Крестная мать - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 12

«Леша! Я схожу с ума. Где ты есть?

Поехала в гараж.

Татьяна».

Ей повезло с такси — взяла машину почти возле дома. Сказала позевывающему шоферу, куда ехать, и он помчал ее по пустынным, непривычно безлюдным улицам. Она давно, с молодых лет, не видела утреннего, спящего города, и это безлюдье как-то нехорошо подействовало на нее — предчувствие беды сжало сердце.

— Куда так рано? — вежливо поинтересовался водитель, внимательно поглядывающий на встревоженное и бледное лицо пассажирки. — Случилось что?

— Случилось.

Она коротко рассказала о своем несчастье.

Таксист притормозил.

— Ты знаешь, в наше время все может быть, — сказал он серьезно. — Поехал в гараж и до сих пор нету… М-да. А какой он дорогой поехал, знаешь? Как он ездит?

— Обычно по окружной, через Юго-Запад. Так ближе. И гараж у нас в том районе, где памятник танкистам, знаете?

Шофер по годам был старше Татьяны, и она не решилась называть его на «ты».

— Как не знать! — Он спросил прямо: — Денег не жалко?

— О чем вы спрашиваете?! Месяца еще не прошло, как сына похоронили, десять дней сегодня, теперь вот с мужем что-то случилось. Я поняла, езжайте по окружной дороге, посмотрим.

Они вернулись почти из центра города на окружную дорогу, поехали не спеша, вглядываясь в грязные сосенки по обеим сторонам — не стоит ли зеленый «жигуленок» где-нибудь? Колесо отвалилось, или там, рулевая тяга, мотор заглох. Мало ли!

Кюветов вдоль шоссе не было, опрокинуться некуда, обочины сухие — что может случиться? В такую рань машин было мало, прогудел лишь встречный грузовик с высоким, трепыхающимся на ветру тентом и зажженными, видно, с ночи, фарами, да замызганная «Таврия» с курскими номерами, и все.

Так они миновали большой кусок окружной дороги, перекресток с желтой «мигалкой», на котором заканчивалась одна из городских улиц, проехали по путепроводу над ржавой железнодорожной веткой, снова оказались на окраине Придонска и через пять минут подъехали к запертым железным воротам гаражного кооператива с лихим названием «Вихрь».

Сторож — седой, в военной пятнистой куртке человек с красней повязкой на правом рукаве — хмуро выслушал Татьяну, сказал, что не помнит, кто именно заезжал вечером, машин тут сотни, шмыгают без конца взад-вперед, разве за всеми уследишь? Его дело проверить пропуска при выезде да закрыть ворота на ночь. Ночью они с напарником интересуются, конечно, кто выезжает, и даже номера машин записывают. А в половине девятого вечера — какие там пропуска-проверки. Тем более, что человек должен был заезжать.

Сторож был словоохотливым, рассказывал все подробно, да он и понимал, что зря женщина не примчится в гараж с другого конца города. Он пошел следом, ждал, пока она откроет замки, с любопытством и рождающейся на лице тревогой заглянул внутрь. Машины не было.

— М-да, хозяйка, что-то тут не так, — только и сказал сторож, почесывая короткими грубыми пальцами затылок. — Поехал в гараж и не доехал. Странно! А он у тебя не гулена, а? Может, бабенку какую по дороге прихватил да катается с ней в свое удовольствие, а ты с ума тут сходишь. У нас всякое бывало.

— Нет! — решительно и твердо сказала Татьяна, и сторож по интонации понял, что своим бестактным вопросом обидел женщину.

— Тогда в милицию иди, — посоветовал он. — Пусть ищут. Значит, стряслось чего-то. Просто так ничего не бывает — поехал и не доехал. Хм!

Сторож ушел, а Татьяна, чувствуя, как немеют руки, стояла посреди гаража, не зная, что делать дальше. Потом без сил опустилась на старый, обшарпанный стул у верстака, машинально взяла в руки какую-то железяку, повертела ею… Где Алексей? Что с ним случилось?

Таксист терпеливо ждал у ворот.

— Нету? — спросил заинтересованно, близко к сердцу принимая беду симпатичной, красивой даже женщины, хотя мог и не спрашивать — по лицу пассажирки все было видно. Мужа она здесь тоже не нашла.

Татьяна помотала головой, не в состоянии что-либо объяснить, с трудом сдерживая слезы.

Таксист вздохнул, запустил мотор.

— Домой? Или в милицию поедем?

— Домой отвезите. Может, он уже вернулся… Я записку там оставила, на холодильнике, — в сердце ее жила маленькая надежда. — Да и документов у меня с собой нет никаких, а в милиции паспорта будут спрашивать, фотографии. — Татьяна вдруг с ужасом прислушалась к тому, что она говорит. Бог ты мой! Алексея надо разыскивать по фотографиям!!

— Да что же это такое?! — не выдержала, зарыдала она. — За что такое наказание? Только ведь Ванечку похоронили-и, теперь Леша куда-то делся. Гос-поди-и…

— Ты погоди, не реви, — урезонил ее таксист. — Может, и правда, приедешь, а он дома, голубок. У нас, у шоферов, чего только не случается. Техника же! Я, вон, дал сыну свой «Москвич» прокатиться. Они с дружком двух девок в кабину и — в лес. Куда еще? А мотор у них заглох, не заводится. С карбюратором там не в порядке было, жиклер засорился. Знающему — раз плюнуть неисправность отыскать. Продул и поехал. А пацаны что могут?.. Короче, мы с матерью вроде тебя с ума сходим: где Витя? Где машина? Тоже и в милицию звонили, и в морг… А он утром, часов уже в шесть, звонит: «Бать, ты извини, мы в машине ночевали на шоссе, возле Березовки». Вон аж куда их леший занес!.. Ну, до города их кто-то на буксире дотащил, а там я подъехал, завели.

Татьяна рассеянно слушала отзывчивого человека, инстинктивно ища в его речи и голосе хоть какую-то опору для себя, надежду. Может, и правда, у Алексея случилось нечто подобное с жиклером или с системой зажигания, и он позвонит ей через час-другой? Сейчас, вон, и шести еще нет, а она на ноги уже всех подняла, сама изнервничалась.

— Тачка-то хорошая у вас была? — спросил таксист по-отцовски заботливо, поворачивая на широкую магистральную улицу, намеренно не давая пассажирке сосредоточиваться на невеселых мыслях.

— Нет, старая уже, восьмидесятого, кажется, года выпуска, я точно не помню, — отвечала Татьяна. — Муж все время с ней возился, ремонтировал. То одно поломается, то другое. Кузов тоже подгнил.

— Ну, на такую не должны позариться, — стал рассуждать таксист. Он вел свою потрепанную «Волгу» бережно, старательно объезжал неровности на дороге.

— А вы думаете…

— Да что тут думать, милая, народ-то нынче разный, не знаешь, с какой стороны беда тебя ждет. С виду, вроде, и нормальный человек, а что у него на уме — кто знает?! Я в ночную смену без обушка теперь и не езжу, — сказал он просто.

Таксист подвез Татьяну к самому подъезду, взял деньги, сочувственно посмотрел на нее:

— Ну, подождать, что ли?

— Нет, езжайте, — она слабо махнула рукой. — Дома — так гора с плеч, а нет…

Пошатываясь от бессонной ночи, она пошла наверх, на второй этаж, остановилась у дверей, позвонила с бьющимся сердцем — вдруг Алексей откроет!

В районном отделении милиции ее встретили довольно сурово. Сидящий за зарешеченным окном-амбразурой капитан (или старший лейтенант, она так и не поняла, плохо было видно) втолковывал Татьяне:

— Заявления принимаем через три дня после исчезновения человека. Если бы нашли труп или, там, машину со следами разбоя, насилия… А так кого искать? Он катается где-нибудь, а вы уже в милицию прибежали. Вы хоть в гараже своем были?

— Была. Ни машины, ни мужа.

Капитан нахмурился.

— Это, конечно, хуже. Но, может, он на рыбалку двинул? Может, вы поссорились вчера вечером? Может, он к зазнобе… надо обо всем говорить.

— Нет! — перебила его Татьяна. — Ни на рыбалку он не поехал, ни к другой женщине. Никого у него не было. Уехал и пропал.

Капитан поглядел в окно, поздоровался с кем-то кивком головы, поудобнее уселся на стуле.

— Что ж, приходите в понедельник, к Сайкину. Он именно этими делами занимается. Напишите заявление, фотографии мужа принесите, желательно покрупнее, документы на машину.

— Они были у мужа.

— Ах, да! — Капитан в задумчивости поскреб мизинцем переносицу.