Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих - Страница 84

упразднены). Но aufheben означает также сохранить, и мы говорим

в этом смысле, что нечто сохранено (aufgehoben sey). Эта

двойственность в словоупотреблении немецкого языка, по которому одно и то

же слово имеет отрицательный и положительный смысл, не должна

рассматриваться как случайная, и тем менее мы должны поставить ее

в упрек языку, как приводящую к путанице, а должны усмотреть

в ней спекулятивный дух нашего языка, переступающего пределы лишь

рассудочного «или — или».

§ 97.

?) Соотношение отрицательного с собою есть отрицательное

соотношение, есть, следовательно, отличение одного от самого себя,

отталкивание одного, т. е. полагание многих одних. Со стороны

непосредственности для–себя–сущего эти многие суть сущие, и

отталкивание сущего одного становится постольку их отталкиванием друг

друга, как наличных, или взаимным исключением друг друга.

Прибавление. Когда речь идет об одном, нам тотчас же приходят

на ум многие. Здесь возникает вопрос, откуда берутся многие? В

представлении мы не находим ответа на этот вопрос, так как оно

рассматривает многие как непосредственно наличные, и одно считается только

одним среди многих. Согласно же понятию одно, напротив, образует

предпосылку многих, и в мысли об одном уже заключается то,

что оно полагает само себя как многое. Для–себя–сущее одно,

как таковое, не лишено именно соотношения, подобно бытию, а

есть соотношение, подобное наличному бытию; но оно не

соотносится с другим, подобно нечто, а, как единство нечто и другого,

она есть соотношение с самим собою, и это соотношение есть именно

отрицательное соотношение. Таким образом, одно оказывается

совершенно несовместимым с собою, отталкивает себя от самого себя, и

то, чем оно себя полагает, есть многое. Можно эту сторону в процессе

для–себя–бытия обозначать образным выражением: отталкивание.

Об отталкивании говорят раньше всего при рассмотрении материи и

УЧЕНИЕ О БЫТИИ

167

понимают под этим выражением именно то, что материя, как некое

многое в каждом из этих многих одних ведет себя как

исключающая все другие. Не следует, впрочем, понимать процесс

отталкивания в том смысле, что одно есть отталкивающее, а многие —

отталкиваемые, а скорее, как мы заметили выше, он состоит лишь в том, что

одно исключает себя из самого себя и полагает себя как многое, но

каждое из многих само есть одно и, так как оно ведет себя как таковое,

то это всестороннее отталкивание переходит в свою

противоположность — в притяжение.

§ 98.

?) Но каждое из многих есть то же самое, что и другие многие,

каждое есть одно или же одно из многих, они поэтому тожественны.

Или, если будем рассматривать отталкивание в нем самом, мы должны

будем сказать, что оно, как отрицательная позиция многих одних

относительно друг друга, есть столь же существенным образом их

соотношение, и так как те, с которыми соотносится одно в своем

отталкивании, суть одни, то оно соотносится в них с самим собою. Отталкивание

есть поэтому столь же необходимо притяжение, и исключающее

одно, или для–себя–бытие, снимает себя. Качественная определенность,

которая достигла в одном своего в–себе и для–себя–определенного бытия,

перешла, таким образом, в определенность как снятую, т. е. в бытие

как количество.

Примечание. Атомистическая философия представляет собою ту

точку зрения, с которой абсолютное определяет себя как

для–себя–бытие, как одно и как множественность одних. Основной их силой эта

философия и признавала обнаруживающееся в понятии одного

отталкивание; но, согласно атомистической философии, сводит одних вместе не

притяжение, а случай, т. е. то, что лишено мысли. Так как одно, как

одно, фиксировано, то его схождение с другим должно, разумеется,

рассматриваться как нечто совершенно внешнее. Пустота, которую эта

философия принимает наряду с атомами, как другое начало, есть само

отталкивание, которое представляют себе как сущее ничто между

атомами. Новейшая атомистика, — а физика все еще придерживается этого

принципа, — отказавшись от атомов, придерживается, однако,

маленьких частиц, молекул; этим она приблизилась к чувственному

представлению, но за счет строгости мысли. Поставив рядом с силой

отталкивания силу притяжения, новейшая атомистика, правда, завершила проти-

168

воположность, и открытие этой так называемой силы природы было

предметом большой гордости. Но взаимоотношение притяжения и

отталкивания, то, что составляет конкретность и истину, следовало бы

вырвать из того тумана, из той путаницы, в которой их оставил также и

Кант в своих метафизических основоначалах естествознания. Еще

большее значение, чем в физике, атомистическое воззрение получило в

политических учениях. Согласно последним, воля единичных лиц, как

таковых, представляет собою начало, лежащее в основе государства; силой

притяжения являются частные потребности, склонности отдельных лиц,

а всеобщее — само государство — есть внешнее договорное отношение.

Прибавление 1–е. Атомистическая философия образует

существенную ступень в историческом развитии идеи, и принципом этой

философии является вообще для–себя–бытие в форме многого. Если еще и в наше

время атомистика пользуется большим почетом у таких

естествоиспытателей, которые знать ничего не хотят о метафизике, то здесь следует

напомнить о том, что не избегнешь метафизики, именно сведения

природы к мыслям, бросаясь в объятия атомистики, так как атом на самом

деле сам представляет собой мысль, и понимание материи, как

состоящей из атомов, есть, следовательно, метафизическое ее понимание.

Ньютон, правда, прямо предостерегал физику, чтобы она не впадала в

метафизику; к чести его следует, однако, заметить, что он сам отнюдь не

поступал согласно этому предостережению. Чистыми физиками, только

физиками, являются на самом деле лишь животные, так как они не

мыслят, человек же, напротив, как мыслящее существо, есть

врожденный метафизик. Важно поэтому лишь то, является ли та метафизика,

которую применяют, настоящей, а именно, не придерживаются ли

вместо конкретной логической идеи односторонних фиксированных

рассудком мыслей, и не эти ли мысли образуют основу как нашей

теоретической, так и нашей практической, деятельности. Этот именно упрек

заслужила атомистическая философия. Древние атомисты

рассматривали (как это часто происходит и в наше время) все как некое многое,

и случай, согласно их воззрению, сводит вместе носящиеся в пустом

пространстве атомы. Но соотношение многих друг с другом отнюдь

не случайно, а имеет свое основание (как мы уже заметили раньше)

в них самих. Канту принадлежит заслуга завершения понятия

материи тем, что он ее рассматривает как единство отталкивания и

притяжения. В этом воззрении правильно то, что притяжение, несомненно,

должно быть признано другим моментом, содержащимся в понятии

для–себя–бытия, и что, следовательно, притяжение есть такое же суще-

УЧЕНИЕ О БЫТИИ

169

ственное свойство материи как и отталкивание. Но это так называемое

динамическое построение материи страдает тем недостатком, что

существование отталкивания и притяжения постулируется без

дальнейших околичностей и они не дедуцируются, а такая дедукция

показала бы так же,как и почему происходит то их единство,которое в

динамической конструкции есть лишь бездоказательное утверждение.

Если, впрочем, Кант определенно настаивал на том, что не следует

рассматривать материю, как существующую самое по себе и затем (как

бы мимоходом) снабженную двумя указанными силами, а следует ее