Золотая кровь - Уильямсон Джек - Страница 16

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая

Обхватив гудящую голову руками, американец попытался собраться с мыслями. Надо осмотреть склеп. Если бы удалось найти хоть какое-нибудь оружие…

Прайс зашарил по карманам. Где же спички? Ага, вот… С облегчением вздохнув, он зажег свет и внимательно оглядел маленькую келью. Среди рассыпанных человеческих костей Прайс заметил отломанную рукоять топора, а потом и сам золотой топор, лежавший возле двери. Рядом валялся овальный щит.

Прислонившись к холодной стене, Прайс от гаснущей спички закурил сигарету. В голове понемногу прояснялось. Во всяком случае, сигаретный дым хоть немного, да забивал затхлые запахи склепа. Но виски ломило по-прежнему.

Докурив, Прайс зажег новую спичку и в ее свете внимательно осмотрел дверь — массивную глыбу до блеска отполированного гранита, искусно подвешенную на петлях так, что и сами петли, и замок скрывались под камнем. Снаружи на двери имелась круглая ручка. Внутри дверь была совершенно гладкой.

Заставив себя действовать спокойно и неторопливо, Прайс поднял с пола топор и, обернув лезвие носовым платком, чтобы не порезаться, принялся стучать в дверь острием. Замок, думал он, находится в вырубленном в двери пазе на уровне золотой ручки. Прикрывающий его слой камня, скорее всего, достаточно тонок, а раз так, то, возможно, удастся его проломить.

Камень был крепок, орудие — неудобным. Голова у Прайса буквально раскалывалась. С каждой минутой дышать становилось все труднее.

Задыхаясь, он стучал и стучал в дверь.

Ему казалось, прошло несколько часов. Другой на его месте опустил бы руки и покорно ждал смерти. Но не в характере Прайса Дюрана было сдаваться без боя. Он верил в свою удачу… хотя в последний раз она его и подвела. Ничего, удача еще придет ему на помощь. Если только драться до конца…

Сейчас Дюран боролся не только за свою жизнь. Он боролся и за Айсу, одна только мысль о которой придавала новые силы его рукам. Прайс знал, что любит эту веселую, смелую девушку. По какому-то тайному закону жизни она принадлежала ему, и Прайс не собирался никому ее уступать.

И вот наконец камень треснул. Еще несколько ударов, и в свете спички Прайс увидел перед собой древний золотой замок. Манипулируя рычагами, он освободил запирающий язычок и, поддев дверь, сдвинул ее с места.

С неописуемым блаженством Прайс вдыхал воздух подземелий, раньше казавшийся ему таким затхлым. Немного придя в себя, он зажег факел — один из тех, что они с Айсой принесли в склеп. Затем, подобрав топор и щит, нашел лестницу и по ней выбрался на поверхность.

Прайс даже засмеялся от радости, вновь очутившись в залитом полуденным солнцем садике. Какое блаженство вот так стоять, наслаждаясь чудесным теплом и чистым воздухом!

Доковыляв до фонтана, американец умыл лицо и вдоволь напился. Затем, без сил повалившись на траву, забылся беспробудным сном.

Он проснулся на рассвете нового ясного дня. Проснулся голодный как собака. Голова почти не болела, мысли прояснились, а синяк, оставленный палицей Маликара, уже начал проходить. Готовя скромный завтрак из оставшихся в оазисе запасов, Прайс обдумывал, как же ему спасти Айсу.

Это вообще было характерно для Прайса Дюрана — он и минуты не потратил на размышления о том, сможет ли вызволить девушку из плена. Его заботило только, как именно это сделать.

В мягкой земле, размытой вытекающими из фонтана ручейками, Прайс обнаружил крупные тигриные следы. Сперва он даже и не понял, что это такое. Таких громадных кошек, как известно, просто не бывает. Где это видано — тигриный след размером со слоновий?

Прайс без труда проследил цепочку следов из оазиса в город, а оттуда через стену и в глубь пустыни. Ветер еще не успел стереть отпечатки.

Более короткий путь к Айсе трудно было и представить.

Решив идти по следам, Прайс не стал долго думать об опасностях, которые подстерегают его на этом пути. Он не размышлял о возможности поражения и о своей вполне вероятной гибели. Прайс был человеком действия.

Сейчас любая задержка, как ему казалось, смерти подобна. Песок скоро занесет следы, и тогда найти дорогу будет практически невозможно. Но, прежде чем отправиться в путь, следовало кое-что сделать.

