Холодные объятия - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 50
- Предыдущая
- 50/91
- Следующая
Зейн и Эббот, увлеченные эпической игрой в гляделки, казалось, не слышали ее.
Дез кивнул и встал в ногах у Мэддокса.
– Николай? Сможешь подхватить его под руки?
Пока Николай выполнял приказ, Эббот испепелял сына взглядом.
– Ничто не сможет заставить ни тебя, ни меня поверить в то, что он потерял равновесие и упал.
Вообще-то Стражи не отличались неуклюжестью, но никаких других объяснений на ум не приходило… разве что этот странный ветер.
– Ты полагаешь, что это Лейла его столкнула? – не унимался Зейн, и мышцы на его спине заходили ходуном. – Ты сам-то понимаешь, что это глупо?
Эббот вплотную приблизился к Зейну, едва не наступая ему на ноги, и мое сердце ухнуло вниз.
– В каком тоне ты со мной разговариваешь, мальчишка?! Я твой отец.
Меня охватило дикое желание рассмеяться, когда я представила себе, как шлем Дарта Вейдера опускается на голову Эббота. К счастью, я сдержалась, потому что мой смех явно не помог бы делу.
Джефф вышел вперед.
– Могу я кое-что предложить? – Когда Эббот коротко кивнул, он продолжил: – Что бы ни произошло, это было заснято на видео. Так же, как и в случае с окнами.
Мой взгляд метнулся к нему. Как же я сразу не сообразила?
– Так вы, значит, видели запись? И что она показала?
– Окна вылетели как будто сами по себе, – ответил Джефф.
Зейн вскинул подбородок.
– Тогда пойдем, посмотрим видео.
Я не знала, насколько это поможет, поскольку они уже наверняка убедились в том, что я ничего не делала, но мы спустились в командный центр. Здесь, возле тренажерного зала, всегда было на несколько градусов прохладнее, чем в других помещениях, но сегодня, казалось, во всем доме воздух прогревался одинаково.
Пока мы шли по узкому, тускло освещенному коридору, я старалась держаться ближе к Зейну, зная, что сейчас лучше помалкивать. Гнев, волнами исходивший от Эббота, как будто заполнял все пространство. Даже Бэмби, которая вела сравнительно оседлый образ жизни, засуетилась, заскользив вдоль моего живота.
Напряжение сквозило и в облике Зейна. Он молчал всю дорогу, пока мы не оказались в вотчине Джеффа.
Командный центр представлял собой круглый зал, и в нем сразу стало тесно, когда мы все туда ввалились. Мониторы выстроились вдоль стены и занимали одну ее половину, а другую украшали постеры старой гвардии рокеров – от «Бон Джови» до «Пинк Флойд», от «ЭЙ-СИ/ДИ-СИ» до «Аэросмит». Некоторые из них – с загнутыми вверх краями – выглядели довольно старыми.
Вот такое странное сочетание – крошечный проблеск личности Джеффа и жутковатая секретность на уровне Управления национальной безопасности.
Джефф подошел к одному из компьютеров, и его пальцы забегали по клавиатуре. На экране монитора высветились теперь уже опустевшие лестница и площадка, а потом замелькали кадры в режиме обратной перемотки и остановились, как только появилась я… и я прикасалась пальцами к губам.
Замечательно.
Тихо выдохнув, я подняла взгляд на Зейна, и он посмотрел на меня сверху вниз. Уголок его губ дернулся, и в глазах зажегся огонек понимания. Вздох.
Я повернулась к монитору, и как раз на экране замаячил Мэддокс. Звука не было, зато отчетливо видно, как он отступил в сторону, пропуская меня. Камеру не обманешь, и от нее не ускользнул недоверчивый взгляд, который он бросил в мою сторону.
В зале стало тихо – монитор показывал в точности то, что рассказала я. С этого ракурса камера смогла заснять и момент, когда я почувствовала порыв воздуха. Мои волосы – белые на экране – разметались, как если бы я прошла мимо вентилятора. Камера зафиксировала и расширенные глаза Мэддокса, и его разинутый рот за секунду до того, как он полетел вниз головой. На что я не обратила внимания в момент его падения, так это на то, что он не отскакивал от ступенек. Он перевернулся в воздухе, ничего не задевая, пока не плюхнулся на пол.
Как будто сделал кувырок назад.
Или его столкнула великая сила.
– Как видите, я пальцем его не тронула, – сказала я, поднимая взгляд на Эббота, который стоял рядом с Джеффом. – Я ничего не делала.
Мышца задергалась на его скуле, когда Джефф остановил запись.
– Вот и доказательство. – Зейн сложил руки на широкой груди. – Она не лгала.
– Но она смотрела на него, – ответил Эббот, поворачиваясь к нам.
Мои брови взметнулись вверх.
– Если только у меня внезапно не открылись какие-то сверхъестественные способности, о которых я знать не знаю, от моего взгляда он явно не мог свалиться с лестницы.
Он уставился на меня, и тяжесть сдавила мою грудь. Он смотрел на меня, как на волка, затесавшегося в стадо бедных овечек, которых ему поручено охранять, и это осознание глубоко ранило. Он открыто выражал мне свое недоверие, и я не понимала, откуда оно взялось. Да, я солгала ему однажды, но он обманывал меня в гораздо более серьезных вещах – начать с того, что скрывал правду о том, кто мои мать и отец.
А ведь когда-то все было иначе между нами. Я ненавидела обжигающую волну слез, что поднималась у меня в горле. Заплакать – значит, показать свою слабость, а я этого не хотела. Но как же больно оттого, что Эббот больше не смотрит на меня как на члена своей семьи. Теперь я убедилась в этом окончательно.
Зейн что-то говорил, но я не обращала внимания. Любые его слова – скорее, всего, в мою защиту – лишь подливали масла в огонь отцовского гнева.
– Мы не знаем, на что она действительно способна. Я сомневаюсь, что она сама догадывается, – ответил Эббот.
Голос Зейна налился свинцовой злостью.
– Что ты имеешь в виду? Я знаю, кто она и на что способна. Почему ты думаешь по-другому?
Упорство, с которым он защищал меня, несмотря на очевидный конфликт, назревающий между ним и его отцом, заставило мое сердце сжаться от боли, как будто невидимая рука разорвала мне грудь и стиснула его в кулаке.
Эббот чертыхнулся себе под нос, и, когда заговорил, возникло такое ощущение, будто меня и нет в этой комнате или ему плевать, что я стою рядом.
– Постарайся отбросить чувства, сынок, и взглянуть на это трезвыми глазами. Она больше не маленький испуганный ребенок, которого я привел домой. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше.
Я сделала вдох, ощущая сильное жжение в глазах. Только не от слез – а от сумасшедшего прилива эмоций. Кожа зачесалась, заставляя Бэмби отползти на спину, и от зверского голода скрутило живот.
Джефф поджал губы и отвел взгляд, в то время как Зейн уставился на отца, слегка приоткрыв рот, будто не мог поверить в то, что сейчас услышал.
Унижение смешалось во мне с глубокой душевной обидой. Я набрала в грудь воздуха, но так и не решилась подать голос. Пришлось сделать еще один глоток.
– Тогда кто же я?
Эббот посмотрел на меня, но ничего не ответил.
Мой голос дрогнул, когда я снова заговорила.
– Почему же ты все равно позволяешь мне оставаться здесь?
На миг воцарилось молчание, а потом Эббот отвел взгляд. Тяжелый вздох судорогой пробежал по его телу.
– Сам не знаю.
Я внутренне сжалась, когда Зейн шагнул к отцу, устремив на него глаза цвета неестественно яркого кобальта.
– Как у тебя язык поворачивается говорить такое?
Чувствуя, что больше не могу стоять здесь, иначе сделаю то, о чем потом пожалею – скажем, разревусь или ударю Эббота в живот, – я повернулась и двинулась к выходу из командного центра. Руки зудели, и я сжала их в кулаки. Я учащенно дышала – два вдоха, выдох. Когда Эббот успел проникнуться такой неприязнью ко мне? Я проходила мимо тренажерного зала, когда меня вдруг осенило, и я застыла на месте. Да, с некоторых пор он относился ко мне с опаской, но его недоверие усилилось, когда вернулся Рот и сообщил новость о рождении Лилин.
– Лейла.
Вцепившись в дверцу шкафчика, я еле сдержала стон, готовый вырваться из груди при звуке голоса Рота. Я не выказала никакой радости от встречи с ним, но его это ничуть не смутило, и он прислонился к соседнему шкафчику. Сегодня мне меньше всего хотелось общаться с Ротом.
- Предыдущая
- 50/91
- Следующая
