Митяй в гостях у короля - Дроздов Иван Владимирович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/46
- Следующая
Хасан был молод и решил, что он еще не созрел для понимания таких странных фокусов мировой политики.
И вот Герард сидит перед ним. Он там, в России, создал новое движение, но какое? Королю неловко переспрашивать, но он решительно не понимает, что это за движение, которое поручили возглавить такому «стратегу».
Впрочем, Кибальчиш не так глуп, как могут о нем подумать. К примеру, он видит, что Хасан ничего не понял, и решил растолковать суть своего движения.
— Многие у нас индифферентны, — ввернул он мудреное словцо, — и не идут на выборы, не хотят поддержать президента. Я решил возглавить вот этих — индифферентных. Мы вернем в политику жирных и ленивых.
На слове «жирных» он поперхнулся. Впрочем, тут же поправился.
— Таких теперь много, сорок процентов. Представляете, какая армия вольется в политику?
— Да, представляю. Это большая сила. Но вы уверены, что все они приверженцы вашего президента?
— Не все, но большая часть. А если учесть менталитет лидера…
Герард выпучил глаза — и так, что они готовы были выстрелить. Король даже струхнул малость.
— Понимаю, понимаю, но что вас привело в Арабию?
— В Арабию? Русских в России восемьдесят два процента, а все русские любят арабов.
— И они решат, что вы тоже любите арабов?
— Конечно! Это же ясно как божий день. И все наши политики ездят к вам за менталитетом.
— Спасибо за откровенность. А мы-то грешным делом думаем, что вы хорошо относитесь к Арабии и спешите к нам в гости, как к добрым знакомым.
— Да, да, это, конечно, так, но мы, политики, как вам известно, и шага не ступим без цели.
— Это вы… А вот Гальюновский у нас часто бывает, а теперь и генерал Гусь… Они-то к нам ездят без всякой цели, а просто из желания поглядеть на нас, себя показать.
Герард низко опустил голову, спрятал лукавую улыбку. О короле думал: «Блажен, кто верует…»
— У вас есть ко мне конкретное дело? — спросил король.
— Есть. Хотел предложить вам союз: мы за вас, а вы — нам.
— Наши отношения закреплены в документах. У вас есть полномочия предложить что-то новое?
— Полномочий нет, но я общаюсь с президентом, знаю Шарапдасулова, мой лучший друг Чернохарин. Он великий дипломат, это ему принадлежит афоризм, который сейчас повторяют все президенты мира: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда». Есть возможность закрепить, умножить… Ну, словом, если вы признаете наше движение, выскажете одобрение — публично, по радио или в газетах…
— Движение — ваше внутреннее дело. Мы обыкновенно не вмешиваемся в жизнь других стран. И тем более, в дела партий. Если же хотите знать мое личное мнение: я готов поддержать всякое движение, любезное вашему народу, прежде всего, русскому. У нас со славянами давние и глубокие связи, мы друзья и союзники по борьбе с кознями дьявольских сил, тех самых сил, которые в России пытаются ослабить и даже уничтожить русский народ. Если вы покажете себя другом славян, если и вы против сатанизма и за наших богов — Христа и Аллаха, тогда и мы станем вашими союзниками. Арабы — народ осторожный и в выборе друзей разборчив; мы будем зорко смотреть и долго думать, как бы нам не ошибиться и не поддержать тех, кто служит дьяволу и Америке.
— В Америке есть чему и поучиться…
— Америка нас душит, она против арабов и славян…
— Извините, вы меня не так поняли. Мы тоже против американской экспансии, но мы хотели бы перенести на российскую почву ее экономические законы, весь спектр свобод…
— Свободы бывают разные; свобода голодать, растлевать, отравлять наркотиками… Не думаю, чтобы русскому народу нужны были эти свободы.
Король поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Герард еще хотел что-то сказать, но Хасан энергично наклонил голову и этим жестом окончательно поставил точку в их беседе. Дверь раскрылась, и вошедший служащий повел Герарда к выходу. Дмитрий, с восхищением слушавший беседу короля с российским политиком, сказал:
— Вы говорили с ним так, будто знаете его сто лет, или, как говорят у нас, пуд соли с ним съели.
Король вышел из-за стола, прошелся по кабинету.
— Эти вселенские сороконожки и у нас ведь есть, только мы им не даем хода. Они не так умны, как кричат об этом на каждом углу. И даже, можно сказать, совсем не умны, а примитивны. В отличие от вас, мы к ним подходим со стороны биологической. Их ведь тоже сотворил Бог, но только гены в них заложил разрушительные. Детьми дьявола назвал их Иисус Христос. А дьявол он и у нас есть. И у нас он противостоит Аллаху. Аллах созидает, дьявол разрушает. Арабы живут с ними дольше, чем вы; мы давно поняли, что тот, кто допускает их к власти над собой, совершает самоубийство. И ваш народ тоже знает об этом, но за тысячу лет общения с ними он не нашёл против них защиты. Ваш организм не выработал противоядия; вы излишне добры, по-детски доверчивы, склонны быстро забывать и прощать обиды. Ваш Бог, сотворяя вас, заложил в ваши гены слишком много детского. От детского у вас и восторг, и пламенная страсть, отсюда и таланты во всех делах. Лягушечья душа не сотворит «Лебединого озера», не напишет «Евгения Онегина». У вас под стать вашей душе и территория — от океана до океана. Она вас разобщает, но она же и питает вас могучим духом. Гулливер не смог справиться с лилипутами, а вам недосуг разглядеть у себя за пазухой тлетворных тварей. Нам иногда кажется, ваш Бог подшутил над вами, оставив вам до старости младенческую душу. Но это не так. Бог, как всегда, поступил мудро. У вас от наивности, от горячей веры в чудеса и великие мечтатели, мудрецы и герои. Завидую тебе, Митя, что уродился сыном такого народа. Ну, а дети дьявола…
В нынешнем столетии во второй раз запустили их в Кремль, и чем это кончится — неизвестно. В первый раз после семнадцатого года Бланк-Ленин и Бронштейн-Троцкий со товарищи извели чуть ли не половину населения страны, теперь же, как я думаю, вы потеряете больше. Но сила народа не в одном количестве; она и в мёртвых героях живёт, в правде и величии всего содеянного народом.
Вас, русских, если и рота одна останется, все равно вы победите. Бог тайну ведает: для поддержания жизни всех народов на земле должен жить народ, от которого вся благодать идёт. Мудрецы Востока знают это, потому мы и тянемся к вам; Россия для того и тебя к нам послала.
Дмитрий поблагодарил короля за теплые слова и стал прощаться. Король, как всегда, проводил его до подъезда.
Возле машины, подаренной шейхом Мансуром, Дмитрия ожидал Герард Кибальчиш.
— Надеюсь, вы не откажете мне в гостеприимстве?
— Рад буду принять вас, — любезно пригласил бывшего владыку России Дмитрий. И почтительно раскрыл перед ним дверцу автомобиля.
Ехали по центральной улице города. Герард бывал здесь несколько раз и, может быть, потому не смотрел по сторонам, а сразу же стал излагать свои впечатления. Говорил торопливо и не очень внятно:
— Я когда был в Кремле, не очень жаловал этого… восточного царька. Ну, вот — получил сдачу. Считай, мы квиты.
И потом, чмокая мокрыми губами:
— Поразительно, как в них въелась эта восточная спесь — король, ваше величество!.. На бешеной козе не подъедешь.
— Король культурный и милый человек. Нашим бы владыкам его образованность!
— Ты шутишь… Митя. Надеюсь, можно тебя звать по имени? Я много старше тебя, ну, и… положение, которое занимал… надеюсь, дает мне некоторые права.
— Называйте меня как угодно — хоть горшком, только в свою партию не зовите. А фамильярность у вас в крови, это ваша национальная черта. Вы, как я заметил, таким образом стараетесь поставить себя вровень с собеседником, а чаще всего — и выше. Так что — называйте.
От слова «национальная» Герард поморщился, как от зубной боли, он даже головой своей мясистой замотал, словно его ударили по затылку, но быстро оправился, сказал:
— Вот как! Уж и национальную черту подметили; у них, что ли, научились: они тут каждого сквозь рентген просвечивают: кто да из какого клана… А я, Митя, интернационалист, меня пионерия и комсомол воспитали, да и дед мой, как тебе известно, писателем детским был, нового человека хотел сформировать.
- Предыдущая
- 41/46
- Следующая
