Испанская роза - Басби Ширли - Страница 46
- Предыдущая
- 46/80
- Следующая
Мария постоянно возвращалась к мысли о побеге, но в городе ей было не на что надеяться и неоткуда ждать помощи. Если бы она смогла добраться до Панама-сити, это был бы ее единственный шанс. Но между Панама-сити и Пуэрто-Белло лежали многие километры непроходимых джунглей, кишащих ядовитыми змеями; она легко могла стать добычей кровожадных хищников или столкнуться с враждебно настроенными индейцами, что тоже не сулило ничего хорошего. Мария старалась гнать прочь эти мысли, но каждую ночь они приходили к ней снова и снова. Она презирала себя за эти глупые мечтания, но еще больше за то горькое чувство потери и одиночества, которое посещало ее, когда она представляла свою жизнь без Габриэля Ланкастера.
Не меньшая борьба происходила и в душе Габриэля. Мария была его пленницей, рабыней, а он не мог заставить себя обращаться с ней так, как поклялся себе однажды, — с презрением и жестокостью. Вместо того чтобы одеть ее в лохмотья и, заковав в кандалы, заставить выполнять тяжелую работу, чтобы она почитала за счастье только прикоснуться к одежде хозяина, не говоря о том, чтобы делить с ним ложе, вместо этого он одел ее в дорогие наряды, защищал, заботился о ней и уже столько дней не позволял себе даже дотронуться до нее. Должно быть, Мария околдовала его, если, лежа ночами без сна и мечтая о ней, он боялся притронуться к ней, не желая повторения последней ночи.
Так не могло продолжаться долго. Кипящая в Габриэле злость и саднящее чувство обиды, не дававшее покоя Марии, должны были найти выход. И вот в одно прекрасное утро произошло событие, немало удивившее их обоих.
Проснувшись на рассвете, когда нежные краски зари еще только начинали окрашивать горизонт, Габриэль взглянул в угол, где спала Мария. Ночь была душной, и, ворочаясь во сне, она сбросила с себя легкое одеяло; слишком большая сорочка сползла с плеча, оголив грудь. Как зачарованный Габриэль смотрел на Марию, и сладкое, как мед, пьянящее, как вино, желание забурлило в нем. Первые лучи солнца золотили ее нежную кожу, темные ресницы казались еще темнее, а чувственная линия рта еще соблазнительнее. Забыв обо всем, Габриэль соскользнул с постели, но, сделав пару шагов, остановился. Он, должно быть, сошел с ума. Снова пережить то, что произошло между ними в последний раз, и опять мучиться угрызениями совести? Нет, это было выше его сил. Но разве она не его невольница? И он как хозяин не имеет права обладать ею, когда ему угодно? Разве не давал он клятвы, что, попади Мария в его руки, он отомстит всем Дельгато за горе, причиненное ему и его близким? И если на все эти вопросы можно ответить положительно, то почему он проводит ночи в одиночестве? Разозлившись на свою нерешительность и слабохарактерность, Габриэль решил положить конец этой неопределенности. Сегодня она будет принадлежать ему, нравится ей это или нет.
Принятое решение не улучшило его настроения; подняв с пола туфлю с серебряной пряжкой, Габриэль прицелился и швырнул ее в Марию. Он был меткий стрелок, и туфля с глухим стуком упала в пяти сантиметрах от головы спящей девушки. Она вздрогнула, сердце ее забилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди, и широко раскрытыми от испуга глазами посмотрела на Габриэля.
Возможно, она бы не испугалась так сильно, если бы не ночной кошмар — она опять видела во сне кровавый поединок между Габриэлем и Диего, который сопровождался звуками канонады, и стук упавшей туфли прозвучал над ее ухом, как пушечный выстрел. Увидев насмерть перепуганную Марию, Габриэль почувствовал, как предательски сжалось сердце. Но он дал себе слово и должен его держать.
— Хорошо обученный раб не спит дольше своею господина. И если тебе не хочется попробовать кнут, немедленно вставай и отправляйся на кухню. Мне нужна вода для умывания.
Спросонья Мария не сразу сообразила, что происходит, но через пару секунд, придя в себя и услышав тон, которым он отдавал приказание, возмутилась. Черт возьми! Подумать только, еще несколько минут назад, во сне, она переживала за его жизнь! С трудом подавив желание ответить дерзостью, Мария вскочила и оделась. Она со злостью посмотрела на Габриэля и, увидев свежий шрам, уродовавший его красивое лицо, испытала чувство удовлетворения. “Жаль, что не удалось вонзить нож в его черное сердце”, — думала Мария, направляясь на кухню.
Злая и невыспавшаяся, она увидела только что принесенные ведра холодной воды, и в ее голове родилась шальная мысль. Не думая о последствиях, она схватила одно из ведер и поспешила из кухни, но голос повара остановил ее.
— О сеньорита! Вы взяли не то ведро! Эго холодная вода. Я уже согрел воду для хозяина и сейчас принесу.
— Очень холодная, вы говорите? — Мария ласково улыбнулась ему.
— Да! Ее только что зачерпнули из очень глубокого колодца.
— Тогда это как раз то, что нужно. — Она задорно улыбнулась и покинула кухню.
Не думая, что Мария так быстро вернется, Габриэль задремал в ожидании воды. Сквозь дремоту он услышал ее шаги, и ему показалось странным, что она направилась к кровати, а не в смежную комнату, куда обычно относила воду. Он открыл глаза, но было уже поздно.
Со словами “ваша вода, хозяин” она вылила ему на голову ведро холодной воды.
В первый момент от ледяного душа у Габриэля перехватило дыхание, он не ожидал такой дерзости от Марии. Придя в себя, он сел на кровати и затряс мокрой головой, как пес после купания, рассыпая вокруг себя тысячи брызг.
Мария поняла чудовищность своего поступка, но ей было безразлично: что бы он с ней не сделал, она ни о чем не жалела и, забавляясь нелепым видом Габриэля Ланкастера, прикрыла рукой рот, пытаясь подавить истерический смех, готовый сорваться с губ в любую минуту.
Габриэль вскочил с кровати в чем мать родила.
— Зачем ты это сделала, маленькая дрянь? — прохрипел он. — Погоди, я доберусь до тебя, и ты еще проклянешь тот день, когда мы встретились.
Но Мария, казалось, ничего не слышала, она не могла оторвать глаз от его тела: она даже не представляла, что мужчина может быть настолько красив, все в нем восхищало ее. И вдруг ей стало очень стыдно, оттого что она стоит и рассматривает обнаженного мужчину. Она подняла глаза, и их взгляды встретились. То, что она увидела, потрясло ее — столько тоски, отчаяния и желания было в этом взгляде, что она не выдержала и шагнула ему навстречу. Сильные руки подхватили Марию, и его рот жадно прильнул к ее губам. Весь груз мучивших ее предрассудков, заставлявших в одиночку сражаться за честь бесчисленных поколений Дельгато, моментально растворился в нахлынувшем на нее восторге, и она в исступлении погрузилась в мир ожидавших ее наслаждений.
Они вздрогнули от испуга, когда дверь неожиданно с шумом распахнулась. Глаза Габриэля метнули молнии, и он в ярости повернулся, чтобы наказать виновного, но, увидев стоящего на пороге Зевса, с тревогой спросил:
— В чем дело? Что случилось? Испанцы? Нисколько не смутившись при виде сцены, которую он застал, Зевс кивнул.
— Да! Я только что от Моргана. Пока я был там, пришел индеец и принес нерадостную весть — вице-король Панамы с отрядом в три тысячи человек приближается к городу и.., догадайся, кто сопровождает его.
Быстро натягивая штаны и рубашку, Габриэль внимательно изучал расплывшееся в довольной улыбке лицо друга.
— Неужели Дельгато? — спросил он недоверчиво.
— Так точно! Новый вице-адмирал собственной персоной! Если верить индейцам, то Дельгато прибыл в Панаму за несколько часов до того, как отряд тронулся в путь, и сразу же предложил свою помощь. — Он бросил взгляд на Марию. — Как ты думаешь, он знает, что она здесь?
Габриэль повернулся к девушке.
— Он знает, что ты здесь? — спросил он как можно спокойнее.
Мария растерянно смотрела на него не в состоянии вымолвить ни слова. В голове у нее все перепуталось: счастливое ликование и внезапно нахлынувший страх не давали возможности собраться с мыслями. Она не совсем понимала, чего от нее хотят. Да и какое значение может иметь та, что она скажет.
- Предыдущая
- 46/80
- Следующая
