Казино - Андреев Олег Андреевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/69
- Следующая
Отчетность по казино добила его. Никакого роста. «Хорошо, по нулям хоть идем – по сравнению с сентябрем. Так мы долго не протянем. Когда же Брейн запустит свою пресловутую систему? Кстати, надо бы навестить его, а то еще разобидится и разнервничается, а это повредит делу», – подумал Козырев, но осуществить задуманное ему не удалось – по местному позвонил старший пит-босс Балуев и сообщил, что выпускники их дилерских курсов готовы к экзамену.
– Вот черт! Совсем забыл про наших студентов. Ведите их сначала в тренажерный зал, а потом спустимся на рабочие столы, – распорядился Петр Ильич и вышел в коридор, в конце которого, рядом с мониторной, находилась комната с тренажерами.
В этом небольшом зальчике помимо обычных спортивных тренажеров, с помощью которых обслуживающий персонал казино поддерживал необходимую физическую форму, стояли еще и рабочие тренажеры, то есть механические устройства, используемые в игре: рулеточные колеса, шузы-карабины, из которых подаются карты в «блэк-джек», «сабо» – коробки, из которых сдаются карты в «баккара», стол для покера, колоды новых карт для тренировки в шафле – тасовании – и в разрезке, то есть снятии части колоды, – на всем этом крупье-дилеры набивали руку для уверенной игры на рабочем месте. На этих же тренажерах обучались будущие крупье.
Сегодня нескольким счастливцам предстояло держать выпускные экзамены. Это было чистой формальностью, потому что опытные наставники давно уже определили, кто будет работать в казино, но для обоснованного отказа остальным нужно было завалить их в неком подобии защиты диплома.
– Здорово, Егорыч, – поприветствовал хозяин своего бывшего учителя. – Как сосуды, расширяешь? – намекнул он на его болячки и пристрастие к коньяку.
– Сужаются, проклятые. Как съездил, Петруша? Тамара скоро вернется?
– Не раньше, чем через месяц: пока Сашка привыкнет к школе, пока сама побегает по Лондону. Ну кто тут у нас номер один сегодня?
– Все ничего ребятки, – с удовлетворением оценил выпуск Леонид Егорович. – Но особенно одна девонька хороша – Лиза Семина. Работает как часики и из себя красавица. Хоть сейчас за стол ставь.
– Вот проверим и поставим в ночь, а то у нас из-за этого Телегина сдвиг произошел: Балуеву придется взять на себя часть его работы, поэтому на его место поставим Лешу, пит-босса с правых столов. За него Королев потрудится с первого – пора уже парню подрасти, а вот его эта Лиза и сменит. Не подведет?
– Сам решай, Петруша, когда посмотришь. А так, она уже пару раз стояла на «колесе», пока тебя не было, практиковалась. Сбоев не было…
Пока демонстрировали свои знания и умение претенденты на дилерские посты из картежников, Петр Ильич, стоя в сторонке с психологами, обсуждал проблемы казино.
– Ну как наша «интра», пошла? – спросил он Михаила Левина, кудрявого очкарика с внешностью умника из американского боевика, бывшего доцента кафедры психологии из Высшей профсоюзной школы, чьей специальностью была конфликтология.
После развала страны, промышленности и, следовательно, профсоюзов с их высшей школой он сначала подвизался в качестве консультанта при всевозможных оптовых биржах, затем, после их закрытия, занялся сетевым маркетингом, пройдя путь от «гербалайфа» до страховых систем. Поэтому считался знатоком в работе с посетителями казино, вовлечении их в игру и улаживании конфликтов. Именно он предложил заменить в туалетах сушилки для рук на бумажные полотенца: выяснилось, что в струе теплого воздуха руки сохнут почти минуту, а промокнуть их разовой бумажкой можно за пять секунд. Выигранное время посетитель смог потратить у игрального стола с пользой… для казино конечно же. Еще он придумал вписать двадцать пятым кадром в видеокассеты, которые демонстрировались на экране над баром для желающих отдохнуть от игры, призыв вернуться в игру. Последним его достижением было включение в негромкую музыку, звучащую в динамиках, установленных в холле, туалетах и ресторане, так называемой «интры», от латинского «внутрь», то есть все того же призыва играть и обещания выигрыша, неразличимого для уха и наложенного на мелодию.
