Попробуй возьми! (СИ) - "Лиэлли" - Страница 25

      Он тяжело дышал, облизывая пересохшие губы. Видимо, Тейт сумел прочесть это желание в его взгляде, потому что глаза цвета мягкой весенней зелени неожиданно расширились, а пальцы рефлекторно сжались, сильнее стискивая медовые пряди. Взгляд у принца был совершенно пьяным.

      Тейт резко выдохнул, не зная, что делать. Словно понимая, что он в растерянности, Лес едва слышно проурчал:

      — Поцелуй.

      — Что? — выдохнул Тейт.

      Лес мягко улыбнулся, слегка приоткрыл губы, чуть высунул кончик языка, проводя им по верхней, и тут же спрятал его.

      — Ну… — протянул он. — Разве тебе не хочется сделать со мной то же, что и я с тобой? Знаешь, возможность видеть, как кто-то получает наслаждение от твоих ласк, доставляет даже больше удовольствия, капрал… Посмотри на меня. Я безумно тебя хочу. Хочу видеть, как ты извиваешься от моих ласк, стонешь, отвечаешь… А тебе не хотелось бы видеть таким меня?

      Горячий, пылкий шепот сводил с ума, пробуждая в сознании запретные видения и возбуждая темное первобытное желание, которого Тейт абсолютно не понимал. Он смотрел на эти мягкие и нежные губы, слушал возбуждающий шепот, наблюдал, как скользит быстрый язычок Леса по его же губам, и понимал, что действительно хочет… знать, как это — целовать его. Не только знать, что такое поцелуй, но знать, каково это — целовать Леса. Именно его… Именно так. Настоящий поцелуй, как выразился сам принц.

      Он поддался вперед, и Лес затаил дыхание, замолчав на полуслове. Дыхание замерло в его груди, а он впился пальцами в подлокотники кресла, слегка приоткрыв губы. «Ну же, ну же… Только не передумай, о, пожалуйста… Бездна! Только не передумай… Поцелуй, Тейт, слышишь?! — заклинал он. — Поцелуй же меня…» Зачарованно он наблюдал, как Тейт наклоняется все ниже, сам облизывая свои губы, как его лицо приближается, и вот уже их горячее дыхание смешивается; он ощутил легкое, почти невесомое прикосновение стрелка к своим губам. И с трудом удержал себя от безрассудного желания поддаться ему навстречу, впиться в рот, но нельзя… Демоны, нельзя! Сейчас, когда Тейт сам проявлял инициативу, когда не шарахался от каждого прикосновения, когда был одурманен происходящим так же, как и он сам, когда его можно было раскрутить на эти невинные ласки, которые для Леса сейчас были слаще любого жаркого секса. С замиранием сердца он ждал, когда Тейт углубит свой поцелуй, и капрал его не разочаровал — его язык слегка неуверенно скользнул по губам принца, только пробуя их на вкус. Лес поспешно раскрыл губы чуть шире, приглашая, маня, искушая, только бы он не останавливался. В этот момент он был готов на все ради этого поцелуя. Ради Тейта. Хотелось сказать ему об этом, хотелось прижать к себе, хотелось обнять, зарыться лицом в шею, прижаться всем телом, затащить в постель и тискать, словно какую-то игрушку, не выпуская из объятий всю ночь напролет, наслаждаясь стройным бледным телом, прикасаясь к нему везде, где только можно… И желание это было таким сильным, что он вцепился в подлокотники кресла до хруста в пальцах. И когда язык Тейта проник внутрь его рта, он с трудом сдержал стон удовольствия. Он уже давно дошел до той точки кипения, когда можно было сорваться в пропасть от одного малейшего прикосновения, и это при том, что Тейт до него даже ни разу не дотронулся! А так хотелось ощутить его руки на своем теле, губы, ласки, взгляды, только бы он не останавливался, только бы…

      Он не сдержался и тихонько простонал ему в рот, поддаваясь вперед. Тейт тут же отстранился, и Лес застонал от разочарования. В голубых глазах его металось такое отчаяние, что стрелок даже испугался. Вскочив с кресла, наследный принц Дайлата окинул его мутным взглядом, с трудом отыскивая в памяти ключи активации к пространственному телепорту, и шепнул пару слов на Древнем. Перед глазами все поплыло, и когда он открыл их снова, то уже оказался в своей спальне. Молниеносно скинув всю одежду, Лес лег на постель, желая довести себя до разрядки без помощи Тейта. Всего пару легких движений хватило, чтобы достигнуть этой цели, и это был самый бурный оргазм за всю жизнь принца.

