Тусовка класса «Люкс» - Шрефер Элиот - Страница 40

• Предыдущая
• 40/73
• Следующая

Март в академии Мурпайк открывал весенний сезон путешествий, когда девочки из богатых семей под надежной опекой своих наставников разъезжали по земному шару, в кои-то веки раз пачкали в земле пальцы и, сразу же их вымыв, возвращались домой. Каждый год такие поездки оборачивались скандалом. Так, печально известной была поездка двухтысячного года, когда в Лос-Анджелесе Ариель Пернштеин заметила мужчину, который мастурбировал прямо перед ее окном, и профессор Ганц вынуждена была заслонить окно собственной спиной, дожидаясь, когда тот наконец кончит. В 2001 году в Вальпараисо Виктория Роберте отравилась текилой, но сумела убедить сеньору Мендес, что всего-навсего съела пучок салата, который купила у уличного торговца; в 2002 году Бриттани Лайон сломала ногу, и всю дорогу в горы ее нес на закорках местный проводник. В 2003 году, плавая в Красном море, Ариана Берне не уследила за своими волосами, они попали в маску, и Ариана врезалась в коралловый риф. От рифа при этом откололся кусок, а Ариане наложили двенадцать швов. И наконец, в 2004 году Талия Илич-Мэрфи курила в туалете летящего через Тихий океан самолета и так разнервничалась, что нажала педаль спуска еще до того, как встала, в результате чего она просидела на унитазе до самой посадки в Сеуле.

Таскани с удовольствием пересказывала Ною все эти истории, всякий раз делая акцент на том, как звали главное действующее лицо. Вероятно, это и было в ее историях самым главным. В то время как Талия Илич-Мэрфи устроила переполох на Корейских авиалиниях, сама она клевала носом в «отстойном» Музее авиации и космонавтики.

– Они ведь на следующей неделе снова куда-то собираются, так? – спросил Ной за полуденным перекусом, состоящим из импортных оливок. Точнее, оливки ел Ной, а Таскани сосала оливковую косточку.

– Так, – подтвердила Таскани.

– А ты не можешь поехать? – спросил Ной.

– Привет! Я же там сто лет как не учусь.

– Это понятно. Просто это хорошая возможность.

– Да нет, обычно ничего хорошего. Учителя думают, что зо всего можно извлечь болыпущий-пребольшущий урок, ну вроде: «а этот камень, девушки, называется туф, он вулканического происхождения» – и пошло-поехало. Скука смертная.

– Но если б ты могла, ты бы поехала? Таскани вынула изо рта мокрую шершавую косточку и внимательно ее осмотрела.

– Ну вообще да. В прошлом году было так весело! Мы пошли в этот самый музей, люди думали, а кто это такие, потому что мы топали как лошади. Назад мы вернулись, наверное, в четыре утра, а в половине восьмого нам нужно было ехать смотреть на индейцев в резервации. Мне вроде как спать хотелось, ну я и прокемарила все время, пока какой-то пожилой дядька с перьями в башке рассказывал нам о Покахонтас. Это было клево.

– А твоя мама сегодня дома?

– Без понятия.

Доктора Тейер он нашел в кухне; она стояла у раковины в шелковом халате и перебирала на фарфоровом блюде малину. Напевая негромкую песенку, она быстро выбирала лучшие ягоды, словно склевывала. Когда Ной вошел, она посмотрела на него. Она недавно в очередной раз покрасила волосы, и теперь казалось, будто у нее на макушке только что взошло солнце.

– Доброе утро, – сказала доктор Тейер.

– Добрый день, – ответил Ной. Было три пополудни.

– М-м, – она удивленно глянула на кухонные часы, явно пораженная этим новым парадоксом, – как Таскани?

– Таскани замечательно. Она была очень рада узнать, что ей не придется писать никаких тестов.

– Вы не станете ей давать проверочных работ?

– Нет, я и так узнаю, выучила она материал или нет. Тесты нужны только для классификации по группам.

– Да? Ну надо же. – Доктор Тейер раздавила ягоду и сбросила красную мякоть в раковину.

– Послушайте, доктор Тейер, у меня появилась идея.

Доктор Тейер выпрямилась, словно позируя невидимому скульптору, подняв блюдо высоко вверх, словно факел.

