Телохранитель - Каммингс Мери - Страница 17

• Предыдущая
• 17/75
• Следующая

— Да-а, это целая неделя почти! И потом ты снова уедешь…

Учеба давалась Рэю легко. Постепенно он оброс знакомыми и приятелями, даже закрутил роман с девушкой-старшекурсницей, но быстро с ней разошелся: ее не устраивала его «удручающая буржуазность», ему же не нравились ее богемные привычки, в том числе пристрастие к ЛСД. Но чем дальше тем чаще он задумывался: а что будет потом? Работа в какой-нибудь адвокатской конторе? Или в одном из многочисленных правительственных офисов? Такие направления, как социология и политология, его не привлекали совершенно, лингвистика или философия — тем более.

В глубине души он порой завидовал своему соседу по общежитию — «потомственному юристу», как тот сам себя именовал, уже с первого курса твердо зная, что рано или поздно станет партнером в адвокатской конторе в Лас-Вегасе, основанной еще его дедом, и будет специализироваться по корпоративному праву.

Самому же Рэю из всего, что приходило в голову, наиболее привлекательной казалась журналистика. Он поделился своими мыслями с Рамсфордом — тот без особого энтузиазма пожал плечами и сказал, что лично ему профессия юриста кажется более перспективной. Посоветовал на каникулах поработать в какой-нибудь газете, посмотреть на жизнь журналистов, так сказать, изнутри.

Рэй уже заканчивал первый курс, когда, приехав домой на очередной уик-энд, узнал, что Джейстон увольняется.

В первый момент, услышав это, он опешил. Джейстон? Нет, чепуха, быть такого не может! Но все оказалось правдой, Джейстон действительно собирался уехать в Чикаго, где жила его сестра с двумя сыновьями-погодками. С мужем она давно развелась и растила мальчиков одна; была опытным бухгалтером, неплохо зарабатывала. Но начало барахлить сердце… нет, она ни о чем не просила — Джейстон сам понял, что должен быть ближе к ней. И уехал. Как-то очень быстро и внезапно — прошло несколько недель с его отъезда, а Рэю все еще не верилось, и, когда к дому подъезжала машина сенатора, он по инерции искал глазами среди выходивших из нее людей знакомую худощавую фигуру.

Иногда они созванивались; Джейстон возглавлял охрану Чикагского филиала Первого Национального банка; жизнью вроде бы был доволен, звал в гости.

Рэй с удовольствием бы съездил, но как-то все не складывалось. После третьего курса совсем было собрался, но Ри заболела корью, и он почти две недели просидел с ней, пока она изнывала от предписанного ей постельного режима и злилась на весь белый свет. В самом деле — большего свинства, чем заболеть именно в каникулы, трудно себе представить!

Чем дальше тем больше Рэй укреплялся в своем намерении стать журналистом. Со второго курса он подрабатывал в газете «Рочестер Монитор» и был там на хорошем счету, некоторые его заметки шли в печать почти без правки.

Он до сих пор отчетливо помнил тот декабрьский день, который стал поворотным в его жизни…

До Рождества оставалось меньше двух недель. Выпал снег, лежал и сверкал на солнце, даже в аудитории, казалось, пахло морозной свежестью.

Телефон зазвонил в полдень, во время лекции по истории литературы. К Рэю возмущенно обернулись сразу несколько соседей, и он мысленно обругал себя: как можно было забыть его выключить?!

Нажал кнопку, подумал: «Ри, небось. Интересно, что там у нее загорелось?», сказал: — Алло? — но в трубке отозвался незнакомый женский голос:

— Здравствуйте, Рэй, меня зовут Ребекка. Я сестра Генри Джейстона.

— Да, здравствуйте! — Он машинально улыбнулся, но сердце тревожно забилось. — А…

— Генри умер, — перебила женщина. — Похороны в среду.

— Как? — вырвалось у Рэя, он подумал, что ослышался — не может такого быть, они с Джейстоном разговаривали всего неделю назад!

Но Ребекка поняла вопрос буквально и ответила:

— Его убили.

Джейстон оказался случайной жертвой случайного ограбления — зашел по дороге с работы купить мороженого и как раз расплачивался за него, когда распахнулась дверь и с криком: «Всем стоять, не двигаться!» в магазин вбежали два подростка с пистолетами.

Они пару раз пальнули в потолок, подбежали к кассиру, заорали: «Выгребай деньги, ну!» Потом один из них вдруг обернулся и выстрелил в Джейстона. Зачем, почему — возможно, он и сам этого не знал. Второй крикнул: «Ты что, мудила?!», схватил его за руку, и оба рванулись к выходу. Но убежать им не удалось — когда они выскочили за дверь, к магазину уже подъехала полицейская машина…

Отпевание… похороны… поминки…

Рэй никого здесь не знал и молча стоял у окна, порой ловя на себе любопытные взгляды. Вокруг ходили, разговаривали, что-то пили и ели мужчины и женщины в темной одежде, некоторые — в полицейской форме; слышались обрывки фраз: «эти наркоманы совсем распоясались… не повезло…» Ребекка сидела на диване посреди комнаты и снова и снова рассказывала, как умер Джейстон — ночью, в больнице, после операции.

Пулю удалось извлечь, но врачи сразу предупредили, что положение остается крайне тяжелым. Сестру пустили к нему в палату.

Порой он ненадолго приходил в себя — узнавал ее, бормотал: «Бекки… Бекки…»; один раз сказал довольно внятно: «Я мог выстрелить, но… ребенок… глупо… глупо как…» Потом он вроде бы заснул, Ребекка тоже задремала и очнулась от тревожного звона, похожего на вой сирены: остановка сердца. Прибежали медики, вытолкали ее из палаты, но сделать уже ничего не смогли…

Ее собеседники сочувственно кивали, отходили, но стоило кому-то сесть на диван, и она снова начинала рассказывать ту же историю с самого начала, через каждые несколько слов повторяя «Генри… Генри…», и Рэю приходилось вспоминать, о ком она говорит — он не привык звать Джейстона по имени.

Ему хотелось побыстрее уйти, но уходить первым было как-то неудобно. В комнате удушающе пахло тяжелыми приторными духами, от этого запаха Рэя начало подташнивать, и он вышел на балкон. Там и нашел его один из племянников Джейстона — должно быть, ему было лет десять, но из-за траурного темного костюмчика он казался куда младше и беззащитнее.

Подошел, спросил:

— Вы Рэй, да? — и выразительно взглянул на его изуродованную левую руку.

— Да.

— Дядя Генри про вас рассказывал, говорил, что вы очень храбрый.

Рэй стиснул зубы — почему-то именно сейчас, впервые за весь день, к глазам подступили слезы — притянул мальчика к себе и погладил по затылку.

— Твой дядя Генри сам был очень храбрый…

В тот вечер Рэй не поехал домой — остался ночевать в Чикаго, в отеле.

Лежал, смотрел в потолок, где мелькал свет фар проезжавших по улице машин, и чем дальше, тем отчетливее осознавал то, что давно зрело в душе, но стало окончательно ясным ему только сейчас.

Служить и защищать — вот чем он должен заниматься в жизни, а никакой не журналистикой. Служить и защищать, и не важно где: в полиции, в ФБР или еще где-нибудь — главное, делать что-то такое, чтобы люди могли чувствовать себя в большей безопасности.

Как это делал всю жизнь Джейстон. Делал — а себя вот защитить не смог…

Рэй помнил, как Джейстон выхватывал пистолет — в долю секунды! Он мог бы застрелить этих преступников, наверняка мог, но пожалел юнцов, не думал, что они действительно способны пустить в ход оружие. А может, боялся, что если в магазине начнется стрельба, то пострадают невинные люди…

— ФБР — это круто! — одобрила Ри — ей, первой, Рэй рассказал о принятом решении. — Но как ты будешь с папой разговаривать, при его-то пещерном мышлении… брр! — проницательно добавила она со свойственным ей в ту пору подростковым нигилизмом. — Он ведь наверняка спит и видит тебя по своим, так сказать, стопам направить, тем более что со мной у него обломилось!

Сама она уже лет с тринадцати четко знала, кем станет: модельером, причем несомненно знаменитым!

Рэй тоже понимал, что разговор ему предстоит очень и очень непростой.

• Предыдущая
• 17/75
• Следующая