      Лежа на смятых простынях, тяжело дыша и глядя в потолок широко раскрытыми глазами, он едва слышно простонал.

      — Тейт, проклятье… Боги, дайте мне терпения!

  Честность

      На следующий день ровно в три часа на площади для построения собралась огромная толпа народу. Все жаждали хлеба и зрелищ. Уже пронеслась волна сплетен о том, что дуэль принца и Смерча произойдет из-за Кречета. Слава капрала, его загадочность, таинственность, красота и поистине монашеская добродетель, про которую слагали легенды, дошли до своей точки кипения. Целибат Кречета вызывал жаркие споры во всем лагере, которые велись долгими вечерами перед костром. Откуда он появился, кто он такой, почему так таинственен, почему всех держит на дистанции, почему не гуляет, когда выдадут жалование, почему так красив — все эти вопросы терзали солдат вот уже два года, начиная с первого дня его появления, и до сих пор оставались актуальными. И вот теперь еще эта дуэль-сатисфакция между самим наследником трона и Ураганным Смерчем…

      Капрал умудрился отхватить двух таких влиятельных ухажеров! Смерча прислал папочка, так сказать, служить Отечеству, и Кайрил исправно выполнял воинскую службу. Нес караулы, пропадал на дежурствах, тренировался с остальными солдатами не по приказу, а по собственной прихоти, и кутил, когда давали вольничью. Его хотели повысить в звании хотя бы до капрала, как-никак дворянин, да и воин хороший, но нет — отказался Смерч. Лень ему было солдат тренировать да нести за бойцов ответственность. Он появлялся в разных местах, исчезал и оказывался затем в совершенно других. Вчера его видели сидящим у костра и чесавшим языком с бравыми вояками, несколько часов назад он распивал кентерелейское вино с каким-то молоденьким сержантом, только что тренировался в рядах рекрутов, а сейчас куда-то снова запропастился.

      Что же касается принца, так это вообще бессмысленно даже обсуждать. Принц — он и есть принц. Наследник трона Дайлата, самый заядлый кутила и выпивоха, завзятый игрок в карты, не стеснявшийся применять свою наследную магию для шулерства, просто обаяшка, милый, симпатичный, такого бы в постель затащить да тискать всю ночь напролет… Однако и этот парень был не так прост. Ведь недаром носил Селест, Наследный Принц (одно из его прозвищ), парные клинки. Сердить Его высочество никто не любил. Не находилось просто таких дураков. Он славился своим опасным чувством юмора и тем, что в любой компании становился «своим» — что среди простых и неотесанных грубиянов-солдат, что среди утонченных аристократов-дворян. Но если принца рассердить, то его чувство юмора становилось очень опасным и даже злым. Поговаривали, будто однажды разозлившего его молодого дворянина принц вызвал на дуэль. Играючи отделал его, нагнул раком неприлично, отхлестал плашмя одним из своих клинков, а потом подрубил пояс да спустил штаны. Пинка под зад — и гордый аристократ упал в пыль лицом. То-то потом над ним весь королевский двор потешался… Со стыда бедный граф упросил Его Величество отпустить его на северные границы служить, подальше от злых языков и унижения. Его высочество Селест не щадил никого. Он был по-своему жесток и никогда не церемонился с дворянами. Но знали, что он был очень мягкосердечен к простому народу. Злые языки говорили, будто принц хочет стать образцовым правителем, позер недоделанный, все на публику играет. Но близкие друзья, такие, как Торнтон Тайлеон — будущий герцог Тайлеон, таль-герцог Гил Аэльтрэй и Себастьян, лорд Синдарилл, знали, что на самом деле Лес очень раним душой. Только слабости свои принц, живший при дворе в самом гадючьем гнезде, приучился скрывать. Одного он не делал никогда — не лгал. Не лгал и всегда держал свое слово. И за это его невозможно было не уважать.