Прозрение - Хантер Эрин - Страница 50

Желудь подошел к старой кошке, отвел ее на край поляны и шепнул:

- У Вербовейной начались роды.

- Так я и думала, - вздохнула Выдрохвостая. - То-то я почуяла, что в лагере пахнет страхом! Твоим, а не ее! - торопливо воскликнула она, поймав затравленный взгляд Метеора. - Не волнуйся, все будет хорошо.

Чащобник сел рядом с ней.

- Он просто забыл, кто из них котится - он или Вербовейная! - пошутил он.

Солнце уже высоко стояло над лагерем, когда Пачкун вышел из детской.

- Тройня! - торжествующе объявил он.

Метеор моргнул.

- Как она?

- Все хорошо, - ответил Пачкун и посторонился, чтобы пропустить предводителя внутрь. - Иди, поздоровайся со своими дочерьми. Три девочки, бывает же такое!

Не чуя под собой лап, словно ступая по облакам, Метеор вбежал в детскую. Там было тепло и тихо, пахло молоком и мокрой шерстью. Измученная Вербовейная лежала в своем гнездышке, три серых комочка уютно устроились под ее животом.

- Ш-шшш, - остановила Метеора Ежевичинка. - Она очень устала. Не тревожь ее.

Вербовейная зашлась в приступе кашля.

- Ничего, после сна ей полегчает, - прошептала Меднохвостка. - Что же ты стоишь, Метеор? Принимай дочек и приглашай их в Речное племя!

Метеор с трудом оторвал взгляд от Вербовейной и посмотрел на котят. Они были крохотные, серенькие и такие красивые, что у него перехватило дыхание. Самая крупная была темно-серой, средняя - почти черной, зато самая маленькая, серебристо-серая, была вылитая мать.

Сердце Метеора заныло от невыносимой нежности.

- Какие красавицы, - прошептал он, прижимаясь щекой к горячей щеке Вербовейной.

- Я знаю, - ласково промурлыкала она и снова закашлялась.

Гордость пышным цветком распустилась в груди Метеора.

Ежевичинка склонилась к нему и прошептала:

- Дай ей покой.

Она мягко, но решительно вытолкала его из детской. Напоследок Метеор с благодарностью посмотрел на целительницу. Она помогла появиться на свет самым красивым котятам во всем лесу!

«Слава Звездному племени! Спасибо, что простили меня», - прошептал он про себя.

Сегодня само небо благословило его, послав в его жизнь Вербовейную и трех дочерей.

На следующее утро Метеор проснулся до рассвета. Солнце еще не поднялось над горизонтом, когда он вышел из своей палатки и, позевывая, прошелся по поляне. Тихо, как рыбка, он пробрался в детскую и посмотрел на спящую Вербовейную. Трое котят тихо сопели под ее животом. Метеор с улыбкой пошевелил усами. То-то они проголодаются, когда проснутся! Он вернулся на поляну и поспешил к выходу. Когда Вербовейная проснется, ее будет ждать жирный свежий карп!

- Это для Вербовейной? - спросил Желудь, когда Метеор вышел из камышей с карпом в зубах. Метеор кивнул и вдруг замер, увидев выходившего из детской Пачкуна. Он выронил рыбу и бросился к ученику целительницы.

- Все в порядке?

Что-то в глазах Пачкуна заставило его похолодеть от страха.

- Тебе пока туда нельзя, - тихо сказал ученик целителя.

Метеор отшатнулся.

- Что это значит?

Из детской донесся надсадный кашель Вербовейной. Жалобно запищали котята.

- Они же голодные! - возмущенно воскликнул Метеор. - И Вербовейная, наверное, хочет есть. Я им рыбу принес. - Она наклонился, чтобы подобрать рыбу, но Пачкун загородил собой вход в детскую.

Метеор гневно посмотрел на него.

- В чем дело? - грозно прорычал он, стараясь справиться со страхом.

Пачкун твердо выдержал его взгляд.

- Ежевичинка сказала, что их пока нельзя беспокоить, - ответил он. - Никому туда нельзя.

- Ежевичинка сейчас там? - Сердце Метеора забилось так сильно, что разболелась грудь. - Что случилось? Почему я не могу видеть Вербовейную? Да говори же ты, не молчи!

- Она… приболела, - ответил Пачкун. - Но котята здоровы, я за ними присматриваю.

