Золушка для Снежного лорда - Никольская Ева - Страница 34

• Предыдущая
• 34/83
• Следующая

— Да беги же ты — ы-ы! — кричал кто?то, но я не шевелилась, глядя широко распахнутыми глазами на раскрытую пасть зеленого монстра, которая громко щелкнула возле самого моего носа, когда разогнувшееся создание запрыгнуло на меня, обхватив острыми ветками все, до чего дотянулось.

— З — здравствуй, — заикаясь, поприветствовала я бикаслуса.

— Сла — слу — с-с — сла — с, — прошипела в ответ зубастая пасть, дыхнув на меня сильным цветочным ароматом, а на груди недовольно завозилась зажатая нашими… кхм… телами книга.

Полчаса спустя…

Из корпуса с желтой крышей Гидеон вышел в мрачно — задумчивом настроении. Закравшееся в его голову подозрение подтвердилось словами демонолога, хотя милорд Обри, посвятивший всю свою жизнь изучению обитателей изнанки, судить о них мог только по результатам жизнедеятельности, так как кукловодов, отправлявших в мир Алина монстров, никто никогда не видел. Раньше все были уверены, что эти уродливые чудища, готовые разорвать любого, вставшего у них на пути, — и есть демоны. Но чем сложнее становилось магическое плетение переходов, тем больше сомнений вызывала эта простая версия.

Кто?то руководил агрессивными тварями, направлял их, натравливал на стражей, мешавших установить надежный портал. И этого кого?то за последние века так никто ни разу и не видел. И все же у милорда была своя теория на счет таинственных врагов Триалина, их мира и некоторых особенностей. Например, таких, которые меняют людей. И Рид, рассказавший старику свою историю, лишь утвердил его в этой мысли. Изнанка каким?то непостижимым образом оставила на страже след, вычислить который было не под силу целителям. Что?то темное поселилось в Гидеоне.

Оно вытаскивало на поверхность те эмоции, которые он привык скрывать, нашептывало ему, что он не должен притворяться, прятать свою истинную сущность и пытаться входить в положение окружающих. Что ему не обязательно терпеть то, что не нравится, и, напротив, необходимо добиваться желаемого любой ценой, невзирая на мнения окружающих. Эгоизм, раздражительность, властность… не то, чтобы этих черт в мужчине совсем уж не было, но раньше они не пытались перебить все остальные.

Первой ласточкой стало бешенство, в которое Рид впал после общения с Клотильдой. Синеглазка пробуждала в нем слишком уж странный коктейль чувств: от восхищения, граничившего с желанием обладать ее телом, до брезгливости, вызванной откровенными попытками шустрой леди поймать его в свои сети. Прежний Гидеон отнесся бы к ее стараниям снисходительно, продолжая выдерживать привычную дистанцию между хозяином и прислугой. Нынешний — готов был разнести в щепки комнату, стремясь выкинуть из головы образ охотницы за богатым мужем. Но, списав свою ненормальную реакцию на усталость и магическое истощение, страж временно забыл о ней, встретив на горном уступе Гертруду.

Вторая вспышка раздражения накрыла его в замке Азара, когда целитель осматривал спящую фею, а Ирма привычно начала ластиться к сослуживцу, предлагая приятно провести ближайшие полчаса в пустой палате. Раньше бы он, возможно, не отказался от дружеского секса, как она это называла, со своей напарницей. Но в этот раз все было иначе. Гидеон ее не просто не хотел — она стала ему неприятна как любовница. И простое, казалось бы, поглаживание пальцев по шее или скольжение влажных губ по щеке вызывало сильное отторжение. Однако обижать женщину, с которой бок о бок работал уже пять лет, лорд не хотел. Так что списал все на плохое самочувствие и порекомендовал Ирме, зная о ее раскованном образе жизни, найти кого?то другого для любовных утех.

Отказывал он ей и раньше, поэтому стражница не придала этому большого значения. А вот Рид, наоборот, серьезно задумался над изменениями, происходящими с ним. Последней каплей, доказавшей, что несколько секунд в темном мире изнанки не прошли бесследно, стал визит синеокой красотки к бассейну, куда обычно заходил только банщик, приносивший хозяину полотенце и необходимые купальные принадлежности. Представ обнаженным перед разряженной по последней моде леди, которая, хоть и пыталась строить из себя «робкую лань», на деле оценивающе рассматривала его из?под кокетливо трепещущих ресниц, лорд окончательно потерял терпение и накричал на девушку, словно она сотворила что?то ужасное. Впрочем, ничего хорошего эта «краса неземная» тоже не сделала. Так что заслужила!

Поймав за хвост последнюю мысль, подтверждающую, что поведение стража абсолютно нормально, именно так он и должен поступать впредь, Рид мысленно взвыл. Он менялся… стремительно и неотвратимо, и чем глубже были эти изменения, тем естественней они ему казались. Но хуже было другое: былая сдержанность в новом свете его восприятия походила на лицемерие, а привычное спокойствие — на желание закрыться от всех в своей «скорлупе». И самое паршивое, что Фея, сладко сопевшая ему в шею, когда он нес девушку на руках в лазарет, умудрилась растревожить чувства настолько, что он постоянно о ней думал. И ее — это нежное, наивное создание — желал куда больше, чем божественно прекрасную Клотильду. Но разве было у него право срывать хрупкий «цветок», когда душа с каждым часом все больше соответствовала лицу?

Ур — р-род! Правильно сказала Снежка, узнав о планах брата на будущее замужество сестры, именно такой он и есть… теперь. И в какое чудовище превратится в ближайшие дни — неизвестно. Азар не помог и уже вряд ли поможет. Милорд Обри лишь теоретик, который способен просчитать варианты демонического воздействия, но понятия не имеет, как обернуть его вспять. Кайлин и миледи… хм, этим лучше пока ничего не говорить. Меньше знают — крепче спят. В конце концов, Гидеон — не мальчик, чтобы поддаваться соблазнам. И как бы тьма ни пыталась поглотить его — перебьется! Одно плохо: Герта, с которой он запретил себе встречаться после ночных приключений, явно расположена к нему, а значит, держать с ней дистанцию будет все сложнее. Особенно, если эта девочка — одуванчик снова явится в его сны, наплевав на и без того натянутые нервы мужчины. И убедить себя, что она суженая друга, тогда уже точно не получится.

С такими размышлениями снежный лорд подходил к летнему кафе, огороженному живой изгородью, когда заметил странное столпотворение возле столика, за которым он оставил свою фею. Мысли, занимавшие мужчину, моментально вылетели из головы, а ноги сами перешли на бег под аккомпанемент сорвавшегося на бешеный стук сердца. Во что еще умудрилось влипнуть это чудо голубоглазое, пока его не было?!

Картина, открывшаяся мужчине, пробившемуся сквозь собравшийся в кафе народ, не оставила его равнодушным. Гертруда сидела на стуле, держа на руках, точно малого ребенка, угловатое растение с длинными веточками — лапками, толстым стеблем — туловищем, корнями — ножками и большим зубастым бутоном вместо головы. Это зеленое чудовище, обнимающее ее за шею, девушка покачивала, водила пальчиками по вздыбленным белым лепесткам, словно хотела пригладить бикаслусу челку, и, слушая шипение «цветочка», приговаривала:

— Обижают тебя, да? И удобрения нелюбимые дают? Вот же жадины какие!

— Да мы же как лучше… — пытались возмутиться парень с субтильной девицей, стоящие рядом, но нянька зеленого проходимца перебила:

— Дайте малышу высказаться! — укоризненно взглянув на парочку, заявила она, и оба тут же примолкли.

На столе рядом с недоеденным пирожным лежала толстая книга в золотисто — коричневом переплете, и пока все были заняты оживленным с помощью магии растением, потихоньку слизывала алой закладкой, как языком, воздушный крем с «корзиночки».

— Что? Листья обрезать хотели? Вот же живодеры! — продолжая слушать жалобы бикаслуса, возмутилась леди Андервуд, а двое адептов в зеленых мантиях густо покраснели. Третий же, стоявший чуть поодаль, сделал вид, что вообще не при делах тут. Ну а остальные зрители поддержали зеленого страдальца сочувственными вздохами. — И мышей пожалели… мышей?! А мыши?то тебе зачем? — удивилась переводчица. — Ах, с голодухи решил поохотиться…

— На лабораторных, усовершенствованных… говорящих! — воскликнула девчонка в мантии факультета живой природы, сделав страшные глаза. И, ткнув указательным пальцем в растительного монстра, обвинила: — Этот неудачный эксперимент надо уничтожить, пока он не сожрал все остальные. Ай! — пискнула она, резко отдернув руку, которую чуть не цапнул приговоренный к смерти «неудачный эксперимент». — Бикаслус опасен! Вы же видите, он кусается! — завопила адептка, прячась за спину своего напарника.

• Предыдущая
• 34/83
• Следующая