Крадущийся кот - Дуглас Кэрол Нельсон - Страница 29

Плечи Катарины беспомощно вздернулись, и затем она отняла руки от лица.

— О, господи боже, — прошептала Темпл, увидев покрасневшие от слез огромные глаза цвета горького шоколада, ресницы, точно опахала — и при этом натуральные! — размазаннукутушь… в следующую секунду она поняла, что это не тушь: под глазами и на скулах Катарины наливались темной синевой ужасные синяки.

— Вас избили?! Это тот мужчина, про которого вы спрашивали? Кто он такой?

Катарина пожала плечами:

— Какая разница? Ничего уже не поправишь. Что сделано, то сделано. Он добился своего: я не смогу выступать на конкурсе с таким лицом.

— Вы же себя не видите… все не так плохо. Вы не так уж плохо выглядите…

Карие глаза потемнели от горя:

— Я знаю, на что я буду похожа к субботе. Радуга, блин. И он тоже знает, как это будет смотреться: очень дерьмово. Он знал, куда и как бить.

— Лед! Я видела автомат в коридоре. Мы приложим лед! Никуда не уходите, я сейчас вернусь…

Темпл выбежала в коридор, выхватив кошелек из своей необъятной сумки и по пути подсчитывая двадцатипятицентовые монеты.

Автомат для газировки действительно стоял в коридоре, всего в нескольких шагах от гримерки, и Темпл поздравила себя с тем, что память ее не подвела. Она сунула монеты в щель, дождалась, пока бумажный стаканчик выскочит из отверстия, наполнила его кубиками льда и убрала из-под последовавшей за льдом струи лимонада, позволив ей утекать в сток.

Катарина сидела перед зеркалом и безнадежно смотрела на свое лицо.

— Лед ни фига не поможет… Как вас зовут, кстати?

— Темпл. Вот, я заверну лед в полотенце… — она взяла с прилавка чистую, но слегка заляпанную румянами салфетку. — Приложите и держите.

— Спасибо, — прошептала «пациентка». — Опухоль, может, и пройдет, а цвет так и останется.

— Замажьте тональным кремом.

— Судьи заметят. Надо быть как конфетка, а тут придется тонну наложить…

Темпл не могла слышать, когда что-то объявлялось безнадежным. Но, похоже, Катарине с рождения твердили о том, что все вокруг безнадежно.

Темпл обшарила глазами комнату в поисках соломинки, за которую можно уцепиться. Накидки… нет, нам же нужно прикрыть лицо, а не тело. Тело — это самое главное. А вот лицо…

Она ткнула пальцем в кошачью мордочку на носке туфли:

— Кошка! Вот выход!

Катарина растерянно смотрела на нее, не понимая. Темпл принялась излагать так быстро, что слова не успевали за мыслями:

— Маска! Костюм кошки. Вы можете сделать маску, в пару к туфлям.

Карие глаза широко открылись, затем опахала ресниц задумчиво опустились:

— Да… Пожалуй что, я могу..

— Да конечно же, можете! И тогда ваше лицо будет не видно! Вы под какую музыку танцуете?

— Из «Бэтмена». Я как бы Женщина-кошка…

— Отлично! Это же то, что надо! Будет даже лучше, чем раньше, вот увидите.

Катарина кивнула с проснувшейся надеждой, прижимая к глазу салфетку со льдом.

— А он… не вернется? — острожно спросила Темпл.

— Нет. Он думает, что сделал все тип-топ.

— Почему вообще он это делает? Катарина пожала плечами:

— Ему нравится. И… я собиралась от него уйти. Скоро. У меня свой бизнес, визитки… — она пошарила вокруг, затем снова съежилась в кресле: — Карманов нет на костюме. Некуда визитки положить. Они там, наверху, в сумочке остались. Он пришел, говорит: давай, типа, поговорим наедине… Ну, мы и пришли сюда. Короче… У меня свой частный стриптиз-сервис, ну, для вечеринок, знаете? Классный такой. Чистая радость. Зайчики, клоуны — короче, все, что требуется. Я собираюсь выиграть конкурс, чтобы у меня были призовые деньги. Даже если не выиграю, все равно… я могу сама, я могу работать независимо! Но победа в конкурсе моему бизнесу помогла бы, конечно. Он называется «Смех и грех». Правда, классно я придумала? У меня целых четыре человека работают, по-часово. Мы делаем… комический стриптиз. Ну, телеграммы поем поздравительные, всякое такое. Еще посылки на дни рождения, девочки в торте… кучу всего. Я не какая-нибудь… просто стриптизерша. Я антрепренер.

