Клянусь луной - Басби Ширли - Страница 10

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая

— А как же лорд Гейл? — перебил Найджела один из приятелей. — Он целый год пытался добиться расположения Тии и даже поклялся, что она будет принадлежать только ему.

— Да уж, его родители потратили уйму времени и сил, чтобы уговорить сына пожить немного в провинции, подальше от прекрасных глаз мисс Гарретт.

— Но зачем, — удивился Патрик, — кому-то связывать себя узами брака с опороченной девицей?

— О, ты просто с ней не знаком, — подмигнул Найджел.

— И не имею ни малейшего желания знакомиться, — покачал головой Патрик.

Синие глаза Найджела блеснули.

— Пари?

— Какого рода?

— Ты переменишь свое мнение о ней прежде, чем снова вернешься в свое захолустье!

— А я считал, что ты заключаешь пари только тогда, когда уверен в выигрыше, — насмешливо протянул Патрик.

— Так пари? — упрямо повторил лорд Эмбри. Неожиданно Патрик усмехнулся:

— Черт с тобой, Найджел! Если ты так хочешь потерять свои деньги, пусть будет пари. Мне жаль тебя, приятель: я согласен только на очень крупную ставку.

Ничего не подозревая о заключенном друзьями пари, Тия с удовольствием правила лошадьми. Она знала, что этот бешеный галоп вызывал неудовольствие прохожих, но ей было все равно. Да и зачем задумываться о произведенном впечатлении, если в глазах общества она навсегда останется парией, «той самой мисс Гарретт»? Все равно о ней будут судачить, и в ее погубленной репутации был даже свой плюс — Тия могла вообще не считаться с правилами хорошего тона.

Думая об этом, Тия доехала до своего дома на Гросвенор-сквер, который купила четыре года назад после смерти матери, и, соскочив с подножки, бросила поводья груму. Стягивая на ходу черные перчатки из тонкой кожи, она кивнула дворецкому и направилась к себе, чтобы переодеться. Осторожный кашель Тиллмана за спиной заставил ее обернуться. Дворецкий взглядом указал на конверт, лежащий на трюмо.

Тия сразу узнала знакомый почерк. В ее глазах мелькнуло неудовольствие.

— Он сам принес письмо или с кем-то передал?

— Сам, мисс. — Дворецкий поджал губы. — Я последовал вашим указаниям и не впустил его в дом, хотя для меня невыносимо трудно обращаться столь непочтительным образом с членом вашей семьи.

Тиллман служил у Гарреттов очень давно и знал Тию с рождения. Именно поэтому он мог позволить себе неодобрительные высказывания.

Тия подняла тонкие брови и хмыкнула:

— Что-то я не припомню, чтобы Херст значился хотя бы в одной ветви фамильного древа Гарреттов. Или я ошибаюсь?

Сухая фигура Тиллмана напряженно застыла, и он ответил с укором:

— Он член семьи вследствие брака, заключенного…

Тия непочтительно фыркнула:

— Можешь считать его членом семьи, это твое дело. — Она брезгливо взяла письмо и направилась к лестнице. — Но ты не должен ни при каких условиях впускать этого скользкого типа в мой дом. Даже если он будет с Эдвиной!

— Мисс! — пискнул дворецкий. — Вы же не хотите запретить мне пускать в дом вашу сестру?

— Сводную сестру, — рассеянно поправила Тия, поднимаясь по ступеням. — Для нее моя дверь всегда открыта, но не для ее мужа.

Тия вошла к себе, бросила перчатки на туалетный столик и швырнула малиновую шляпу на кровать. Усевшись в кресло — скорее поспешно, чем грациозно, — она развернула письмо. Как всегда, Херст просил денег. Чего же еще? Самоуверенный тон нахала просто удивлял! Промотав состояние Эдвины за первые четыре года брака, он принялся за сестру жены.

Впервые встретив Альфреда шесть лет назад, Тия безошибочно определила в нем мота и охотника за чужими деньгами. К сожалению, все ее попытки уберечь сестру от неудачного брака оказались тщетными. Эдвина, которой тогда было восемнадцать, твердо стояла на своем. Она была не просто упряма, но и влюблена в красавчика Альфреда, сумевшего обаять ее за считанные дни.

— Тебе везде чудятся негодяи! — возмущенно заявила Эдвина, оборвав сестру, когда они в очередной раз поспорили насчет личности Херста. — То, что ты обожглась на Рэндалле, не дает тебе права обвинять всех красивых мужчин в вероломстве и подлости! Да ты просто завидуешь мне! Ты ревнуешь, вот что! — запальчиво кричала Эдвина. — Ты даже к маме меня ревновала, когда она вышла за моего папу и оставила вас с Томом!

