Монах: время драконов - Ши Роберт - Страница 21

• Предыдущая
• 21/114
• Следующая

Императрица Садако, спотыкаясь, подошла к кабинету, путаясь в колышущихся платьях и нижних юбках, и протянула руки к коту:

– Иди ко мне, мое сокровище, иди к своей мамочке!

Миобу прыгнул в объятия императрицы. Ее императорское величество повернулась к Танико:

– Эта собака испугала моего бедного Миобу. Подобным животным нельзя разрешать свободно бегать по дворцу. Накажите его!

Танико собиралась заметить, что собака принадлежит одной из ее императорского величества старших фрейлин, но вовремя поняла, что императрица не может не знать об этом, но предпочитает не обнаруживать это знание. Садако хочет уничтожить собаку? Танико решила, что лучшим будет удалить животное с ее глаз и не задавать никаких вопросов.

Но, думала Танико, спеша из Дворца Глицинии, прижав к себе Ли Бо, если она прикажет убить собаку Акими, то приобретет в лице любовницы Домея постоянного врага, у которого, к сожалению, уже есть причины невзлюбить ее. Кроме того, ей нравилась собачка. Она лежала у нее на руках тихо и доверчиво. Спустившись со ступеней Дворца Глицинии, Танико огляделась. Вдалеке группа офицеров дворцовой стражи играла в мяч перед Дворцом Воинской Доблести.

Эта игра с древних времен была любимой среди вельмож. Выстроившись в кольцо, группа мужчин старалась удержать мягкий кожаный мяч в воздухе как можно дольше, пиная его только ногами. Танико подошла к ним. Она немного знала некоторых офицеров стражи, и кто-нибудь из них мог подсказать, как поступить с собакой.

Танико еще раз поблагодарила свою карму, позволившую ей служить при дворе, где она могла подойти и поговорить с любым человеком – мужчиной или женщиной. Проводить все дни и ночи, скрываясь за ширмой или веером, как вынуждены были поступать все благородные дамы, живущие дома, – это могло свести с ума.

Одним из играющих был Домей. Это навело ее на мысль.

Домей был по крайней мере на десять лет старше остальных игроков, но играл с большей энергией и воодушевлением. Он старался всех обыграть, старался удержать мяч у себя, выбивая его из-под носа у других игроков, проводя удары так близко от их голов, что те вынуждены были отступить. Играющие с Домеем мужчины искренне смеялись при каждом новом проявлении агрессивности Домея.

Танико подождала, пока наступит перерыв в игре, потом застенчиво поманила Домея. Офицер немедленно подошел к ней и поклонился.

– Госпожа Танико, чем я могу служить вам? – Если он и чувствовал к ней враждебность из-за мужа, этого не было заметно.

Его дыхание вырывалось паром в зимнем воздухе. Муратомо-но Домей был высоким, широкоплечим, лицо у него было темным, как у человека, проводящего большую часть времени на свежем воздухе. Такой цвет не считался приличным при дворе, где мужчины и женщины пудрили свои лица, чтобы казаться еще более бледными. Лоб его был высоким и выступающим. Все волосы его были сбриты с головы, за исключением локона, завязанного аккуратно в самурайский узел. Крупная голова блестела от пота. Его густые усы привлекали внимание к самой неприятной части его лица – выступающим передним зубам.

Танико объяснила желание императрицы наказать собаку. Она не потрудилась уточнить, что это любимец Акими. Была уверена, что Домей узнал его.

– Напугать кота ее величества – тяжкое преступление! Я беру на себя наказание преступника! – Он забрал у нее собаку и прижал к себе, поглаживая по голове.

– Что вы с ним сделаете, Домей-сан? – неуверенно спросила Танико.

– Ну, стража использует бродячих собак как мишени при стрельбе из лука.

Пораженная Танико прижала ладонь к губам.

– Желаете присутствовать при казни, моя госпожа?

– Нет, нет!

Мнение Танико о Муратомо все еще находилось под влиянием поведения грубого ориоши, которого Дзебу убил в прошлом году на дороге Токайдо. Но тот человек был не членом семьи Муратомо, а всего лишь одним из их платных сторонников. Домей казался достаточно приятным и вежливым, хотя манерам его недоставало утонченности, которую можно было наблюдать у членов старейших семей столицы. Танико не поверила, что Домей действительно убьет собаку Акими.

Все говорили, что Муратомо ужасно грубы, но Домей, несомненно, был идеальным выбором на пост офицера дворцовой стражи. Он явно был прирожденным воином, отличался от тучных, круглолицых придворных, как сокол отличается от куропатки.

Если говорить о воинской славе, то о семье Муратомо ходило больше легенд, чем о любой другой семье. Они переселились в восточные провинции много веков назад и нажили там состояния. Муратомо были передовым отрядом, открывшим богатые рисовые долины Канто, прогнав с них волосатых айну. Их главным ками был Хачиман, бог войны, и один из военачальников Муратомо, одержавший блестящие победы, был прозван Старшим Сыном Хачимана.

В прошлом веке Муратомо подавили два самых опасных восстания, которые когда-либо были подняты против короны: Раннюю Девятилетнюю Войну и Позднюю Трехлетнюю Войну. Муратомо могли быть плохо воспитаны, но они были бесподобными воинами.

Госпожа Акими вернулась во Дворец Глицинии на следующий день. Ее глаза были красными от слез, и несколько раз она заливалась ничем не объяснимыми слезами в присутствии императрицы.

Садако была добросердечной женщиной, которая не могла вынести несчастного вида ни одной из своих фрейлин. Но, несмотря на все ее попытки, она не смогла уговорить Акими рассказать, что же случилось.

Только когда сама императрица расплакалась, Акими ответила на ее настойчивые расспросы:

– О, ваше величество! Я услышала, что офицер охраны императора застрелил мою собачку Ли Бо!

Императрица смущенно отвернулась:

– Я не слышала этого…

– О да, ваше величество! Но действительно заставило меня плакать то, что Ли Бо огорчил вас. Оставалось только убить его!

– Я не приказывала казнить вашу собачку, Акими-сан! – взмолилась императрица. Она повернулась к Танико: – Пошлите за офицером Домеем!

Домей быстро пришел и бросился к ногам императрицы. Она спросила его, что случилось с собакой.

– Как я сказал госпоже Танико, ваше величество, полагаю, единственным справедливым наказанием собаки, которая испугала кота вашего императорского величества, будет использовать его в качестве мишени при тренировке конных лучников!..

– Какая дикость! – воскликнула императрица. – Вы вызвали сильную боль у одной из моих уважаемых фрейлин! Я очень разгневана на вас, офицер Домей!

Домей склонил голову:

– Прошу ваше величество отсечь мне голову во искупление!

Садако содрогнулась:

– Прошу вас, офицер Домей! Уже достаточно убийств. Оставьте нас сейчас. Вы ничего уже не сможете сделать!

Домей ушел. Но позже, в тот же день, он вернулся и показал императрице маленькую бурую собачку, очень похожую на Ли Бо. Однако он настаивал, что это другой пес.

– Мне кажется, что это перевоплотившийся Ли Бо, – сказал Домей. – По специальному благоволению ками он снова вернулся к нам. – Акими прижала к себе собачку.

– Как он может быть перевоплощением той собаки, когда она явно такого же возраста? – спросила императрица.

– Я не стану притворяться, что знаю, ваше величество, – сказал Домей. – Я не очень религиозный человек. – Сидящая в углу Танико спрятала свою улыбку за веером.

– Не будет ли проще сказать, что это та собака и вы не убивали ее?

– Но это будет означать, что я не подчинился вашему величеству! – сказал Домей. – Как бы то ни было, от той собаки мы избавились, как вы приказали, но теперь у нас есть другая, и госпожа Акими счастлива.

– Не думаете ли вы двое, что вам удастся обмануть меня? – сурово спросила Садако.

Акими мгновенно упала на колени и прижалась лбом к полу.

– Нет, ваше величество, никогда! Мы сожалеем, что нарушили ваш покой этим делом с собакой. Собаками…

Императрица отпустила их. Новая собака, которую Акими назвала Ду Фу, была принята в число обитателей Дворца Глицинии.

• Предыдущая
• 21/114
• Следующая