Опаленные войной - Костин Михаил - Страница 8

– Ну, что красавица, время прощаться? – зачем-то произнес Элсон. Девушка явно нервничала, словно хотела что-то спросить, но не решалась. Они оба понимали, что сейчас развернутся друг к другу спинами и у каждого с этого момента будет своя жизнь.

– Живешь-то ты где? – спросил Элсон, заглядывая девушке в лицо.

– В деревне… – тихо прошептала Данька.

– А у деревни название-то есть?

– Гула.

В глазах Даньки вспыхнула искра надежды, и на губах заиграла робкая полуулыбка.

– Ну, Дух даст – может, свидимся еще! – попрощался Элсон, но про себя дал обещание вернуться и найти девчонку, если будет жив.

Данька закусила губу, чтобы не расплакаться, села в телегу и под мерное постукивание колес о городскую брусчатку исчезла в предрассветном тумане.

Азорос просыпался быстро. Скоро от утренней тишины не осталось и следа. Элсон битый час толкался по базару. Глаза уже устали от солнца, отражавшегося от белых стен домов южного города. Он хотел найти местечко поспокойнее, где можно перекусить и снять комнату на ночлег. С трудом пробираясь сквозь толпу, Элсон начал злиться. Пара попрошаек буквально повисла на нем, желая щедрого подаяния.

– А ну, прочь, грязное отродье! Я вам монету, а за углом вы мне нож в бок! А ну, разошлись, убогие! – рявкнул Элсон, но через мгновение почувствовал, что его кошелек ощупывают чьи-то проворные пальчики.

– Ай-яй-яй, дяденька, отпустите! – заверещал малолетний воришка, как резаный, когда Элсон схватил его за ухо.

– Мой юный друг, не хорошо обижать детей, – услышал Элсон за спиной дребезжащий старческий голос. Он уже повернулся с намерением высказать защитнику ворья все, что думает о нравах в этом городе, но слова застряли в горле.

– Ревор! Ты! – вырвалось у наемника.

Он пинком освободился он карманника, который тут же растворился в толпе, и с надеждой смотрел на старика. Узнает? Тот щурился, с недоверием разглядывая смуглого лысого верзилу.

– Это я, Элсон! – не выдержал наемник. – Только лысый…

В глазах Ревора мелькнула тень узнавания. Старик вдруг сгорбился, как будто его придавило, и стал мелко вздрагивать. Седая куцая бороденка тряслась, по морщинистому лицу покатились мелкие частые слезы.

– Элсон … – повторял он снова и снова, – как я рад, как я рад…

– А я-то как рад! – взревел Элсон. – Я ж думал, ты погиб! Там, в подземелье… у Ориса… Да ты не плачь, старик! – утешение получилось неуклюжим. – Радоваться надо.

Через пару минут Ревор успокоился и тут же принялся рассказывать о том, что с ним произошло.

– Я тогда только благодаря взрывному порошку жив и остался, – говорил он, медленно шагая по базару рядом с Элсоном. – После взрыва меня засыпало землей, и стражники прошли мимо. Темно там было, и я без сознания некоторое время пролежал… Вот и повезло. Потом очнулся, долго плутал в темноте, все пальцы ободрал, шишек набил, но зато жив остался. Правда, об этом никто не знает. Для всех я так и остался под завалом. И это к лучшему. Если бы Орис разузнал, что я уцелел, он бы меня в раз уничтожил. Так что больше я не Ревор, теперь я Зуларис, скромный лекарь из свободного города Лиор. Сейчас я сына одного городского советника лечу. Мальчонка у него совсем слабый, чуть где ушибется – кровь не остановить. Кроме меня никто не знает, как ему помочь.

Они остановились возле лавки торговца травами. Ревор поздоровался с травником, они обменялись парой вопросов; видно было, что это давние знакомые. Старик купил несколько склянок с темной жидкостью, попрощался с хозяином и двинулся с Элсоном дальше по рынку.

– Это что?

– Что именно? – переспросил Ревор, перекрикивая шум базара.

– Ну, вот эти бутылочки, травки.

– Чтобы зубную боль лечить, – ответил старик и тут же добавил. – Пойдем ко мне, посидим, как в старые добрые времена, поговорим по-человечески. Устал я от этой суеты, хочу тебя в тишине послушать. Чует мое сердце, что у тебя длинная история.

Дома у Ревора было действительно тихо, и что особенно понравилось утомившемуся от жары Элсону – прохладно. Старик жил скромно – маленькая комната на втором этаже доходного дома, кухня и бочка с водой для мытья. На стол накрыл сам Ревор, ему помогала толстая кухарка. Элсон сел и только здесь, в окружении знакомых предметов, понял, насколько он устал, и как много событий пролетело с того времени, как он покинул своего хозяина.

Ревор ел мало, в отличие от Элсона, который с жадностью поглощал горячее жаркое. С его кочевой жизнью хорошая домашняя еда – уже праздник. После того, как они в молчании утолили первый голод, Элсон начал свой рассказ. Он подробно описал побег из Азора, встречу с аалами, не забыл рассказать о духе Жиморе. Потом он поведал Ревору о Рам Дире, как друзьям пришлось бежать из города от братьев Ордена. Как они, потеряли и нашли Рика, о башне странного учителя в глуши леса Потерянных душ, и о том, как он узнал, что Айк теперь правит свободным городом Лима Оз.

Рассказ затянулся до позднего вечера. Кухарка несколько раз приносила холодную фруктовую воду. Теперь, когда Элсон почти закончил, она снова появилась уже для того, чтобы накрыть стол для ужина. После того, как женщина удалилась, Ревор сказал:

– Какой ужас, эта чехарда, эти Хранители, аалы, наемники всех мастей… наша Этория действительно в опасности. Только угроза исходит не от Господина Древности, а от нас самих, так что сосредоточимся на том, что мы сами можем сделать. Пусть спасением мира займутся другие, мы же подумаем о мелочах…

Ревор причмокнул, съел кусок пирога с капустой и добавил:

– Ты говорил, что направляешься в Лима Оз, к Айку, это правильно. Стремительный взлет от простого парня из Нордении до правителя Лима Оз не даст покоя многим, но особенно это разозлит нашего старого знакомого, Ориса. Хитрый купец уже много лет плел паутину вокруг свободных городов. То количество денег, которое сулила власть над ними, не давало ему спать спокойно, а тут появился Айк, который спутал все планы. Уверен, купец не оставит Лима Оз в покое, у него там наверняка есть свои люди, возможно, даже в близком окружении Айка.

– Нужно поторопиться, – заметил Эслон и задумался.

Ревор быстро шел по шумным улицам Азора. Он торопился, как мог. Ноги предательски дрожали, а сердце норовило выскочить из груди. Сегодня утром, проводив Элсона, он как обычно отправился в дом городского главы. Ревор должен был осмотреть наследника – он что-то снова занемог. Мальчишка болел странной болезнью. Он мог умереть от любого ушиба и пореза. Его кровь была настолько жидкой, что могла вытечь вся из-за пустякового пореза, который обычный мальчишка даже и не заметил бы. Ревор был в детской, когда в дом советника прибыл Орис.

– Вы так уверены в том, что ваш план обязательно удастся, что даже дух захватывает от вашей самоуверенности, – благодушно засмеялся отец малыша. Ревор спрятался за шторами на втором этаже, и слышал все…

– Если бы вы знали, какой козырь у меня в рукаве, – заговорщицким тоном сказал Орис.

– Козырь? Это интересно, – все так же с веселым благодушием расспрашивал его хозяин дома.

– Я этот козырь уже шестнадцать лет в рукаве держу, – начал купец. Он поведал своему собеседнику то, что повергло Ревора в ступор, и вот теперь он, взволнованный, пробирался улицами в надежде немедленно выехать вдогонку Элсону, чтобы сообщить, что враги Айка гораздо ближе, чем думалось раньше.

Ревор мысленно прикидывал, что ему может понадобиться для такой поездки, и какие поручения нужно оставить своей пожилой прислужнице, когда увидел, как шайка оборванцев теснит девушку в грязную подворотню. Худое существо в рваных одеждах умоляло прохожих остановиться и помочь, но все делали вид, будто заняты очень важными делами и никому нет дела, что сейчас случится там, в грязном углу у мусорной кучи.

Ревор встретился глазами с несчастной девушкой. В ее глазах было столько мольбы, что старческое сердце дрогнуло от жалости. Девчушке было на вид лет четырнадцать, прохудившееся в нескольких местах платье обнажало тонкие коленки, а ворот уже был разорван до пояса, обнажая девичью грудь. Несчастное создание натягивало лохмотья, пытаясь прикрыть тело.