Цветок Фантоса. Романс для княгини (СИ) - Фейгина Наталия - Страница 21

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая

Ошеломлённый Степан мгновение стоял неподвижно, а потом сделал к Луночке шаг, другой… Воспользовавшись тем, что он отвлёкся, я покинула лужайку и вернулась домой так же тихо, как и выходила. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о моих ночных прогулках. Достаточно было одного Степана, попавшегося в тенёта танца.

Неожиданно всплывшие воспоминания заставили меня обернуться к корнету, преградившему путь танцовщице.

– Пропустите меня, Фин, – капризно потребовала девушка.

– Сперва поцелуй, – пьяно ответил тот.

Мне не следовало вмешиваться, и что мне за дело до какой-то плясуньи? Мужчины не всегда ведут себя достойно и с благородными девицами, а уж тут… Но мне вспомнилось пьяное дыхание Степана, и я шагнула вперёд.

– Пропустите девушку, сударь, – приказала я.

Корнет обернулся и присвистнул, с удивлением глядя на меня. Он был куда выше меня и значительно шире в плечах. Должно быть, я показалась несерьёзным противником, потому что он насмешливо заметил:

– У вас, сударь, ещё молоко на губах не обсохло, но я готов вам преподать урок вежливости.

В скорости он уступал мне больше, чем я ему в силе, так что это я могла преподать ему урок.

– Вы пьяны, господин грубиян, – холодно ответила я, – и пятнаете честь мундира так же, как уже испачкали сам мундир.

Я указала на свежее пятно, расползавшееся по оранжевому обшлагу его рукава. Мой укол возымел немедленное действие.

– Кто будет вашим секундантом? – Прорычал побагровевший корнет.

Я усмехнулась. Он недостаточно твёрдо стоял на ногах, чтобы браться за оружие. А я не хотела, чтобы потом кто-то обвинял меня в расправе над пьяным воякой.

– Я не принимаю пьяных вызовов, – твёрдо ответила я. – Но если завтра не передумаете, присылайте своего секунданта в дом княгини Улитиной. С этими словами я развернулась и пошла, уводя за собой «спасённую» томалэ. У выхода мы остановились.

– Благодарю вас, – прошептала танцовщица. – Вы спасли меня.

Девушка мило покраснела и опустила глаза, зная, что на мужчин её смущение действует безотказно.

– Право, красавица, не стоит благодарности, – улыбнулась я, мысленно браня себя. Мало того, что в первый же вечер я оказалась втянута в ссору, так мне ещё предстояло отделаться от назойливой девицы.

– Позвольте мне хотя бы станцевать для вас, – прошептала Роза.

– В другой раз, милая, – сказала я. – Я тороплюсь.

– Вам у нас не понравилось? – огорчение девушки было абсолютно искренним. Она привыкла к восхищённым взглядам и рукоплесканиям, и сама мысль, что кто-то может остаться равнодушным к её танцам, казалась ей до сегодняшнего дня невероятной.

– Отчего же, понравилось, – всё так же равнодушно ответила я, – но мне пора.

– Но погодите же, – огорчённо воскликнула девица. Казалось, она была готова на всё, чтобы задержать холодного красавца, которого я изображала.

– Ну, хотите, я вам погадаю! – воскликнула она, хватая меня за руку. При этом браслеты, унизывавшие её руку, скатились к локтю, открывая взгляду многочисленные следы неглубоких порезов на запястье. Я перехватила её руку.

Случайно порезаться или поцарапаться может любой, но здесь о случайности речь не шла. Нет, кто-то здесь игрался с магией крови.

Девушка удивлённо посмотрела на меня.

– Я и сам тебе погадаю, – сказала я. – Впереди тебя ждут неприятности. Большие неприятности.

Это только в романах герой всегда знает, что делать, и сразу хватается за шпагу или за пистолет. Героини тоже знают, что делать, и тотчас же падают в обморок, чтобы осложнить задачу герою.

А я, наткнувшись на следы магии крови, растерялась. Растерялась, не зная, что делать с этой девицей. Тащить её к инуктору и рассказывать, что у него под носом проводили ритуалы магии крови? Да он первый начнёт доказывать, что я ошиблась.

И тут над ухом у меня раздался вкрадчивый голос:

– Послушайте, господин хороший, у нас непринято так обращаться с девушками.