– Как вы, вероятно, помните, все девушки из Мурпайка весной путешествуют. Я подумал, что Таскани могла бы извлечь пользу из такой поездки. Учеба должна время от времени включать и наглядные занятия, не так ли? А Таскани почти все время проводит дома одна либо ходит по ночным клубам, и я подумал, что для нее полезнее, если она уедет отсюда и проведет какое-то время вдали от Манхэттена. Доктор Тейер глянула на Ноя словно из невесомости, возможно, она недавно приняла транквилизатор.

– Таскани больше не вернется в академию Мурпайк.

– Я понимаю. Но ведь нет никакой причины ей отказывать в весенних каникулах, она все равно может куда-нибудь поехать.

Доктор Тейер нахмурила брови, но лицо у нее осталось спокойным.

– Было бы неплохо, если бы она ненадолго отсюда уехала… Но что вы предлагаете – вам с ней сесть на самолет и улететь в неизвестном направлении?

Эти намеки доктора Тейер на то, что он всего лишь хочет остаться с Таскани один на один, порядком ему осточертели. Но, выражая недовольство, Таскани не поможешь. Он заставил себя широко улыбнуться:

– Нет, конечно, нет. Я и не предлагал самому ее увезти. Это можете сделать вы или какая-нибудь дама, компаньонка.

Доктор Тейер издала короткий смешок. Лицо ее отразилось в зеркальных стальных боках кухонной техники «Миле», и показалось, что вся кухня наполнилась ее смеющимися изможденными лицами.

– Весенние каникулы с Таскани и ее друзьями? Благодарю покорно за предложение!

Может быть, вам удастся кого-нибудь нанять, записать ее на какую-нибудь образовательную программу? Я всего лишь хочу сказать, что ей действительно не помешало бы на некоторое время уехать с Манхэттена.

– Она не ваша дочь, Ной. Я прекрасно знаю, чего можно от нее ожидать.

– Я всего-навсего подумал, что можно было организовать для нее поход – подальше от больших городов: природа, палатки, звездное небо.

Она в упор посмотрела на него, выражение ее лица стадо жестче.

– И вы думаете, Таскани это понравится?

По тому, как она это спросила, можно было заключить, что Таскани ни за что не согласится залезть в спальный мешок. Или писать сидя на корточках возле палатки. Все же Ной не отступал:

– Думаю, да. У нее не такой уж большой выбор.

– Верно. Либо поход, либо сидеть здесь. Она просто вынуждена будет поехать. – Она разразилась смехом, ей понравилась идея убрать Таскани недели на две с глаз долой. – И куда вы хотите ее отправить? Не в Сентрал-парк, я полагаю?

– Нет, я думаю, лучше будет поехать за границу. Мы изучаем французский, так что, возможно, Франция – это то, что нам нужно.

– Отправимся в поход по Лувру! Разобьем палатки в саду Тюильри!

– Франция славится своими лесами, доктор Тейер. За пределами Парижа множество парков и заповедных троп.

– Я знаю, Ной, слегка подсвеченных фонарями, я знаю.

Доктор Тейер пригладила волосы и встала перед сияющим полированной сталью холодильником. В одной руке она держала вазу с ягодами. Взгляд ее вдруг потеплел, она стала похожа на школьницу, которая ждет, чтоб ее пригласили потанцевать. Ее постоянно меняющееся настроение смущало его, сбивало с толку. Ной переступил с ноги на ногу. Наконец доктор Тейер покачала головой:

– Нет, прошу меня извинить, но я не могу послать ее путешествовать по лесу с человеком, которого даже не знаю. – Словно собираясь засмеяться, она открыла рот, но так и не засмеялась. – Я просто не могу. Она воспримет это как награду, а за что ее, собственно, награждать?

Его раздражала ее интонация. Она словно говорила: бросьте, девчонка этого не стоит.

– Хорошо, – сказал Ной. Он прикусил язык. Ему так хотелось, чтобы идея с путешествием сработала, – что еще он мог сделать для Таскани? Он был очень зол. – Дайте мне знать, если передумаете.

– Ах, Ной! – мягко проговорила доктор Тейер. – Вы и в самом деле так хотите посмотреть, что из этого выйдет?

Ной кивнул.

– Но я не настаиваю. Просто дайте мне знать.

На лице доктора Тейер возникло непонятное выражение, невыразимая смесь сочувствия и насмешки. Она вынула из запачканных красным зубов застрявшее в них семечко.

• Предыдущая
• 40/73
• Следующая