Испанская роза - Басби Ширли - Страница 70

• Предыдущая
• 70/80
• Следующая

Он хотел отплыть через две-три недели, и поэтому дел предстояло много. Большинство членов его экипажа, отправились с Морганом, и перед Ланкастером стояла нелегкая задача собрать команду и подготовить корабль к отплытию.

Мария очень расстроилась, узнав о намерении Габриэля. Совсем недавно он клялся, что больше не будет заниматься этим опасным делом, станет вести спокойную жизнь плантатора… И вот он снова готовит корабль. Габриэль скрыл от нее, что делает это не по собственной воле. Привыкнув самостоятельно принимать решения, отвергая любые вмешательства в свои дела, он не счел нужным объяснять, почему он делает так, а не иначе. Мария же, наивная душа, сразу решила, что причина в ней, что она наскучила ему и он хочет избавиться от нее.

Грустные мысли не покидали ее. Если Габриэль решит расстаться с ней, то она, лишившись покровителя, останется совершенно беззащитной и будет отдана на милость таким людям, как дю Буа. Но еще ужасней казалась ей мысль, что она, возможно, никогда больше не увидит Габриэля. Сколько людей не возвращается из таких опасных экспедиций. Какая судьба ожидает ее и еще не родившегося ребенка?

Габриэль намеренно не сообщил Зевсу о своем скором отплытии. Он был нужнее здесь на Ямайке. В отсутствие Ланкастера ему предстояло опекать Марию. “Хоть один из нас насладится семейной жизнью”, — думал Габриэль.

Через неделю “Черный ангел” был почти готов к отплытию, и Габриэль наконец-то смог полностью отдаться своим личным проблемам. Глядя на бледную, безучастную ко всему Марию, он тысячу раз проклял себя за невесть откуда взявшуюся робость, нерешительность, которая не позволяла ему признаться ей в любви. Больше так продолжаться не могло.

Как-то раз, вернувшись домой, он застал Марию в ужасном состоянии. Бледная, с выступившими на лбу капельками пота, она с трудом могла открыть глаза.

Увидев Габриэля, Мария смутилась. Любой женщине было бы неприятно присутствие мужчины в такой момент, тем более что их отношения были такими неопределенными. Габриэль заботливо вытер пот с ее лица и подал Марии чашку с мятным настоем, которую принесла Фиби.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил он. — Того, что мне следовало бы знать?

Страдая оттого, что он появился так не вовремя и теперь, вполне вероятно, догадается о ее состоянии, Мария не знала, что ответить, и, решив потянуть время, стала, обжигая язык, жадно пить горячий настой. Поставив чашку на поднос, она без сил откинулась на подушки.

Габриэль осторожно подсел к ней на кровать, нежно взял безжизненную руку и ласково поцеловал ее.

— Ты ждешь ребенка? — мягко спросил он.

Мария вздрогнула.

— Да, — сказала она, опустив глаза. Габриэль сам не ожидал такого взрыва радости, у него даже закружилась голова. Схватив Марию, он начал жадно целовать ее.

— Родная! Родная моя! Почему же ты мне раньше не сказала? Ты не рада?

Мария с изумлением смотрела на его искрящиеся радостью глаза, на смеющийся от счастья рот и ничего не понимала.

— Ты рад?

— Нет! — крикнул он. — Я счастлив! Я никогда не был так счастлив! Но я буду самым счастливым человеком на свете, если ты согласишься выйти за меня замуж. Ты согласна?

Она так давно мечтала об этом, что от неожиданности лишилась дара речи. Но мучившие ее вопросы опять всплыли в мозгу. Неужели только из-за ребенка? А она сама? А любовь? И она тихо заплакала.

Габриэль не понял причины ее слез.

— Прости, что мое предложение поставило тебя в тупик, — сказал он мрачно, — но в данном случае у тебя просто нет выбора — я не оставлю тебя здесь, в Порт-Рояле, без защиты своего имени, к тому же я не хочу, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным. Ты выйдешь за меня замуж! — закончил он решительно.

Последняя фраза прозвучала, как ультиматум, и Габриэль тут же пожалел о своих словах — ведь он дал себе слово не принуждать Марию. Поэтому его совсем не удивили искорки гнева, сверкнувшие в глазах девушки.

— Ты не можешь силой заставить меня выйти за тебя замуж! — с негодованием воскликнула она. Неуемная гордыня опять рвалась наружу.

