежащий Горелову Степану Сергеевичу.
– Ух ты! И… И кто за рулем?!
Потолок в кабинете Хмелева вдруг начал медленно опускаться, прессуя горячий воздух, которого ему и без того не хватало.
– Горелов Степан Сергеевич, – ноздри Хмелева гневно раздулись. – А рядом с ним – Беликова Александра Степановна. Живы и здоровы! Твою мать, капитан! Мы чуть не обидели хороших людей.
– Где они? – Назаров недоверчиво качнул головой. – Как-то странно. Где они?
– Едут сюда в сопровождении полицейского конвоя.
– А где были? Эти два дня где они были?!
Эти два дня, в течение которых он медленно угасал от горя, черт побери! Объехал весь город, изводил людей вопросами, мешал им жить, он искал, надеялся, терял надежду и снова надеялся. Где они были эти два дня, черт бы их побрал?
– Сейчас они приедут и сами все расскажут и тебе, и мне, капитан. И моли бога, чтобы больше ни одна жалоба не легла на мой стол. Моли бога!
Эпилог
– А потом началось такое! – Саша округлила глаза.
Минуту назад она с недоумением смотрела на Вадика Илюхина, который так и не решился нырнуть следом за Назаровым. И так и остался стоять на берегу рядом с ней. Помогал ей раскладывать закуски на складном столике. Трусливый заяц!
– Какое? – вежливо поинтересовался он, хотя почти ее не слушал.
Он ждал, когда внизу, под скалой, из воды появится белобрысая макушка Назарова. Ждал новостей.
– Мы, конечно, все рассказали с Гореловым. Все, что знали. Лагутиных арестовали. Провели тщательнейший обыск в доме и на участке. В ямах под сгоревшим туалетом и летним душем были обнаружены сгоревшие останки трех человек.
Саша прикрыла глаза ладонью. Когда она вспоминала о несчастной матери, ей жгло глаза. Слез было выплакано много, их уже почти не осталось. Но глаза жгло нестерпимо. И в груди ворочалась громадная ледяная глыба, режущая сердце и легкие на куски.
– Чьи останки? – рассеянно поинтересовался Вадик.
– Листова, Рыкова и моей мамы. – Саша уселась на складной стульчик, зажмурилась, подставив лицо ветру с моря.
– Как они погибли? Почему?
Вадик подошел слишком близко к обрыву и заглянул в пропасть. Морская вода далеко внизу бурлила и пенилась. А башка Назарова все не появлялась. Странно, что Сашка не волнуется. Неужели так в нем уверена? Неужели он и правда такой везунчик?
– Сначала погиб Валера Листов, – отозвалась Саша после паузы. – Он мастерил бункер для Стаса. Сложное укрытие. Долго работал на них. И как-то так вышло, что он успел влюбиться в мать Стаса – Марию. Хотя и был моложе ее на пятнадцать лет, а влюбился. Она его ухаживания благосклонно принимала, а вот предложение руки и сердца отвергла. Он запил на какое-то время. И будто успокоился. Но работать на Лагутиных перестал. И его место ремонтника в доме Лагутиных занял Иван Рыков. И тоже влюбился в Марию. Парни даже повздорили из-за этого однажды. Потом вроде бы все стихло. Но… Но Листов не успокаивался. Он снова и снова приходил к ним, просил руки, даже, по словам Стаса, плакал. Мария была непреклонной. А однажды, в канун Нового года, Листов снова к ним явился. И завел разговор в грубой форме. Обзывал Марию шлюхой. Грозился рассказать о построенном им бункере, который Стас не зарегистрировал в БТИ. В какой-то момент он так разошелся, что ударил Машу по щеке. И тогда Егорка – безумный парень – взял кухонный нож и просто воткнул его парню в шею…
– Ничего себе!
Рассказ его все же увлек. Он сел прямо на траву, но все равно так, чтобы было видно крохотную бухточку, где нырнул Назаров.
– Они запаниковали. Что делать? Но эта мразь…
Саша на минуту прикусила губу, приступы ненависти к человеку, который убил ее мать и неизвестно что хотел сделать с ней и Гореловым, временами захлестывали ее.
– Стас быстро нашелся. Он упаковал тело, опустил его в туалетную яму, облил туалет соляркой и поджег. Егорке велел молчать. Тот его слушался беспрекословно. В его больных мозгах одно место было нетронутым – Стаса надо слушаться и подчиняться беспрекословно.
– А второй парень?
– Он пришел к ним через три дня, когда Листова уже вовсю искали. И с порога, дурачок, объявил, что видел, как двадцать третьего декабря Листов зашел к ним в дом. И тем самым подписал себе смертный приговор.
– Его тоже убил Егорка?
– Нет. Его убил Стас. Снова упаковал тело и сунул его в яму под летним душем. Облил соляркой и поджег. Пожарные сбили пламя и уехали. Всем было известно, что больной парень любил баловаться со спичками.
– А твоя мать?
Вадик поджал губы, вспомнив, сколько пережил из-за ее исчезновения.
– Ее убил Стас. Он наблюдал ваши забавы, беспрепятственно проникая в дом, так как имел ключи от всего. Однажды в открытую сказал матери, что у него весьма серьезные намерения, что он хочет жениться на мне. Она его высмеяла и указала на дверь и…
– И он ей этого не простил?
– Разумеется! Тут еще в городе Назаров появился. Он и поторопился избавиться от помехи, от моей мамы, – лицо Саши сделалось серым, когда она процедила сквозь зубы: – Ненавижу! Гореть ему в аду! Он ведь потом все костры жег, сволочь, со своим полоумным братом на том месте, где хоронил покойников. Удобно было. Яму копать не надо. А с каждым следующим пожаром останки все больше разрушались.
– Но он ловко все обустроил, – вспомнил Вадик и про отпечатки, снятые с него, и про анализ ДНК. – Все протер, постель поменял, на которой ее убивал, белье выстирал…
– Да все равно наследил, сволочь! – скрипнула Саша зубами. – На пуговках пальчики оставил. И на стиральной машинке! И вообще не таким уж безупречным было все его поведение. Взять хотя бы нас с Гореловым… Машину в бункер загнал, понятно. Где ее еще прятать? Но открытой оставил и ключи в замке зажигания. Мечтал, что я неделю просплю после его лекарства? Идиот! А я Горелова развязала, мы в машину уселись и стали ждать. И как только Стас полез в бункер, распахнув потайной въезд, дядя Степа на бешеной скорости из бункера выскочил. Что нас и спасло. Он ведь уже шел Горелова убивать в тот момент.
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
