Телохранитель - Каммингс Мери - Страница 64
- Предыдущая
- 64/75
- Следующая
— Но вы-то тут при чем? — удивленно переспросил Рэй. — Ведь ясно, что на самом деле это все — ее больное воображение!
— Официально меня, конечно, ни в чем нельзя обвинить, но, Рэй, между нами-то — я мог не приглашать ее к обеду, мог поддерживать с ней чисто деловые отношения и, когда она предложила называть ее по имени, дать ей понять, что это неуместно. И тогда, возможно, всей этой истории бы и не было!
— И я по-прежнему жил бы в Вирджинии, — в тон ему подхватил Рэй, — и был бы женат на Луизе, и мы с Ри созванивались бы по выходным… — Усмехнулся и покачал головой. — Нет уж, спасибо. Я предпочитаю то, что получилось, пусть даже это грозит мне тюрьмой.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом сенатор вдруг ухмыльнулся:
— Сынок, учти — завтра тебя ждет тяжелое испытание. Я краем уха слышал, что Мэрион пригласила на утро портного — снимать с тебя мерки для свадебного костюма.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В день свадьбы стояла необычная для ноября в Новой Англии теплая погода. С безоблачного неба светило яркое солнце, в котором платье Ри сияло и переливалось, будто диковинный цветок. У нее было чудесное платье — длинное, до пят, бледно-бледно-сиреневое, с чуть заметным белым выпуклым узором, похожим на изморозь на заледенелом стекле. Она сама его придумала, сама выбрала ткань и объяснила портным, что именно она хочет.
С сияющими глазами, с диадемой в волосах, она выглядела похожей на сказочную принцессу, и это усиливало ощущение какой-то «ненастоящести» происходившего. Рэй смотрел на нее и сам себе до конца не верил, что эта девушка вот-вот станет его женой. Именно она… его Ри, та самая, которую он лишь недавно отвык мысленно называть сестренкой.
Но вот она стоит рядом с ним перед алтарем, священник спрашивает, согласна ли она стать женой этого мужчины (его, Рэя Логана, женой!), любить его в горе и в радости, в богатстве и в бедности, до тех пор, пока смерть не разлучит их. Ри отвечает «Да!» — и это одно слово стоит десятка длинных речей, столько в нем счастья, и гордости, и радости…
Мэрион не собиралась устраивать чересчур пышную свадебную вечеринку — только для родственников и самых близких друзей, но все равно набиралось человек шестьдесят. Да еще папа постарался, за пять недель до свадьбы вручил ей отпечатанный на принтере список из десятка имен людей, которых тоже следовало пригласить.
Ужас! Десять имен — это значит, считай, двадцать человек, ведь все они придут с женами или подругами. А значит, нужно больше угощения, и больше бутоньерок, которые будут вручаться гостям, и поставить еще один стол… Но возражать она не стала — понятно, что папе эти люди зачем-то нужны, иначе бы не стал приглашать. Раз уж так, включила в список еще и дядю Фреда — хороший повод им с папой помириться.
Рэй никогда до сих пор не подозревал, что подготовка к свадьбе — столь хлопотное дело. Не знал он и того, что по неписаным правилам к свадьбе положено начинать готовиться не меньше чем за полгода, а еще лучше — за год.
У Ри же было всего два месяца, поэтому она крутилась как белка в колесе. Примерки, флорист, платья для подружек невесты, музыканты, фирма по организации свадеб, приглашения — непременно на шелковой сиреневатой бумаге — снова примерки… Хорошо хоть Мики полностью взял на себя заботу о поставщиках продуктов, свадебный торт же пообещал сделать сам.
Рэй помогал как мог: безропотно терпел нескончаемые примерки (шить смокинг на заказ — дело непростое!), несколько раз звонил куда-то по ее поручениям, венчальные кольца они тоже выбирали вместе, но когда дело дошло до цветов — тут уж увольте! Это он сказал сразу, как только Ри подсунула ему под нос каталог и спросила, какую он предпочитает бутоньерку.
Он ткнул пальцем в ту, что показалась поменьше: ни к чему, чтобы на груди целый букет торчал!
— Вот эту!
— Нет, ну что ты! Она совсем не подходит! — запротестовала Ри. — Нужно вот эту, — показала на другую, с махровым цветком посередке.
— Тогда зачем ты спрашиваешь? — поинтересовался Рэй. — Сама ведь знаешь, что я в цветах не разбираюсь.
