Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 58
- Предыдущая
- 58/73
- Следующая
Звонок, такси, десять минут дороги, вокзал, поезд. На мое счастье, сегодня из города можно было выбраться без помех, так что час спустя я был уже далеко. Вокзал провинциального городишки, очень похожего на эскенландские. Кафе. Звонок.
Получасом позже мы гнали по дороге к границе с Бельгией в стареньком, совершенно не аристократическом «Фольксвагене». Мой сидящий за рулем «подельник» периодически мешал проглядывать появляющиеся в новостях сообщения о произошедшем и наконец не выдержал:
– Александэр… а что дальше?
С удовлетворением закончив еще один комментарий в дискуссии, я пожал плечами:
– Дальше? Об инциденте в музее станет известно всем заинтересованным лицам и охочей до сенсаций публике, и всем станет интересно – а что же, собственно, произошло? Сначала станут оправдываться французы, мол, у них ничего не крали, все это злобные наветы. Им, конечно, никто не поверит. После того как сами они меня арестовали и держали в застенках, любые их слова, противоречащие моим, будут восприняты именно как жалкое оправдание: люди всегда считают истиной то, во что верят, а верить в красивое ограбление гораздо приятнее, чем слушать скучные доводы властей. Шум в музее был? Был, вы сами его устроили, замкнув сигнализацию! Есть мнение, что Чаша подменена авантюристом, в смысле патриотом-эксенландцем? Есть! У нас целых двадцать человек сообщников, которые будут месяц хвастаться своей отвагой, и сотня очевидцев, которые «вспомнят» все, что угодно. Еще бы, мы им такое зрелище устроили!
Затем мы будем делать вид, что Чаша уже у нас, просто мы боимся за нее и прячем в разных местах под видом копий, и вот нам как раз поверят. Потом возмутятся испанцы, но у меня, по случаю, есть чем их успокоить.
Так что впереди несколько раундов переговоров, а потом тихо-мирно промелькнет где-нибудь сюжет, что произошел обмен историческими реликвиями, имеющими культурную ценность для братских, исторически связанных народов Испании и Эскенланда, да и Федерация не упустит шанса показать, что и она при делах, поэтому правдивые доводы Франции никто слушать не станет, всем выскажут, что да, Чашу украли, но не будем об этом, тем более что эски как благородный народ откупились. Нам преподнесут как «памятный сувенир» «копию» Чаши, я отдам эту «копию» вам, и вы, исполняя данный обет, отдадите ее в руки старика Эгельберта, который будет рад до смерти. Мы получим оригинал без преступлений и насилия, испанцы получат сопоставимую реликвию, федераты получат шанс показать фигу соседям, а французы… ну что же, «победили мы французов», им не привыкать! Франция прекрасна и так.
– Но ведь Чаша на церемонии будет не настоящая? Вряд ли вы успеете закончить переговоры к последнему дню августа?
– Дорогой мой, что делает реликвию – реликвией? Наша вера в это. Все будут уверены в том, что Чаша настоящая, и это сделает ее настоящей. А оригинал мы вернем на место чуть позже.
Элепар отвел взгляд и тяжело вздохнул, покачав головой, а я еще раз посмотрел в накладные. Копии Чаши заказаны солидной партией, но я уверен, что смогу сделать так, чтобы они разлетались, словно горячие пирожки на большой перемене. Просто надо пустить один слух… И прибавить нолик. Если уж торговать национальными реликвиями, то делать это нужно за солидные деньги!
«Читали про ограбление музея? У меня есть знакомый в парижской полиции, там говорят, что эскенландскую чашку в самом деле украли! Но эски, как всегда, лопухнулись, сунули настоящую в кучу копий, а теперь никто не знает, где она! Будете покупать сувениры в Гравштайне – присматривайтесь повнимательнее, есть шанс купить оригинал!»
«Братья! Сегодня мы на шаг приблизились к тайнам Основателей! Мы помогли одному из Древних, тому, кто есть сын Истинных Повелителей Ночи. Это малое деяние, но Истинный Свет озарит нас, и мы наконец сможем…»
Гравшайн встретил нас привычно хмурым небом и легким дождиком. Элепар тут же распрощался, даже не заезжая во двор, так что я шел по улице к воротам в смешанных чувствах – приятно вернуться в какой-никакой, а все-таки собственный дом, да и поездка выдалась забавной, но вот впереди опять будут какие-то проблемы, требования, странные люди и все прочее, что прилагается к древним замкам. Впрочем, черт с ними, с проблемами, расплююсь как-нибудь! Или вообще на утро оставлю. Барон я или нет? А значит, устрою-ка пир с верной дружиной!
Эгельберт ждал меня у ворот, такой же хмурый, как все вокруг.
– Гот даг, господин барон.
– Можно менее официально, старина. Или у нас что-то случилось? Впрочем, конечно, у нас что-то случилось. Надеюсь, замок еще не захвачен?
– Нет, утренняя осада прошла удачно, мы опять победили.
– Славно! Ну так что же такого скверного?
– Город посетил барон Элиг фон Кустхив. К несчастью, произошел инцидент…
Мы подходили к главной башне, вокруг было странно тихо. Впрочем, от этой мелкой мороси с неба и мне хотелось спрятаться поскорее. Не дождь, а какое-то издевательство над психикой. Хоть самому себе выписывай наряд на кухню, поближе к горячим печам!
– Что за инцидент?
– Миллер, тот, что владелец магазина у поворота к замку, слегка обиделся на высказанное к нему требование, после чего непочтительными словами и действиями вызвал… возмущение барона. В соответствии с требованием благородного лица, лавочник был задержан. Сейчас он находится в камере замковой тюрьмы, так как фон Кустхив приговорил простолюдина к должной каре и передал его в ваши руки для свершения правосудия.
– Что, сам не мог, что ли?
– Он воспользовался случаем передать обвиняемого вам. – Голос фон Шнитце был странным. – Во-первых, подсудимый гравштайнец, а во?вторых, вы, как старший из баронов страны, можете и обязаны защищать интересы других баронов, пользуясь правом «защитника по слову».
– Ладно, давайте его на суд, будем оправдаловку выправлять.
– Суд уже проведен бароном фон Кустхив.
– Тогда на дополнительное рассмотрение дела, чтобы помиловать. Или нет, я его на неделю в общественные работы запрягу, а то уже третья жалоба!
Я с облегчением кинул на кровать сумку, повернулся к двери. Управляющий стоял, все так же опустив голову и нервно подергивая манжеты.
– Помиловать осужденного можно лишь на рассвете следующего дня.
– Что? Ах да, помнится, вы говорили уже что-то такое. Тогда суньте старого скандалиста в камеру, пусть до утра посидит, подумает над своим антиобщественным поведением. Не забудь подушку и нормальное одеяло ему принести.
– Александэр… господин барон… Приговор по «Правде эсков» приводится в исполнение до заката того же дня.
До заката… суд уже был. Барон. Простолюдин. Несколько частей головоломки с щелчком соединились воедино, а в следующий момент я сгреб старика за ворот и прошипел ему в лицо:
– Ты предлагаешь мне казнить человека?!
– Так гласит закон… Александэр, я не знаю, что делать!
– К черту такие законы!
– Его принимали наши предки.
– К черту и предков! Сделаем исключение!
– И как скоро кто-то решит, что можно сделать исключение для себя? Закон – это внутренняя потребность, подтвержденная опытом и принятая как правило. Закон – это то, во что мы верим.
Он отводил глаза, но фраза была слишком знакомой, чтобы возражать. Отпустив управляющего, я подошел к окну. До заката оставалось еще часа полтора. Вот же!
– Как это вообще возможно?
– Видите ли, Александэр, наши законы принимались в короткие времена свободы, случавшиеся, увы, очень редко. И в такие мгновения…
– Вы оттягивались за все прошедшее.
– Можно и так сказать. – Голос у него был тоскливым. – Закон «О праведном суде» был принят фольксраатом по совершенно конкретному поводу, когда один из баронов, поддерживаемый очередным захватчиком, слишком откровенно пользовался своими правами.
- Предыдущая
- 58/73
- Следующая
