Скользкий - Корнев Павел Николаевич - Страница 75

• Предыдущая
• 75/115
• Следующая

— Открою, — согласился я.

Когда я от таких предложений отказывался? Нет, конечно, отказывался, было дело. Я посмотрел на открыто улыбавшуюся девушку, которая в просторной рубашке выглядела еще симпатичней, чем в камуфляжной куртке, и подмигнул в ответ. А вот сейчас не откажусь. Не тот случай.

Только бы завтра не проспать…

Проснувшись утром, я тихонько выскользнул из-под одеяла и, стараясь не шуметь, прошлепал в ванную. Постиранная вчера одежда за ночь успела просохнуть, так что с этой стороны проблем не возникло. Быстро одевшись, вернулся в комнату и тихонько потеребил Веру за плечо. Она заворочалась во сне, но не проснулась. Потряс сильнее.

— Уже пора? — заморгала спросонья девушка.

— Рано еще. Закрой за мной.

— Ты куда? — Вера посмотрела на стоявшие на тумбочке у кровати часы. — Восемь часов…

— По делам сбегаю и вернусь, — объяснил я.

— А это обязательно? — Вера отбросила одеяло и потянулась за халатом. — А то оставался бы.

— Я быстро… — Глядя на нее, я заколебался, но все же решил в первую очередь заняться делами.

— Пошли, дверь закрою и посплю еще. — Обхватив за шею, девушка чмокнула меня в щеку. — Точно вернешься?

— Точно.

— Тогда я завтрак приготовлю. — Вера закрыла за мной дверь и щелкнула замком.

Сбежав по ступенькам, я выскочил из подъезда, поежился от утренней прохладцы и глубоко вдохнул холодный воздух. Свежо. Но на голубом небе ни облачка, а значит, днем очень неслабо припекать будет. Оно и к лучшему: в дождь и слякоть на улицу выползать совершенно не хочется. Тем более в рейд выходить. Уж лучше на солнце попариться. Попариться! Три раза ха! Нет, конечно, после минус сорока и плюс двадцать жутким зноем кажутся, но ветер-то холоднющий. Как задует-задует. На пляжу не позагораешь. А хотелось бы…

Утро раннее, Форт только просыпается. Еще не видно непременных попрошаек, шлюх, кидал и прочей пены, которые заполняют улицы каждый летний день. Только продирают глаза дворники, уличные торговцы и разносчики всего и всея. Досыпают последние часы работяги и служащие, если, конечно, им сегодня было не в ночь. И лишь ночная смена Дружины наматывает последние километры перед возвращением в околотки. Я решил никуда не спешить и пройтись в свое удовольствие. Хорошо-то как! Когда на улицах никого, почти можно поверить, что это нормальный мир. Но только почти…

Вдалеке показался и сразу же свернул на соседнюю улицу конный патруль Дружины. Ездят, типа, за порядком наблюдают. Дармоеды. Ох, что-то я сегодня разошелся. Совсем забыл, что теперь разницы между нами никакой. Такой же дармоед. В Патруле хоть что-то полезное для людей делал.

О! А вот и работяги объявились: сразу за перекрестком цеховики под охраной боевой бригады заносили в магазин на первом этаже жилого дома привезенные в двух телегах картонные коробки из-под телевизоров. Да, погорячился я, что Форт еще спит. Как бы не так…

Из-за соседних домов показались золотые купола церкви, и я остановился, засмотревшись на них. Зайти? Не на исповедь, конечно. Слишком много грехов накопилось, чтобы вот так сразу решиться в них покаяться. Просто свечку поставить.

Три свечи за упокой, одна свеча за здравие…

Откуда это? Не помню. А мысль стоящая. Я раньше перед рейдами всегда по возможности в церковь ходил. Вот только в последний раз как-то не получилось. А зашел бы — глядишь, все бы по-другому сложилось. Или не сложилось. Ангелы-хранители, они по заказу не работают.

Решив, что время есть, свернул в сторону церкви. Калитка в заборе оказалась открыта, я зашел за ограду, перекрестился и, остановившись перед церковным киоском, зашарил по карманам. Есть деньги, нет? Что-то звенит. А в кармане пусто. Странно. Ага, вот оно что! Дыра. Очень удачно, а то точно бы все просадил.

Вытащив из подклада две золотые чешуйки, я купил на одну из них свечей и вошел в церковь. Тишина. Полумрак. Легкий аромат ладана и дыма от свеч. Ни прихожан, ни священника. Только лики святых на иконах. Странно здесь. И спокойно. Можно постоять, подумать, помолиться. Хоть ненадолго позабыть о повседневной суете. Можно. Но время поджимает.

Я зажег свечи, подплавил снизу, воткнул рядом с догоравшими огарками перед одной из икон, прочитал знакомые с детства молитвы и, перекрестившись, вышел на улицу. Полегчало? Не знаю…

Все, теперь до Кирилла надо в ускоренном режиме двигать. Здесь недалеко, но времени в обрез осталось.

А Кирилл не открывал. Испинав всю его ни в чем не повинную дверь, я уселся на ступеньки и осмотрел серебряные накладки на носках ботинок. Даже не шатаются. На совесть присобачил. Еще попинать, что ли? Может, спит? Или его дома нет? Но куда он с утра пораньше умотать мог? Я уже поднялся со ступенек, когда залязгали засовы, и дверь медленно приоткрылась ровно настолько, чтобы Кирилл смог высунуть голову.

— Чего тебе? — недовольно сморщился он и широко зевнул.

— У тебя самогон на кедровых орешках остался еще?

— Ну, вы, синеботы, точно офонарели. Сначала Селин, теперь ты…

— Да мне в энзэ. Фляжку только, — объяснил я. — В рейд ухожу.

— В рейд? — задумался Кирилл. — Тогда ладно. Давай тару.

— И чаем не угостишь? — протянул ему фляжку я.

— Ты, блин, знаешь, сколько времени? — вспылил Кирилл. — Нет, ты-то знаешь. Тебе, подонку, по фигу, во сколько меня разбудить. Не один я.

Прикрыв дверь, он исчез в квартире, но запираться не стал. Ой-ой-ой. Не один он. Можно подумать, можно подумать…

Минут через пять Кирилл открыл дверь и вернул мне потяжелевшую фляжку.

— Все? — с неприкрытым намеком в голосе поинтересовался он. — Или тебе колбасы еще в энзэ завернуть?

— Колбасы не надо. — Я убрал фляжку во внутренний карман. — Ты мне вот что лучше скажи: Чертов провал — это что и это где?

— Я тебе что, справочная? — резонно, в общем-то, возмутился Кирилл.

— Хорош, очень надо.

— Заброшенная шахта на Границе Форта, Города и Туманного, — смилостивился парень. — Недалеко от Соколовского, это хутор сразу за Еловым.

— Знаю такой. А на чьей территории провал? Туманного или Города?

— Туманного.

— И чем он знаменит?

— Тебе, может, лекцию прочитать? — с трудом удержался от мата Кирилл. — Дай поспать, а?

— Ну, в двух словах…

— В двух словах? Чем ниже, тем холоднее. О! Это уже четыре. Перебор.

— А дальше?

— Ниже тридцати метров никто не опускался. Все. Удовлетворил твое любопытство?

— Спасибо большое. Выручил. — Я начал спускаться по лестнице, но обернулся. — А с Селиным что?

— Подруга из дома выгнала. — Кирилл тихонько прикрыл дверь.

Чертов провал. Вот оно значит как. Интересно, что там внизу? Интересно? Да пусть это самое «интересно» там еще хоть сотню лет лежит. Мне оно и даром не надо. Другие заботы есть, и причем куда более актуальные.

Например, надо быстрее шевелить ходулями. Время часов девять уже, а нам еще до пропускного пункта топать. И не просто топать, а кучу всякого барахла на себе волочь. А у меня, блин, и так после вчерашнего поясницу ломит. И ребра болят. И колено стреляет. И хвост скоро отвалится…

К общаге я подошел, уже порядком запыхавшись, да еще толстый вахтер добрых десять минут полоскал мне мозги и не хотел запускать внутрь. Я ему даже служебную бляху показал, а он все равно ни в какую. Еле уболтал. Урод. Кругом одни уроды. А так день хорошо начинался. Елки-палки, что ж тогда к вечеру будет?

Открывшая дверь Вера оказалась уже готова к выходу, и с желанием позавтракать пришлось распрощаться. Одно утешило: рюкзак свой она с утра успела перебрать и он уменьшился в размерах раза в три. Это что ж она такое из арсенала домой тащила?

• Предыдущая
• 75/115
• Следующая