— Замечательно. — Темпл видела, как выпрямляется спина ее новой знакомой, когда та говорит про «свой бизнес». — Если вам потребуется пиар, вот моя карточка.

Она нагнулась к сумке и почувствовала легкое прикосновение руки Катарины к своему плечу. Темпл подняла голову. Катарина смотрела на нее, по-прежнему прижимая к глазу салфетку со льдом. Выражение второго глаза было серьезным: странная смесь гордости и беззащитности.

— Я плакала не из-за того, что больно. А потому, что он отобрал у меня шанс. Понимаете, да?

— Я… понимаю.

Темпл не хотела даже думать о том, где и когда эта маленькая женщина научилась гордиться тем, что не плачет, когда больно.

Расстроенная печальной историей Катарины, Темпл поспешила покинуть «Голиаф» через заднюю дверь, ведущую в подземный гараж. Торопясь добраться до дому и засесть за составление расписания ток-шоу для Рут и Линди, она никак не могла отогнать от себя образ разбитого лица Катарины. Это лицо смотрело на нее с полированной стальной поверхности дверей лифта, замещая собой ее собственное размытое отражение.

Ее каблучки громко цокали по бетонному полу гаража, пока она на ходу рылась в своей безразмерной сумке, набитой полезными вещами, разыскивая ключи от машины. Из-за этого она не сразу услышала шаги за спиной.

Эти шаги не обгоняли и не останавливались. Кто-то просто шел следом.

Женщина, живущая одна, всегда настороже, и ее короткое сожительство с Максом не успело напрочь уничтожить этот инстинкт. Темпл, как бы между прочим, обернулась через плечо. Двое мужчин. И они заметили, что она их увидела.

— Куда это вы направляетесь? — окликнул один из них уверенным властным голосом.

Темпл ускорила шаги. Может, что-то не в порядке с ее гостевым пропуском в гараж? Отлично, они могут обсудить это, когда она будет в безопасности, аккуратно запершись в своей машине, которая всего в нескольких метрах от нее…

Шаги позади ускорились и перешли на бег.

Она оглянулась, приготовившись бежать, и обнаружила, что один из мужчин обогнал ее, а второй остался позади. Они мгновенно зажали ее с двух сторон и поволокли куда-то в сторону, лишив возможности сопротивляться.

Темпл почувствовала себя маленькой девочкой, которую тащат два больших мальчишки-хулигана, держащие в страхе весь квартал. Как в детстве, когда двое грозных десятилеток волокли ее хлипкую пятилетнюю тушку за гаражи и заставляли клясться страшной клятвой: «Жри землю, что никому не скажешь!..» — про то, что они сделали с кошкой миссис Салетты, или про то, где находится их тайная хижина на дереве, или…

И сегодня — да, именно! — двое больших мальчишек, точнее, больших мужиков, куда-то ее тащили. Каждый из них держал ее за локоть, и она болталась между ними, практически не доставая пола своими ногами, обутыми в туфли на высоченных каблуках. Они занесли ее за широкую бетонную колонну и прижали к стенке в углу.

Темпл задохнулась от страха, понимая, что находится в том самом углу, «слепом» углу гаража, где их никто не увидит, если только не станет искать специально.

Руки, держащие ее, слегка ослабили хватку, и Темпл поняла, что не почувствовала боли только потому, что жесткие пальцы незнакомцев пережали ток крови в ее предплечьях. Теперь же кровь потекла свободнее, и с ней вместе появилась жгучая боль там, где их пальцы впивались в ее тело.

И эти нынешние хулиганы, в отличие от тех десятилеток, не требовали от нее молчания, как раз наоборот.

— Где он? — осведомился один из них угрожающим шепотом.

— Кто?

— Твой бойфренд, — нетерпеливо прорычал второй.

— У меня… у меня нет бойфренда! Вы, наверное… Пальцы стиснули ее плечо, как железные клещи.

— Не выкаблучивайся. Твой любовник. Фокусник.