- Пусти меня! - зарычал Метеор и попытался оттолкнуть Пачкуна, но тот мертвой хваткой впился в ветки у входа. Став целителем, старый вояка нисколько не утратил силы.

Ежевичинка быстро вышла из детской.

- А, Метеор! - весело воскликнула она. - То-то мне показалось, что я слышу твой голос. Успокойся, тебе совершенно не о чем волноваться! У Вербовейной небольшой кашель, но я не хочу, чтобы кто-нибудь еще заразился. Будь умницей, потерпи немного, ладно? Я сразу же позову тебя, как только будет можно!

Метеор не верил своим ушам. Великое Звездное племя, где это видано, чтобы предводителя племени не пускали в детскую к собственной подруге и детям!

- Почему же вам можно туда ходить? - спросил он. - Это нечестно! - Он понимал, что ведет себя, как перепуганный котенок, но не мог удержаться. - И Солнечная тоже до сих пор там!

- Солнечную мы уже перевели к старейшинам, - ответила Ежевичинка, склонив голову к плечу. - Что касается нас с Пачкуном, то если бы мы заразились, то уже начали бы кашлять. Как видишь, нам ничто не угрожает.

- Но я же тоже был там вчера и не заразился! - воскликнул Метеор.

- Потому что ты пробыл в деткой совсем недолго, - твердо ответила Ежевичинка. - Поверь мне, будет лучше, если ты немного потерпишь. Ты наш предводитель, мы все зависим от тебя. Твоя жизнь слишком важна, чтобы рисковать ею.

Метеор открыл пасть - и закрыл. Ему нечего было возразить. Он был нужен своему племени. Но… но ведь Вербовейной он тоже нужен!

- Поправляйся поскорее! - мяукнул он, прижавшись мордой к стене палатки. - Я люблю тебя, Вербовейная! И наших дочек тоже! Пожалуйста, поправляйся!

Метеор вскочил, услышав, что Ежевичинка выходит из детской. - Может, принести еще меда? - спросил он.

- Не надо. - Глаза целительницы погасли, хвост безвольно волочился по земле.

Моросил унылый серый дождик, серое небо было глухо и слепо к мольбам Метеора. Кашель Вербовейной с каждым днем усиливался, двое из ее котят заболели вслед за матерью. Ежевичинка по-прежнему не пускала Метеора к больной, но он потерял покой и сон и все свободное время сидел возле детской, прислушиваясь к сиплому кашлю, доносившемуся сквозь стены.

Он потерял счет времени, не обращал внимания ни на что кругом и постоянно расхаживал по поляне, то моля Звездных предков о чуде, то проклиная их за жестокость. Куда подевалась отвага, доверие, надежда и терпение, которыми одарили его предки возле Лунного камня? Метеор растерял все эти добродетели. Звездное племя предало его. Где их верность? Как у них хватает сердца обрушивать на него столько страданий?

«Спасите их! Умоляю, спасите их…»

- У нее Зеленый кашель, - глухо объявила Ежевичинка, глядя перед собой.

- Набрать кошачьей мяты? - воскликнул Метеор, бросаясь в камыши.

- Я уже давала ей кошачью мяту, - ударил ему в спину тихий голос целительницы. - Ничего не помогает.

Стены детской задрожали, когда Вербовейная снова зашлась кашлем. Следом тоненько заперхали котята.

Метеор прижал уши, впился когтями в землю.

- Что мне сделать?

- Ты… зайди к ней, - тихо сказала Ежевичинка, отходя в сторону. - Она зовет тебя. Она хочет дать имена котятам.

«К чему такая спешка?» Метеор в страхе уставился на детскую, лапы вдруг приросли к земле.

- Иди, - повторила Ежевичинка.

На негнущихся лапах он преодолел короткое расстояние, отделявшее берег от детской, вошел внутрь. Там было темно, пахло затхлостью и болезнью. Метеор заморгал, торопясь привыкнуть к полумраку.

- Вербовейная?

Она лежала на своей подстилке, котята все так же прижимались к ее животу. Глаза Вербовейной были закрыты, исхудавшие бока едва шевелились.

- Ты… пришел…

Метеор бросился к ней, уткнулся носом в ее шерсть, прильнул к щеке.

- Ежевичинка и Пачкун не пускали меня к тебе, - горячо зашептал он, смаргивая слезы. - Но я все время был рядом, сидел возле детской.

- Так долго… сидел? - Глаза Вербовейной блестели, щеки у нее были мокрые, кашель сотрясал ее измученное тело.