Прежде всего Прайс отыскал в оазисе подходящий кусок дерева и вырезал себе новое топорище. Кроме золотого топора, другого оружия у него не было.

Затем он взнуздал обоих верблюдов, успевших немного отдохнуть в оазисе, и увязал на спине дромадера Айсы вьюк с наполненными водой бурдюками и большой вязанкой свежей зелени.

Поднявшись в седло своего собственного верблюда и ведя второго в поводу, Прайс выехал из оазиса, где он волею судьбы нашел и зенит райского счастья, и надир беспросветного отчаяния. Миновав торчащие из песка развалины зданий, американец по перехлестнувшему городскую стену бархану выбрался из Энза.

Весь день он ехал по громадным следам через желтое песчаное море точно на север. Сперва двигаться по следу было проще простого. Но ближе к вечеру поднялся ветер, обжигающий, словно дыхание кузнечного горна. Ветер заметал следы, и к тому времени, когда солнечный диск коснулся горизонта, Прайс уже едва разбирал дорогу. Несколько раз он вообще терял след, однако всякий раз снова находил его на подветренном склоне бархана. С наступлением ночи Дюрану пришлось остановиться.

Верблюды устали. Они еще не до конца оправились от изматывающего путешествия в Энз. К тому же американец, стремясь во что бы то ни стало наверстать упущенное время, беспрестанно их погонял. Но теперь гонка поневоле кончилась. Прайс покормил дромадеров прихваченной в дорогу зеленью, сам поел и попил и, завернувшись в одеяло, улегся спать. Он молился, чтобы ветер утих.

Но ветер дул все сильнее. Всю ночь шелестели пески, словно сама пустыня насмехалась над Прайсом Дюраном. Задолго до рассвета от тигриного следа не осталось и воспоминаний.

Еще не рассвело, когда Прайс вновь оседлал своих дромадеров и снова отправился в путь, держа курс по-прежнему на север.

Вечером его верблюд пал, не выдержав безумной гонки. Оставив его труп лежать на горячем песке, Прайс пересел на дромадера Айсы. Ему он отдал большую часть остававшейся воды.

На следующий день Прайс выбрался из песков на бескрайнюю равнину желтой глины. Безумие пустыни уже коснулось его разума, и потом Дюран никогда не мог вспомнить, было это утром или вечером. Но в тот миг, на грани беспамятства, он все-таки сообразил, что на глине следы могли и сохраниться. Потратив час, Прайс нашел-таки отпечатки огромных тигриных лап, ведущие через равнину.

Ночью кончилась вода. Американец лежал возле своего верблюда и никак не мог уснуть. Жгучая жажда напрочь отгоняла сон.

Но хотя Прайс и не спал, он все равно видел сны. Ему снилось, будто он снова вместе с Айсой находится в позабытом оазисе, что они пьют из выложенных камнем бассейнов и срывают с веток ароматные фрукты. Образы эти были такие четкие, что граничили с явью.

День пришел на смену ночи. Прайс снова отправился в путь, но видения не прекращались. Он опять был в Энзе вместе с прекрасной Айсой. Он был с ней в темном склепе короля Иру, сражаясь с Маликаром. Он был в лагере посреди пустыни, на тропе черепов, спасая девушку от притязаний мерзкого де Кастро.

И все это время одна мысль упорно не желала покидать его сознания. Одна цель вела его вперед. И Прайс, подгоняя спотыкающегося верблюда, ехал и ехал по следу, оставленному неестественно громадными тигриными лапами.

И вновь след начал пропадать. Вечером, когда обессилевший путник ступил на черные лавовые поля вулканического плато, след исчез совсем. Даже и не надеясь отыскать отпечатки на острых каменных глыбах и потоках застывшей лавы, Прайс двигался точно на север. Спустилась ночь, безлунная и мрачная. Но Прайс все еще торопил вперед своего полумертвого верблюда. Вперед, к Полярной звезде, тускло мерцающей над горизонтом.

Звезды в небесах плясали и манили к себе. Причудливые, рожденные больным воображением фантазмы возникали и вновь растворялись над безжизненным каменистым плато. Временами Прайс забывал, куда и зачем держит путь. Порой он тщетно пытался вспомнить, что же ждет его под Полярной звездой. Но Прайс Дюран все ехал и ехал и не хотел останавливаться.

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая