Табельный выстрел - Рясной Илья - Страница 32

• Предыдущая
• 32/53
• Следующая

Послышались счастливые визги — это молодые люди перетаскивали своих барышень через лужу, образовавшуюся после утреннего проливного дождя.

— Чего-то нам после этого дивного кина не хватает? Как насчет злоупотребить? — поинтересовался невинно Маслов.

— А работать завтра кто будет? — осведомился Поливанов. — Да и Лопатин нам выговаривал за бытовой алкоголизм.

— Нам водки не надо, работу давай, — вздохнул Маслов. — Все работать и работать. А кто спросил меня, каково оно мне? Я же человек ленивый. Домашний. А вы все — езжай, работай. Эксплуататоры.

— Так кто ж тебя в милицию звал? — спросил Ганичев, еще не совсем привыкший к постоянной клоунаде в исполнении артиста малых разговорных жанров Маслова.

— Так я сам, что ли? Будь моя воля, я бы до сих пор водил шаланды, полные кефали, в Одессе, жемчужине у моря.

— Кто ж не дал?

— Несмышленый был и бесправный. Отца на ответственную линию в Москву перевели и даже квартиру дали. Работай, говорят, только сынулю своего в Одессе не забудь. Вот так я под гнетом обстоятельств в столице и очутился.

— Эка тебя жизнь приперла, бедолагу, — хмыкнул Ганичев.

— Вся жизнь вдребезги. Сеструха старшая сразу в столице сориентировалась и в институт поступила, сейчас кандидатскую по фармакологии пишет. А я же балбес ленивый. На завод после школы. Армию отслужил и опять на завод. И так мне на заводе, товарищи дорогие, нравилось. Коллектив душевный. Деньги платят. Голова ни о чем не болит, кроме как болванки тачать. Полюбили меня там, как родного. В комитет комсомола выбрали. Во ВТУЗ готовился поступать.

— Образцовый строитель коммунизма, — кивнул Поливанов.

— А я о чем?.. Комитет комсомола меня и укатал. На, говорят, комсомольскую путевку на службу в милицию. Иди и защищай правопорядок от несознательного элемента.

— И ты пошел, — заключил Ганичев.

— Пошел, злым ветром влекомый. Я как раз женился, комнату в коммуналке еще от завода дали. Молодой жене приношу первую милицейскую зарплату. А она мне: «Это аванс? Маловато, конечно, но протянуть можно». Ну она же не в курсе, что в милиции один раз в месяц зарплату дают… Так я узнал, что жить буду бедно, но честно. И даже мне как-то взгрустнулось.

— Чего же не ушел?

— Привык быстро. Свисток есть. Работа на свежем воздухе. И граждане к тебе со всем уважением — товарищ милиционер, как на Кривоколенный переулок пройти? А я все знаю. Объясняю. Я власть. А деньги… Ну не все ими меряется. Лишь бы свежий воздух и ни за что не отвечать. Болванку не запорешь. План не сорвешь. Красота.

— Ну ты жучара, Володя, — покачал головой Ганичев.

— Еще какой, — подтвердил вывод Поливанов.

Он много чего еще знал про курортную службу Маслова. Как тот через две недели, еще даже оружия не имея, задержал ворюг, чистивших ночью магазин, при этом получив ножом в живот — к счастью, ранение было не проникающим. Нарвались ворюги на рабочую силушку, рука у Вовы тяжелая. И после ранения он не отступил, а наоборот, уверился, что теперь не уйдет из милиции никогда, пусть хоть сколько платят. И жене сказал:

— Настюшенька, ну кто бежит с войны? Только дезертиры.

— Тебя чуть не убили!

— Меня пойди еще убей. А вот других убьют. Понимаешь, это мой рубеж. А меня в погранвойсках учили, что рубеж оставлять нельзя. Если враг пройдет через тебя, дальше он пойдет жечь твой город.

— Да какая война?

— А вот такая, — он коснулся бинтов на животе. — Я не хочу, чтобы они других людей резали.

Маслов очень быстро на своем участке патрулирования перезнакомился с местными жителями, узнал, кто чем дышит. Поэтому, когда школу обокрали, он проведал первым, чьих рук дело, и сам пацанов задержал. Были и тяжкие телесные с ножевыми ранениями — через полчаса хулигана извлекал из теплой постельки, где тот забылся пьяным сном. После этого случая Маслова заметили старшие товарищи. И через полгода он уже стажировался в уголовном розыске в отделения милиции на Ходынке.

Потом поучаствовал активно в раскрытии серии разбоев на квартиры. Его заметил руководивший работой Поливанов и перетащил в МУР — сначала в отдел по карманникам, а потом и по раскрытию особо тяжких преступлений. В прошлом году Маслов отличился по делу «Мосгаза». Не без его участия был задержан театральный артист Ионесян, который, представляясь сотрудником газового надзора, проникал в квартиры в Москве и Иванове и с целью ограбления убил трех подростков, двух пожилых женщин, совершил изнасилование и покушение на убийство 15-летней школьницы.

— То, что я перебарываю лень, — это подвиг, за который мне положены почет и уважение, — продолжал лицедействовать Маслов, отфутболив в сторону урны бутылку из-под пива, которую кто-то злодейски бросил на тротуар.

— Лучше бы твои подвиги раскрытий касались, — Ганичев нахмурился. — Как же мы в такой тупик забрели?

— И не говорите, — вздохнул Маслов. — Я даже во сне об этом думаю. И это дело нешуточное. В «Науке и жизни» прочитал, что во сне у человека самый эффективный мыслительный процесс наблюдается.

Они добрались до гостиницы «Большой Урал». План по приобретению горячительных напитков одобрен не был. Поэтому все опять свелось к обсуждению на трезвую голову рабочих моментов. Есть такая русская традиция — на отдыхе и во время попоек обсуждать работу. Тем более когда она ни на миг не отпускает.

— Что-то мы упустили, — сказал Поливанов, улегшись на кровать и изучая потолок. — Что-то мимо нас прошло. Не могли выродки не оставить следов. Не нечистая же они сила, чтобы незаметно через город пройти и дела черные сделать.

— Столько всего перекопали, — посерьезнел Маслов. — И ничего.

— Чувствую, за лесом мы дерево не разглядели.

— В стогу иголку сена, — поддакнул Ганичев, открывая окно, чтобы проветрить комнату.

— Стог и иголка — да это на день работы, — хмыкнул Маслов. — Жемчужина в элеваторе — это точнее.

— Заново надо все перекапывать, — вынес вердикт Поливанов. — Но выборочно, чтобы не утонуть… Вот что, Володя. Тебе, как особо ленивому, поручаю подвиг. Обходишь снова все окрестности вокруг места происшествия. Беседуешь с оперативниками, участковыми, патрульными. Пусть вспоминают даже мельчайшие происшествия, события того дня.

— Есть, босс! — воскликнул Маслов. — Я принес вассальную клятву верности и теперь весь ваш.

— Перегрелся? — полюбопытствовал Поливанов. — Айвенго слишком много читал?

— «Белый отряд» Артура Конан Дойла. Там этот вопрос очень подробненько освещен.

— Митрофаныч, — продолжил Поливанов. — Берешь Абдулова в помощь. И занимаетесь тем же самым, но по убийству участкового.

— Сделаем, — кивнул Ганичев.

— В общем, работайте. А я, как бумажная крыса, в документы зароюсь — может, там чего найду.

— Вот это дело, — Маслов сладко потянулся и зевнул. — Я тоже, когда начальником стану, буду документы изучать. И чтобы не бездельничать и работу показывать, поручу всем, чтобы этих документов мне слали целую гору. И буду тех, кто не пришлет вовремя, страшно карать!

— У тебя же работать никто не будет, — возразил Поливанов.

— А к тому времени и преступности не будет. Одни документы.

— Ладно, хохмач. Завтра за ударную работу.

— Нам водки не надо, работу давай, — с этими словами Маслов лениво продрейфовал в сторону ванны, почистил зубы и завалился на опасливо скрипнувшую под его богатырским весом кровать. Взял прихваченную из Москвы книгу «Стажеры» обожаемых им фантастов братьев Стругацких. Но уже через пять минут задремал, и книжка со стуком упала на пол.

• Предыдущая
• 32/53
• Следующая