Но и трех дней не прошло, как она снова поймала его на пристани, на сей раз сопровождаемая худосочной особой лет тридцати пяти — флористкой:
— Рэйки, мы тут насчет цветочной арки спорим. Как ты считаешь, что основным мотивом пустить?
Цветочная арка… Зачем и кому нужна цветочная арка? Откуда-то в голове возникло слово «петуния» — вот его Рэй и выпалил.
— А… э… — промямлила флористка и, просветлев лицом, переглянулась с Ри. — Что ж — это может быть неплохим решением. Как раз в нужной гамме!
— Вот! — подытожила та. — А говорил — в цветах не разбираешься!
Шафером Рэй пригласил Доусона, хотя в этом и был некий элемент черного юмора. Впрочем, а кого еще? Школьных приятелей, связь с которыми он потерял много лет назад? Или кого-то из Ричмонда — из тех сослуживцев и соседей, к которым они с Луизой ходили вместе на вечеринки?..
А Доусон стал ему симпатичен сразу, с первого момента — дородный, уверенный в себе, но не авторитарный, с приятной располагающей улыбкой и внимательными серыми глазами. Рэй прекрасно понимал, что все это — и внешность, и даже улыбка — составные части тщательно отработанного имиджа адвоката, но симпатию это не умаляло.
Труды Ри не пропали зря: и сама свадьба, и последующая вечеринка прошли без сучка и задоринки, как отлаженные швейцарские часы. Весь дом снаружи и изнутри был украшен цветами, вдоль подъездной дорожки подмигивали разноцветные лампочки; музыканты играли какие-то веселенькие мелодии, подружки невесты в сиреневых платьях смотрелись цветником фиалок. И новый смокинг сидел на Рэе как влитой, и даже бутоньерка с растрепанным махровым цветком оказалась не такой уж громоздкой.
В начале вечеринки они с Ри стояли под цветочной аркой (вот, оказывается, зачем она была нужна!) и принимали поздравления. Люди подходили — поодиночке и парами — пожимали им руки, кое-кто целовал Ри в щечку, а некоторые женщины — и его; желали любви и счастья, долгих лет счастливой жизни, словом, всего, что принято в таких случаях.
Рэю оставалось лишь гадать, кто из гостей знает, что меньше чем через три недели новоиспеченному мужу предстоит сесть на скамью подсудимых, а в перспективе, возможно, и в тюрьму. Наверное, многие…
До свадьбы оставалась всего неделя, когда позвонил Доусон, сказал: «Нам нужно встретиться. Прокуратура предлагает сделку» — и в тот же день, к вечеру, приехал.
Ри на сей раз даже не стала говорить, что тоже хочет поприсутствовать, они просто пришли к Рамсфорду в кабинет с ней вместе.
— Сегодня с утра мне позвонил заместитель окружного прокурора Куган, попросил подъехать к нему, — сообщил адвокат. — Когда я приехал, начал издалека — сказал, что не понимает, почему вдруг поднялась такая шумиха из-за дела, которое тянет от силы года на четыре: не убийца с пожизненкой, не маньяк какой-нибудь, а самый рядовой случай. На такие дела пресса обычно и внимания не обращает, а тут словно с цепи все сорвались.
Рамсфорд хмыкнул — Рэй подозревал, что пресловутая «шумиха» была в немалой степени его рук делом.
— Ну конечно! Не его же судить ни за что ни про что собираются! — буркнула Ри.
Лишь сам Рэй сидел молча, в нетерпении глядя на Доусона — ну давай же, переходи уже к самому главному!
— Так вот, — продолжил адвокат, — Куган предложил, как он выразился, «сэкономить деньги налогоплательщиков». Иными словами, он хочет, чтобы ты признал свою вину в нанесении телесных повреждений Тони Ринальди и в незаконном владении оружием. За это ты получишь два года тюрьмы общего режима, через год с небольшим мы сможем просить досрочного освобождения, и прокуратура возражать не станет. С другой стороны, если дело дойдет до суда, то в обвинительном заключении будут фигурировать и побои, которые ты нанес беременной женщине, и угроза жизни и здоровью людей, и истязания… в общем, в этом случае они будут требовать четыре с половиной года. Так что, — развел руками, — давайте решать, что делать. Куган просил до конца недели дать ответ.
- Предыдущая
- 64/75
- Следующая