– Похоже, что да, Петр Ильич, – ответствовал Левин. – Рост охвата налицо.
– Вы так думаете, Миша? Охват охватом, а вот финансовые показатели по сравнению с сентябрем не выросли.
– Но и не упали! А в прошлом-то году, помните, как мы просели в октябре? Это же закономерно: люди возвращаются после бархатного сезона несколько опустошенные морально бурными курортными романами и материально – ими же. Так что им не до игры – впору с делами и женами разобраться.
– Ну вам, психологам, виднее… Что скажете о наших будущих дилерах?
– Крепкие ребятишки. Устойчивые. Да вы сами посмотрите, как выкручиваются, – кивнул он на экзаменующихся, которые щелкали задачки своих педагогов как орехи, показывая чудеса в шафловании, расчете ставок и выплат, ловя своих наставников на различных фальшивых тасовках. – Я тут заглядывал в «Титаник» и «Солярис»: их мастера нашим ученикам в подметки не годятся.
– Ну-ну, вашими бы устами… – задумчиво сказал Козырев.
Понимая, что карточные игры – весьма ответственная часть его бизнеса, он все же с большим пиететом относился к рулетке и с нетерпением ждал появления обещанной ему чудо-Лизы.
Наконец настала ее очередь. Девушка была хороша. Петр Ильич обычно не контролировал ход обучения на курсах – этим занимались специалисты и управляющий, не запомнил он Лизу и среди поступавших. Поэтому сейчас она поразила его своей красотой. Стройная, зеленоглазая брюнетка лет двадцати, с гладкими скулами, слегка присыпанными мелкими веснушками, и ослепительной улыбкой большого, но очень красивого, как у Джулии Робертс, рта.
– Дайте-ка я ее проэкзаменую, – решил Козырев, оттесняя Егорыча и второго психолога – Юлю.
– Понятно-понятно, – проворчал старик. – Как Тамара в Лондоне, так он сразу хорошеньких девушек экзаменовать начинает. А так – даже не покажется на занятиях…
– Не ворчи, старый. Просто я хочу и свои мозги освежить. Ну-с, Елизавета…
– Николаевна, – подсказала, улыбнувшись, девушка.
– …Николавна, чем вы нас порадуете? – спросил Козырев тоном старого профессора. – Историю рулетки знаете?
– Она не изучалась научно, но, по слухам, предшественницей сегодняшней игры была «хока». В нее играли в Европе еще в восемнадцатом веке. Имя изобретателя неизвестно, – четко, как на школьном экзамене, ответила Лиза.
– А как она была устроена?
– Примитивнейше! Стол с сорока нумерованными гнездами и бортиком по окружности, чтоб шарик не падал на пол. В центре стола – диск на оси с выходящими из нее шестью спицами. Шар вкладывался к оси в один из шести секторов, и крупье запускал диск. Под действием центробежной силы шар вылетал к кольцевому бортику стола и бегал вдоль него, пока не падал в одно из гнезд. Из сорока гнезд три были «зеро», то есть работали исключительно на казино. Преимущество над современным европейским вариантом – тройное, над американским – полуторное.
– Обидно, да? – усмехнулся Козырев.
– Но мне кажется, что модернизация игры произошла не случайно – уменьшение явного преимущества казино привлекло дополнительных игроков, и в целом баланс положительный.
– Что ж, неплохо, – оценил Петр Ильич. – А теперь подойдите к доске и нарисуйте разметку американского игрового поля. На стол, пожалуйста, не смотрите! – шутливо погрозил он пальцем.
Девушка грациозно подошла к грифельной доске, взяла мел и уверенными прямыми штрихами, свидетельствующими об ее хладнокровии и твердости руки (что тут же, молча переглянувшись, оценили члены комиссии), быстро набросала схему игрового поля: наверху – фронтон «дома» с двумя «зеро», под ним – сам двенадцатиэтажный «дом» с тремя «окошками» на каждом этаже. Часть «окошек»-клеток она в определенной последовательности заштриховала белым мелом.
– Это будет черное, – широко улыбнувшись, пояснила Лиза и дальше четко, без запинки изложила комиссии правила игры, одновременно быстро расчерчивая мелом доску и расставляя по клеткам цифры. – …Вот и вся игра, – подвела она черту под своим блестящим ответом и победно посмотрела на слушателей.
- Предыдущая
- 18/69
- Следующая