Не зная, как исправить свою оплошность, Габриэль мрачно произнес:

— Неужели быть моей женой — такая страшная участь? В твоем распоряжении будет все, чем я владею, — “Королевский подарок”, этот дом, деньги… Тебе ни в чем не будет отказа. Я знаю, ты неравнодушна ко мне, поэтому не делай вид, что я тебе неприятен. — Времена Пуэрто-Белло давно миновали!

Мария понуро опустила голову. Как глупо она себя вела! В какой уж раз она не смогла обуздать свой темперамент. Ведь ей хотелось совсем другого: прижаться к нему, обвить руками его шею и прошептать, нет, закричать во весь голос: “Да! Да! Я выйду за тебя замуж”. Но прежде ей хотелось услышать слова любви — пусть не признание, но хотя бы намек на то, что это не брак по расчету, и их будущий ребенок не имеет никакого отношения к сделанному сгоряча предложению. А если он не любит ее, и ему нужно только ее тело? Впрочем, ей все равно! Половина лучше, чем ничего, и если она действительно его любит, то быть с ним при любых условиях гораздо лучше, чем существовать без него. Глаза защипало от слез, и она глухо произнесла:

— Ты прав, англичанин, быть твоей женой — не такая уж страшная участь, и.., и я действительно неравнодушна к тебе.

Габриэль мечтал услышать в ответ совсем иные слова. Он никогда не думал, что Мария примет его предложение только в силу вынужденных обстоятельств. Самолюбие его было задето.

— Я рад, что ты это признала! — насмешливо произнес он, — Но тогда скажи мне, если быть моей женой не так ужасно, и ты испытываешь ко мне какие-то чувства, что тебе мешает стать счастливой?

Не в силах поднять на него глаза, боясь, что он легко прочтет ее мысли, Мария нервно теребила складки своей юбки.

— Я надеялась выйти замуж за человека, который бы любил меня, — сказала она потерянно. — Не очень-то приятно сознавать, что тебе нужна не я, а мое тело, и что ребенок — единственная причина, по которой ты сделал мне предложение.

При этих словах сердце Габриэля бешено забилось, и он с нежностью посмотрел на опущенную черноволосую головку. Дрожащими пальцами приподняв ее подбородок, он заглянул в печальные синие глаза.

— А если я скажу, что ребенок не имеет никакого отношения к моему предложению, и мое самое заветное желание — жениться на тебе? Что ты на это ответишь?

У Марии перехватило дыхание.

— Что?.. Что ты сказал?

Наклонившись к ней Габриэль прошептал с нежностью:

— Я сказал, что жениться на тебе — мое самое заветное желание. Мне ничего не нужно, я только хочу, чтобы ты всегда была рядом.

— Ax! — только и воскликнула она, не в состоянии поверить тому, что видят ее глаза и слышат уши.

— Разве ты не догадывалась? — шептал Габриэль. Его руки нежно обнимали Марию, губы слегка щекотали ей лицо. — Неужели, когда мы были вместе, ты не догадывалась, что я просто сгораю от любви? — Он поцеловал ее в полуоткрытые губы. — Ради чего я одел тебя в шелка и бархат, бросил к твоим ногам все, чем владею? Почему я был так нежен с тобой в ту нашу первую ночь в Пуэрто-Белло?

Мария с удивлением посмотрела на него.

— Еще тогда? — выдохнула она.

— Еще тогда, — серьезно ответил он. — Не знаю, когда я полюбил тебя, но как бы ни складывались наши отношения, я никогда не мог причинить тебе зла. Ты думаешь, почему я замешкался тогда, на Эспаньоле, и чуть не поплатился за это жизнью? Да потому, что ты просто свела меня с ума. Почему я не вернул тебя Диего? Ну?! — Он легонько встряхнул ее за плечи. — Маленькая глупышка! Я обожаю тебя!

Обняв его за шею, Мария прижалась к нему так крепко, словно боялась потерять.

— О Габриэль! Я и думать не смела, что когда-нибудь услышу это! Я так боялась, что ты всегда будешь видеть во мне врага.., что мои глупые выходки оттолкнут тебя навсегда.., что я тебе безразлична! — В глазах ее стояли слезы.

— Сколько раз я напоминал себе о том, что ты Дельгато, — говорил Габриэль, покрывая поцелуями ее лицо и шею, — но сразу же забывал об этом, — как только видел тебя. А сейчас, — он заглянул ей в глаза, — сейчас это уже не имеет никакого значения. Скоро ты станешь леди Ланкастер. Не так ли?

• Предыдущая
• 70/80
• Следующая