Тии было всего три года, когда умер ее отец. Она была слишком мала, чтобы помнить его, а потому ее мнение о нем было составлено со слов окружающих. Спустя год мать вышла замуж за мистера Нортропа, а еще через год родилась Эдвина. То, с какой нежностью мама нянчила новорожденную, забывая о старших детях, в ком угодно могло вызвать ревность, но только не в пятилетней Тии. Она была очень ласковым и отзывчивым ребенком и потому воспринимала поведение матери как должное. Кроме того, она и сама души не чаяла в младшей сестренке. Ей стоило всего раз заглянуть в люльку и увидеть чудесное крохотное тельце, утопающее в розовом кружеве, как ее затопило желание любить и защищать малышку. Мать всячески поощряла Тию в этом, поскольку мечтала о крепкой семье. Старшая дочь никогда не ревновала мать к Эдвине, равно как и не осуждала за решение оставить ее и Тома у родственников.

Нортроп, долгое время живший холостяком и не привыкший видеть детей под собственной крышей, с самого начала заявил жене, что не намерен возиться с отпрысками другого мужчины. Так Том и Тия переехали к тетке с дядей со стороны отца. Впрочем, они не жаловались на своих опекунов, потому что те сумели окружить их любовью и заботой, не отделяя племянников от своих детей. Миссис Нортроп часто навещала детей, перебравшихся в Гарретт-Мэнор. В том, что она согласилась с решением мужа отдать детей родственникам, не было жестокости. Просто мать Тии была практичной женщиной и понимала: если дети останутся рядом с отчимом, конфликт неизбежен.

Поначалу Том и Тия почти не виделись с Эдвиной. Когда Нортроп умер, оказалось, что он был на грани разорения. Оставшись без денег и с одиннадцатилетней дочерью на руках, миссис Нортроп с благодарностью приняла великодушное предложение своих родственников перебраться в Гарретт-Мэнор. Покойный муж оставил небольшие сбережения на имя дочери, которые должны были достаться ей после вступления в брак или по достижении совершеннолетия.

Когда семья воссоединилась, Тия с еще большим рвением принялась опекать младшую сестру. После смерти Тома и разразившегося вслед за этим скандала девушки еще больше сблизились. И лишь когда Эдвина выросла и поняла, как велика разница между ее наследством и состоянием Тии, ее отношение к сестре изменилось. Пропасть стала еще глубже, когда во время своего первого светского сезона в Лондоне, спустя год после смерти матери, Эдвина не смогла покорить столицу. А ведь она об этом так мечтала! Ей стало казаться, что отсутствие претендентов на ее руку связано не столько с ее бедностью, сколько с давним скандалом, а значит, с сестрой. Когда Херст обратил внимание на Эдвину, потерявшую надежду выйти замуж, она поощряла его ухаживания. Попытка сестры отговорить ее от брака с Альфредом только укрепила желание той выйти за него замуж. Тия, унаследовавшая от матери спокойствие и рассудительность, не стала упорствовать и отступилась.

После смерти матери девушек Гарретты пришли к мнению, что две незамужние сестры не могут жить без присмотра — это противоречило всем светским правилам, — и вызвали дальнюю родственницу из Лондона. Поначалу Тия, которой было уже двадцать два, попыталась протестовать. Она заявила, что вполне может управлять хозяйством сама, но ее дядя был непреклонен.

Мисс Модести Бредфорд, приятная дама средних лет, у которой было собственное состояние, но не было мужа, была не слишком рада перебраться в провинцию. Несмотря на то что Тия и ее семнадцатилетняя сестра пришлись ей по душе, она скучала по столице, а размеренная деревенская жизнь казалась ей невероятно однообразной. Она честно пыталась привыкнуть к ней, но после девяти месяцев мучений сорокадвухлетняя женщина не выдержала. И тогда мисс Модести начала убеждать Тию, что нелепо хоронить себя в провинции, лишаться прелестей огромного города и светских развлечений. Поначалу Тия только отмахивалась, и мисс Модести использовала последний аргумент: если уж Тия не хочет иной жизни для себя, она должна подумать о младшей сестре. Почему юная леди должна похоронить свои надежды на лучшее будущее? В конце концов, Эдвина еще ни разу не была на балу, не была представлена свету и не имела возможности найти себе достойного жениха.

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая