Лесные диковины - Лаптев Алексей Михайлович - Страница 6

отпилил ножовкой.

И вот, обвешанный «добычей», я уже двигаюсь к

дому— на сегодня достаточно. Дома, как всегда, я сделал

предварительную сортировку находок, отбрасывая явно

непригодное.

Два куска моих новых корней были особенно

любопытны. Я легко снял с них тонкий слой коры, обнажив очень

красивое бело-желтовато-розовое «тело».

Но, как бы ни поворачивал я эти находки, образ

будущей скульптуры не намечался. Но в то же время в них

что-то было; я это скорее чувствовал, чем видел.

Корешки я отложил в запас.

Долго они лежали бесплодно.

Однажды мой товарищ — охотник и зверолов, —

случайно разглядывая один из корней, заметил:

— Кто это лежит? Не лось ли?

Почему-то тут же вспомнилась встреча с лосихой.

Я начал напряженно всматриваться в очертания

корня, и подсказ товарища подтолкнул меня на правильное

решение. Хоть это и не лось, но безусловно испанский бык,

полулежащий, намеревающийся встать. Не хватало ему

одной передней ноги.

Я с интересом принялся за работу. Хотелось поскорее

увидеть «новорожденного».

Отыскивая корешок для ноги, я пересмотрел все свои

запасы.

Наконец нога нашлась. Приделать рога, уши и хвост

не так уж сложно. Но, конечно, для этого надо знать

строение тела животного в деталях.

На шее быка была зарубина. (Когда отрубал корень,

взял немного коротко.) Чтобы заделать впадину, я

подобрал кусочек, подходящий по фактуре и цвету, и приклеил

его на это место.

Вырезал быку копыта, из кусочков вара сделал ему

черные глаза.

Полировать древесину, как обычно, костяной палочкой

я не стал. Поверхность сучка была настолько красивой и

так напоминала шелковистую шерсть быка, что я решил

оставить ее нетронутой. Я просто натер фигурку щеткой,

розоватой краской подкрасил уши и пятна на голове — и

вот испанский бык готов.

ЛОСЬ

Давно мне хотелось «найти» лося... И он нашелся!

Поздней осенью, прогуливаясь по старинным аллеям

одного подмосковного дома отдыха, среди золотого ковра

кленовых листьев я заметил валяющийся корешок. У

меня невольно вырвалось: «Лось!» И вот он уже в моих

руках: короткое туловище, длинные ноги, массивная* шея —

всё очень похоже. Не хватало только головы.

Захватив с собой «находку», я стал искать голову и

рога. Для этого потребовалось время.

Много обломков корней попадалось мне — и всё не то.

Наконец попалась и голова, но, увы... верблюда. Я,

конечно, ее взял: ведь и верблюд «родится» рано или поздно.

Нашел огрызок сучка, напоминающий голову лося, но без

массивной верхней губы. Пришлось отыскивать и

приделывать губу. Найти рога было не так уж трудно.

Разветвляющиеся корешки, напоминающие рога оленя или лося,

встречаются довольно часто.

У лося было только три ноги — две передние и одна

задняя. Тут я решил ничего не доделывать, оставил лося

на трех ногах. Мне казалось, что этот недостаток

совершенно не мешает ему казаться четвероногим

животным.

Ноги лося были непомерно длинные, а туловище,

наоборот, очень короткое. Но и это не мешало общему

сходству с животным. Как я уже говорил, некоторое

преувеличение характерных черт, утрировка не меняют

«похожести».

Окраска корешка — золотисто-розовая, с мелкими

прожилками, идущими по всему телу, — удивительно

напоминала игру волосяного покрова. Я натер лося костяной

палочкой и затем щеткой. Поверхность дерева приобрела

приятный легкий блеск. Готовую фигурку я прикрепил на

кусок обструганной сосновой коры.

ГОЛОВА СТАРИКА, ЩЕНОК ИЛИ ВЕРБЛЮД?

Довольно часто один и тот же корень в различных

поворотах дает разные представления. Вот так и вышло у

меня с подгнившим березовым наплывом. Он был

особенно корявым, весь в шишках и ямках; кору никак нельзя

было отделить от древесины. Сначала мне показалось, что

это голова старика. Я уже так и решил его дорабатывать.

Но, как говорится в русской пословице: «Семь раз отмерь,

один раз отрежь».

У меня лежал корешок, очень напоминающий голову

щенка шпица, но тела не было. «Дай-ка, — думаю, —

посмотрю хорошенько со всех сторон, нет ли в голове

старика тела щенка». Оказалось, что очень подходит мой

наплыв и для этого. Тут я вспомнил и о голове верблюда.

«А может быть, для верблюда тут что-нибудь найдется?»

Снова поворачиваю коряжку. И что же! Передо мной

тело верблюда! Так и остановился на этом и на радостях

даже стишок придумал:

Был сучок-старичок,

Удивительный сучок.

Повернул его слегка —

Превратился он в щенка.

Повернул еще — о чудо! —

Я в руках держу верблюда.

Не хватало верблюду еще ног и нижней половины шеи.

Начинаю просматривать запасы, чтобы подобрать

недостающее. Такие просмотры сами по себе очень

увлекательны. Формы корней бесконечно разнообразны.

Перебирая и примеривая их, обычно находишь десятки самых

неожиданных, порой даже смешных сочетаний.

Ноги и шею я подобрал довольно быстро и вполне

удачно. Приклеивал сучки при помощи ватной прокладки,

намоченной клеем.

И вот верблюд готов. Осталось прикрепить его на

подставку, для чего я использовал тонкий срез от старого пня.

Сначала я думал фигурку проолифить, чтобы закрепить

подгнившие места, но, сделав пробу на отдельном

обломке гнилушки, увидел, что она становится от олифы темно-

коричневого цвета, не характерного для верблюда. Тогда

я оставил гнилушку в ее естественной окраске: это

гораздо ближе к цвету верблюжьей шерсти.

МАРТЫШКА БЕЗ ОЧКОВ

Стадо коров расположилось на полдень. Пастух

прилег отдохнуть неподалеку в леске. Подпасок сидел на

луговине и что-то сосредоточенно вырезал из дерева. Рядом

лежал футбольный мяч.

Я подошел к пареньку. Он поднял на меня свое

круглое пунцово-розовое лицо с совершенно белыми бровями

и ресницами. Мы поздоровались.

— Что делаешь? — спрашиваю.

— Шахматы.

— С кем же ты играешь?

— С собой.

Шахматы он вырезал из обломков валежника и

корешков, которые, по-видимому, собрал тут же, где-нибудь

поблизости. Шахматы его получались весьма упрощенными.

— А мяч для чего тебе? — снова спросил я.

— А мы с дядей Григорием, как свободное время

есть, играем. Он в воротах, а я бью... — кивнул он в

сторону спящего пастуха.

Около подпаска лежали несколько сучков и вычурный

корявый корешок. Я стал разглядывать их.

«Мартышка!» — мелькнула мысль.

Я решил позабавить парня:

— Дай мне вот этот корень...

Он дал.

— Теперь отвернись.

Он отвернулся, недоверчиво взглянув на меня.

Я быстро отрезал его же ножом все лишнее.

— Раз, два, три!..

Все готово. Смотри!..

В руках моих был уже не корень, а мартышка.

— Обезьяна! — узнал пастушок улыбаясь.— Как же это у тебя получилось? —

недоумевал он, взяв мартышку в руки и долго разглядывая ее почти в упор.

В это время сипловатый басок окликнул его:

— Вовка, вороти телку!..

То кричал пастух. Вовка отдал мне обезьяну и помчался

за телкой, на ходу придерживая огромный кнут. Я с мартышкой

направился домой.