Собрание сочинений. Том 6 - Маркс Карл Генрих - Страница 21

Второе преступление. Просто Геккер и раздвоенный Геккер.

Третье преступление. Это преступление, совершенное в 1848 г., преследуется по требованию имперского министерства. Преступление — Шнапганский! Фельетон в роли преступника!^[76]

Говорят, что имперское министерство в своем обвинительном акте именует «Neue Rheinische Zeitung» самой дурной газетой из всей «дурной печати». Со своей стороны, мы считаем имперскую власть самой смехотворной властью из всех смехотворных властей.

Написано К. Марксом 24 ноября 1848 г.

Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 153, 26 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

ПОРТРЕТЫ ЧЛЕНОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОВЕТА

Берн, 24 ноября. Читателям «Neue Rheinische Zeitung» небезынтересно будет узнать некоторые подробности о лицах, которые теперь призваны под контролем обоих советов управлять Швейцарией и которые только что приступили к своей деятельности. Пять членов Федерального совета без всяких оговорок дали согласие на свое избрание, один, г-н Фуррер, дал согласие занимать этот пост временно, до весны, относительно согласия седьмого (Мунцингера) не существует никаких сомнений.

Председатель Федерального совета, г-н Фуррер, является типичным цюрихцем. Как сказали бы во Франции, он имеет l'air eminemment bourgeois {в высшей степени буржуазную внешность. Ред.}. Одежда, осанка, черты лица, — все, вплоть до очков в серебряной оправе, с первого взгляда говорит о том, что это «гражданин свободного имперского города», который, будучи президентом главного кантона и соответственно Союзного сейма, стал, правда, несколько более цивилизованным, по все же остался «до мозга костей провинциалом». Главной заслугой г-на Фуррера, одного из наиболее солидных адвокатов «швейцарских Афин» (так любит цюрихский мещанин называть свой городок с его 10000 жителей), является то, что его непрестанные усилия и его умеренный либерализм привели к свержению сентябрьского правительства в Цюрихе^[77] и снова вернули к руководству в кантоне партию прогресса. В качестве председателя Союзного сейма он остался верен своим принципам. Умеренный прогресс во внутренних делах и строжайший нейтралитет во внешних вопросах — такова была проводимая им политика. То, что он стал теперь председателем Федерального совета, является скорее результатом случая, чем определенного намерения. На этот пост охотнее избрали бы бернца; но тогда пришлось бы выбирать только между Оксенбейном, к которому большинство относилось с антипатией, и Нёйхаусом, который теперь, в 1848 г., занимает такую же консервативную позицию, как и 5–6 лет назад, и потому совсем не был избран в Федеральный совет. В таком затруднительном положении пришлось остановить выбор на цюрихце, а в этом случае Фуррер оказался безусловно наиболее подходящей кандидатурой. Таким образом, нельзя считать, что Фуррер совершенно точно представляет большинство Федерального собрания, но он по крайней мере является представителем большинства немецкой Швейцарии.

Заместитель председателя Дрюэ — во всех отношениях противоположность Фурреру, и в то же время он лучший представитель, какого могла избрать французская Швейцария. Если Фуррер является слишком умеренным для большинства и тем более для радикального меньшинства, то Дрюэ слишком радикален для большинства. Если Фуррер — умеренный буржуазный либерал, то Дрюэ — решительный сторонник красной республики. Известна выдающаяся роль, которую играл Дрюэ в последних революционных событиях в своем кантоне; менее известны, но тем более значительны его заслуги перед своим кантоном (Ваадтом) во многих других отношениях. Дрюэ, социалистический демократ типа Луи Блана, первоклассный знаток государственного права, наиболее энергичный и трудолюбивый деятель во всей Швейцарии, представляет собой тот элемент в Федеральном совете, который постепенно должен приобретать все большее и большее влияние и оказывать наиболее благотворное действие.

Оксенбейн, руководитель волонтеров, боровшихся против Люцерна, председатель Союзного сейма, вынесшего решение о войне с Зондербундом, полковник бернских резервистов в этой кампании, благодаря своей предшествующей деятельности приобрел известность и популярность не только в Швейцарии, но и во всей Европе. Но менее известна его деятельность со времени февральской революции. В какой-то мере социалистический характер этой революции, мероприятия временного правительства во Франции и все движение французского пролетариата — все это немало напугало этого democrate pur {чистого демократа. Ред.}, которого французы причислили бы к партии National. Он постепенно сближался с умеренным направлением. Особенно во внешней политике, где он проявил так много энергии перед войной с Зондербундом и во время этой войны, он все больше и больше склонялся к старой системе так называемого строгого нейтралитета, которая в действительности представляет собой не что иное, как политику консерватизма и попустительства по отношению к реакции. Так, в качестве президента главного кантона он медлил с признанием Французской республики и вел себя по меньшей мере двусмысленно в итальянских делах. К этому надо добавить, что благодаря необузданной страстности, которую он проявлял, председательствуя в Союзном сейме, и которая часто имела своим результатом его предвзятое отношение к радикалам, он нажил себе много врагов среди них, и особенно среди радикалов французской Швейцарии. Если бы при избрании члена Федерального совета от Берна можно было выбирать не только между ним и Нёйхаусом, Оксенбейн собрал бы значительно меньше голосов.

Полковник Фрей-Эрозе из Ааргау считается одним из наиболее способных военных деятелей Швейцарии. Он был начальником генерального штаба во время кампании против Зондербунда. Подобно большинству швейцарских штабных офицеров, он в течение долгого времени участвовал в политической жизни своего кантона и благодаря этому хорошо знаком с делами гражданской администрации. На своем новом посту он будет во всяком случае с пользой трудиться в военном департаменте. По своим политическим взглядам он принадлежит к решительным либералам своего кантона.

Государственный советник Франсини из Тессина является безусловно одним из наиболее уважаемых общественных деятелей всей Швейцарии. В течение долгих лет он неустанно трудился в своем кантоне. Это было главным образом его заслугой, что в 1830 г., еще до июльской революции, презираемый, считавшийся политически отсталым Тессин первым во всей Швейцарии и без революции заменил старую олигархическую конституцию демократической; он же стоял во главе революции 1840 г., вторично свергнувшей пробравшихся к власти попов и олигархов. Тот же Франсини после этой революции заново организовал управление, которое было приведено реакционерами в полный беспорядок, повел борьбу против воровства, мошенничества, подкупов и растрат и, наконец, насколько это позволяли возможности бедной горной области, заново организовал школьное обучение, пришедшее в полный упадок под руководством монахов. Тем самым он отнял у священников главное средство влияния на народ; и последствия этого стали с каждым годом все больше сказываться в растущем доверии тессинцев к своему правительству. Кроме того, Франсини является одним из наиболее образованных экономистов Швейцарии и автором лучшего труда по швейцарской статистике («Статистика Швейцарии». Лугано, 1827. «Новая статистика Швейцарии», 1848)^[78]. Он является решительным радикалом и в Федеральном совете скорее примкнет к Дрюэ, чем к Оксенбейну и Фурреру. Тессинцы высоко ценят этого долголетнего руководителя своего правительства в частности и за его «почетную бедность».

Правительственный советник Мунцингер из Золотурна— наиболее влиятельный деятель своего кантона; с 1830 г. он почти непрерывно представлял в Союзном сейме этот кантон, которым он фактически управлял в течение ряда лет. По словам полурадикальной газеты французской Швейцарии, «Gazette de Lausanne»^[79], ему свойственно cacher sous les apparences de la bonhomie un esprit fin et penetrant {скрывать под видом добродушия тонкий и проницательный ум. Ред.}; это значит, что он обладает той мелкой хитростью, скрытой под внешностью добродушного простака, которая в имперских городах считается дипломатическими способностями. В остальном он — умеренный прогрессист а lа {на манер. Ред.} Фуррер и требует, чтобы Швейцария заботилась только о своих собственных делах, предоставив большую европейскую политику богу и лорду Пальмерстону. Поэтому он весьма неблагосклонно отзывается об иностранных эмигрантах, которые до сих пор приносили Швейцарии одни только неприятности. Вкупе с «швейцарским афинянином» д-ром Эшером он недавно в Тессине снова продемонстрировал свое отношение к этому вопросу. Вообще Фуррер и Мунцингер наилучшим образом представляют в Федеральном совете предрассудки и ограниченность «просвещенных» жителей немецкой Швейцарии.