Я обернулась к говорившему и увидела томалэ, недавно печалившегося со сцены об ушедшей юности. Он опять сумел вывести меня из себя всего несколькими словами. Не принято у них держать девиц за руку! А требовать поцелуи принято? Но ладно поцелуи…

Не выпуская руки танцовщицы, я холодно посмотрела на него и спросила:

– А магией крови баловаться у вас принято?

– Какой такой магией, мой яхонтовый? – проворковала красавица, но, судя по брошенному на меня взгляду, о чёрной магии она знала не понаслышке.

Певец помрачнел.

– Это слишком серьёзное обвинение, господин хороший, – сказал он после короткой паузы.

С этим я не могла не согласиться. Магия крови была единственной магией, объявленной вне закона. За участие в её ритуалах, оДарённых, практиковавших её, преследовали беспощадно и наказывали вплоть до принудительного изъятия Дара, а их бездарных сообщников ждали каторга и смертная казнь. Я как-то слышала, что бездарные роптали на несправедливость подобного разделения. На самом же деле нет муки сильнее, чем в одно мгновение лишиться Дара. Это всё равно, что ослепнуть и оглохнуть одновременно.

В танцовщице не чувствовалось и тени Дара. Судя по многочисленным порезам, она была жертвой, чьим страхом и болью оДарённый приманивал души, выбравшиеся на Грань с Того света.

– Думаю, – сказала я певцу, – нам стоит поговорить об этом в другом месте. Здесь слишком много глаз и ушей.

Он кивнул, соглашаясь. Но в глазах девицы я увидела страх и смятение. Придётся, как они говорят, позолотить ей ручку. Я мысленно перебрала амулеты, унизывавшие мои пальцы. Взгляд мой остановился на молочном-белом опале в тонкой золотой оправе. Его дала мне Варвара Степановна, моя бывшая наставница, к которой я заехала по дороге в Версаново.

– Что скажете? – спросила она, протягивая мне кольцо.

От вопроса веяло подвохом.

– Этому лунному камню, – сказала я, вглядываясь в нежный перламутровый туман опала, – подошло бы серебро.

Наставница кивнула.

– Не думаю, что это упущение ювелира, – продолжала я.

Я покрутила кольцо, провела пальцем по холодной гладкой поверхности камня, и, закрыв глаза, попыталась прочувствовать его ауру. Ощущение было такое, словно я пытаюсь ловить чёрную кошку в тёмной комнате: знаешь, что она тут, а настичь никак не можешь.

– Странное кольцо, – признала я, вспоминая всё, что знала об опалах. Из них часто делали обереги от чёрного колдовства, от ночных кошмаров и разного рода страхов. Для того же использовали солнечный металл – золото. – Похоже, что это – хранитель снов, но таких я ещё не видела.

– Хранитель, и не только снов, – подтвердила наставница. – И очень сильный. Я вчера наткнулась на него в лавке старьёвщика. Думаю, что он неслучайно пришёл ко мне как раз перед вашим приездом. Возьмите его.

– Помилуйте, Варвара Степановна! – рассмеялась я. – Неужели вы думаете, что я не справлюсь со своими кошмарами без оберега?

– Вы, сударыня, справитесь, – непреклонно ответила наставница. – Но это не значит, что это кольцо не пригодится. Возьмите!

Варвара Степановна оказалась права. Я сняла кольцо с опалом с пальца и протянула певцу.

– Если я ошибся, – сказала я, – перстень останется у вас в качестве компенсации. А если нет… Если нет, он ещё пригодится.

В домике томалэ, куда привёл меня певец, пряно пахло травами и тревогой. Тревога пряталась в хрупкой фигуре, согнувшейся над столом, в ярких амулетах из пёстрых перьев и разноцветных камешков, развешанных по стенам, в сучковатой клюке, прислонённой к широкой скамье. Тревогой чернел трефово-пиковый расклад карт, который изучала хозяйка. И одиноко краснел в нём бубновый король, обещавший кому-то помощь благородного человека.

Томалэ славились своим искусством гадания, но по-настоящему предвидеть будущее могли немногие. Остальные же ловко обманывали простофиль, щедро плативших за обещания непременной удачи и счастья в понимании клиента – богатого жениха или благополучного исхода опасного дела.

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая