Всадник рассвета - Шигин Владимир Виленович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/117
- Следующая
Встречая Змея, мы изменили свой строй. Теперь в первый ряд встали я и Вышата, по центру моста следом за нами Всегдр. Его задачей было отбитие, по возможности, атак “птенцов” и наблюдение за тылом. Обнажив оружие и выставив щиты, мы были готовы к отражению первого удара, и он последовал.
Тяжело отдувась и довольно комично семеня на своих коротких лапках, Горыныч доковылял до нас. Все три его головы, склонившись набок, снисходительно оглядывали противника. Одна из них смачно плюнула через перила моста. Затем головы разом икнули и из их ноздрей повалил быстро густеющий дым.
– Щас жечь вас будет! – с патетикой в голосе провозгласила старуха Эго и юркнула, как обычно, с головой в свой мешок.
И точно. Пасти Змея раскрылись во всю свою необъятную ширь, и в их глубине заплясали сполохи пламени. Может показаться невероятным, но Горыныч в самом прямом смысле раздувал в своих глотках огонь, умело орудуя в качестве кочерги тремя языками. Пламя становилось все сильнее, дым из ноздрей гуще. Наконец огненные языки стали с шумом и треском вырываться из пастей. Это был самый настоящий огнемет, только большой мощности. Огромный хвост нашего могучего противника поднялся вверх и вдруг резко, с силой ударил по мосту, так что тот содрогнулся. Из разинутых пастей пахнуло невыносимым жаром. Не успей мы прикрыться щитами, нам пришлось бы худо.
Мост вновь затрясся, вырвался новый, еще больший сноп пламени. Закрывая лицо и тело щитами, мы невольно сделали несколько шагов назад. Новый удар, и новый сноп огня. Мы снова отступаем, но уже гораздо дальше, чем прежде. Змей, переваливаясь, словно гигантская утка с боку на бок, занимает отвоеванное пространство. Удар, пламя, и мы вновь отходим. Горыныч, не торопясь, обстоятельно занимает новую позицию и сразу же гонит нас дальше. И Вышата, и я пытаемся несколько раз в отчаянии достать Змея мечами, но наши попытки кончались ничем. Стена сплошного огня заставляла нас каждый раз отступать в полном бессилии. В какой-то момент Вышата решился на крайнюю меру. Собравшись с духом, он ринулся прямо в огонь. Пламя и дым скрыли от меня воеводу. Спустя несколько бесконечных мгновений Вышата вырвался обратно. Лицо его было черным и обожженным, кольчуга раскалилась докрасна, а одежда тлела.
– Все бесполезно! – хрипло прокричал он мне. – Эта тварь даже не подпускает к себе! Сквозь огонь не пробиться!
Пытаясь нащупать слабое место страшилища, мы пытались стрелять в движущееся на нас море огня из луков. Но и это было совершенно бесполезно. Большинство стрел тут же сгорало, ну а те, что долетали, не причиняли чудовищу ровным счетом никакого вреда, отскакивая от его толстенной чешуйчатой брони. Неудачей обернулась и попытка попасть Горынычу хотя бы в один из его глаз. К нашему огорчению, выше каждого из глаз находилась роговая пластина, которая чутко реагировала на летящую стрелу и тут же опускалась на глаз, надежно прикрывая его от наших посягательств. В отчаянии я швырнул Змею прямо в пасть свой щит, надеясь, что этот “огнемет” им поперхнется. Ничуть не бывало! Щит исчез в глубине глотки, а пламя все пыхало и пыхало с возрастающей силой.
– Если так пойдет дальше, то эта гадина отгонит нас до самого берега, а то и вовсе поджарит за здорово живешь! – кричал мне, прикрывая лицо боевой рукавицей, Вышата. – Что-то надо срочно делать, Посланник!
Это я прекрасно понимал и без воеводы, но что именно?
– Кидай ко мне мешок с бабкой! – закричал я и отступил назад на несколько шагов.
Позади и выше надсадно кричали “птенцы”. Они тоже опасались пламени Горыныча, а потому держались поодаль, но в то же время не сводили с нас глаз, чтобы воспользоваться первым же подходящим моментом. Вышата одним движением сорвал с плеча мешок и швырнул его мне. Я без всяких церемоний вытряхнул бабку. Эго, кряхтя и шипя, поднялась на свои кривые ноги.
– Гляди, что твой дружок вытворяет! – крикнул я ей. Огонь у Горыныча гудел, как в хорошей печке, и перекричать его было очень трудно.
– Я ж говорила, что жечь будет! – сердито пробормотала бабка, хотя было заметно, что и она опасается своего не в меру огнедышащего дружка.
– Так скажи ему, чтобы прекратил это безобразие! – крикнул я ей с полным отчаянием, ибо понимал, что от старухи, судя по всему, не будет никакого толку.
– Попросить об ентом меня можно было и сразу! – прошепелявила разобиженно бабка. – Зачем же было старую женщину об мост швырять!
– Давай! Давай! – заторопил я ее. – Сейчас ведь и тебя вместе с нами поджарит!
– Ой, и вправду! – заволновалась сразу Эго. – Он ведь такой бестолковый!
Выбрав момент, когда очередной сноп пламени ее дружка несколько иссяк, она отважно просунула свою косматую голову между Вышатой и мною и прокричала что было силы:
– Горыныч! Горыныч! Дурень старый! Чего ты вытворяешь! Это же я, веселушка Эго! Ты что, не признал меня, чурбан шестиглазый?
Несмотря на всю драматичность момента, упоминание о веселушке Эго вызвало у меня невольную улыбку. Вот ведь как бывает: для кого костяная нога, а для кого и веселушка!
Но “чурбан шестиглазый” был, видимо, столь увлечен своими пиротехническими делами, что не обратил на старую ведьму никакого внимания. Он снова что есть силы долбанул хвостом по мосту и в очередной раз обдал нас огнем и дымом. Было очевидно, что внутренняя печка Горыныча еще только начинает раскочегариваться по-настоящему. О том, что будет, когда огнемет заработает в полную мощность, можно было только догадываться!
Вновь и вновь бабка поносила Змея Горыныча последними словами самой ненормативной лексики. Наконец одна из голов мастодонта закрыла пасть и склонилась набок. Судя по всему, это был признак усиленной мозговой деятельности Горыныча. Следом за первой приостановили свою поджигательскую работу и другие две головы. Головы с полным недоумением взирали на старуху, полностью игнорируя при этом нас.
– Ты-то тут откедова? – хрипло обратилась к Эго после некоторой паузы одна из голов.
– Да вот, солнышко мое, к Коушу в гости идем! – кокетливо улыбаясь, ответила старуха.
Расталкивая нас, она пошла к Горынычу.
– Не бойся! Никто тебя здесь ни обидит! – объявила Эго Змею и с силой начала чесать одну из голов за ухом.
Та блаженно закатила глаза и оглушительно замурлыкала от наслаждения. Две другие головы обиженно потянулись к Эго, и она принялась чесать все три головы по очереди. Пораженные происходящим, мы стояли, не в силах что-либо предпринять. Наконец, головы, намурлыкавшись, вперили свой взгляд и в нас.
– Как ты можешь идти с этими людишками, ведь это наши заклятые враги? – с угрозой в голосе проговорила средняя голова. – Они тебя взяли в полон?
Наступил момент истины. Сейчас Эго достаточно лишь молча кивнуть и огнедышащее чудовище бросится поджаривать нас с новой силой. Но старая ведьма почему-то молчала, затем она повернулась к Змею.
– Это не совсем обычные люди! – сказала она ему. – Вернее, один из них!
– Чего же в них необычного-то? – искренне и разом удивились все три головы, презрительно оглядывая нас. – И ноги, и руки, и головы бестолковые – все как у самых обычных! Чего ж в них необычного?
– А могли бы обычные добраться аж до Калина моста, поубивав вначале свинорылых, потом твоих троюродных змиевичей, истребив все великое племя оборотней, погубив рыцарей Пустоты, изрубив Большого Червя и прикончив наконец самого Черноморда, а между делом ранив и Коуша? – скороговоркой перечислила все наши подвиги старуха. – Все это случилось лишь потому, что среди них есть Открывающий Путь! Он Посланник высших сил!
– Откуда ты все это знаешь? – с недоверием спросила у нее средняя голова.
– Я и сама многого не понимаю в происходящем! – вздохнула старая ведьма. – Больно все запутанно, но что есть, то есть!
Головы тем временем подозрительно осматривали нас.
– Кто из них будет Посланником? – поинтересовались они затем.
– Вот этот! – тыкнула в меня не слишком вежливо ведьма.
Все три головы бесцеремонно вытянулись в мою сторону, внимательно лупая коровьими глазами. Рука невольно сжала рукоять меча. Вот сейчас, быть может, самый подходящий момент, чтобы нанести внезапный удар и отрубить хотя бы одну из этих бестолковок. Спутники мои тоже это понимали, а потому напряженно переводили взгляд с меня на Змея, а с него обратно на меня, ожидая одного лишь жеста, чтобы броситься в атаку. Горыныч же, в отличие от нас, настроен был явно философски. И это меня остановило. К ужасу своих сотоварищей, я демонстративно бросил меч в ножны и, затаив дыхание, поднес ладонь к ближайшей из голов, изобразив поглаживание. Мой уверенный жест произвел на Змея должное впечатление. Головы удовлетворенно хмыкнули. В небе, не понимая, что происходит внизу, взволнованно кружили “птенцы”. Отлетев на всякий случай подальше от нас, они что-то гортанно кричали друг дружке и грозили нам своими когтистыми лапами, сжимающими мечи. Но сейчас нам было не до них.
- Предыдущая
- 39/117
- Следующая
