Принцесса и Гоблин (др.перевод) - МакДональд Джордж - Страница 25

— Ничего не чувствую, — ответил Керди.

— Ну что такое с твоими пальцами? Я ведь отлично чувствую. Правда, ниточка очень-очень тонкая и при свете солнца кажется всего лишь паутинкой, хотя чтобы спрясть её, пришлось свить вместе много-много паутинок, но всё равно, как можно её не чувствовать?

Керди был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать, что не верит, будто здесь есть какая-то ниточка. Он только произнёс:

— Что ж, ничего не могу с собой поделать.

— Зато я могу, и этого тебе должно быть достаточно. Положись на меня.

— Но мы ещё не выбрались отсюда, — напомнил Керди.

— Скоро выберемся, — заверила его Айрин.

Теперь ниточка вновь опустилась к полу и подвела принцессину руку к пролому в полу пещеры, откуда исходил звук текущей воды, уже давно доносившийся до их слуха.

— Она уводит нас под землю, — сказала девочка, остановившись.

Но Керди прислушивался к другому звуку, который также некоторое время назад уловило его опытное ухо и который также стал громче. Это был шум работы, производимой где-то поблизости рудокопами гоблинов. Айрин тоже расслышала его, как только остановилась.

— Что это за шум? — спросила она. — Ты не знаешь, Керди?

— Знаю. Это гоблины роются в горе.

— А зачем они это делают, ты не знаешь?

— Вот этого я как раз и не знаю. Не хочешь ли взглянуть на них? — спросил он. Ему захотелось сделать ещё одну попытку выведать их секрет.

— Если моя ниточка меня туда поведёт, то я не возражаю, но мне не хочется на них смотреть, и тем более оставлять ниточку. А она ведёт меня в этот пролом, и нам лучше лезть туда.

— Ну, хорошо. Только я первый, ладно? — предложил Керди.

— Нет, Керди, не нужно. Ты не можешь почувствовать ниточку, — возразила принцесса, пролезая в узкий пролом. — Ой! — вскрикнула она. — Я попала в воду. Сильное течение, но не глубоко, и места много, чтобы пройти. Поторопись, Керди.

Он попытался пролезть, но отверстие было для него слишком узким.

— Отойди подальше, — сказал он в отверстие, снимая с плеча свою кирку.

За пару секунд он расширил пролом и оказался рядом с принцессой. Они пошли дальше, по течению водного потока. Керди всё сильнее опасался, что вода приведёт их к какой-нибудь ужасной пропасти в самом сердце горы. В одном или двух местах он вынужден был пробивать скалу ради расширения прохода — иначе даже Айрин не смогла бы протиснуться, не оборвав платьица. Наконец они разглядели проблески, и минуту спустя их почти ослепило, так как они вышли на свежий воздух. Полминуты потребовалось, чтобы глаза принцессы смогли привыкнуть к свету и она поняла, что находится в своём собственном садике, у той скамьи, на которой она сидела однажды вечером с папой-королём. От радости принцесса принялась плясать и хлопать в ладоши.

— Ну что, Керди! — кричала она. — Веришь теперь в то, что я говорила тебе о моей прабабушке и её ниточке?

Она ведь чувствовала, что Керди не верил её рассказу.

— Смотри! Вот она блестит перед нами! — добавила принцесса.

— Ничего не вижу, — не уступал Керди.

— Тогда ты должен просто поверить, — сказала принцесса, — ведь ты не можешь отрицать, что моя ниточка вывела нас из горы.

— Я не могу отрицать, что мы вышли из горы, и я был бы очень неблагодарным, если бы не признал, что это ты вывела меня из горы.

— Но мне бы не удалось, не будь этой ниточки, — настаивала Айрин.

— Вот этого мне ни за что не понять.

— Ну, ладно, Керди;, пошли в дом, и Лути даст тебе что-нибудь поесть. Я думаю, тебе просто необходимо подкрепиться.

— Я и сам так думаю. Но мои отец и мать будут сильно обо мне беспокоиться. Мне пора: сначала домой, чтобы рассказать обо всём матушке, а затем назад в рудник, чтобы успокоить отца.

— Хорошо, хорошо, Керди, только нам оп пути. Я проведу тебя через дом, так ближе.

По дороге они никого не встретили, потому что все домашние, как и прежде, метались в поисках принцессы неизвестно где. Когда дети вошли в дом, нить (а Айрин всю дорогу не переставала на это надеяться) повела её к древней лестнице. Девочке кое-что пришло в голову. Она обратилась к Керди с таким предложением:

— Там ждёт меня моя прабабушка. Пойдём со мной, и ты её увидишь. Тогда ты поверишь, что я говорила тебе правду. Пойдём же, Керди, будь другом. Мне так грустно оттого, что ты думаешь, будто я говорю неправду.

— Я вовсе не сомневаюсь, что ты веришь в то, о чём рассказываешь, — возразил Керди. — Просто в твоей головке иногда появляются забавные фантазии.

— Тогда пойдём со мной, милый Керди!

Маленький рудокоп не смог противиться этой просьбе; хотя он почти робел, впервые в жизни попав в такой огромный дом, он уступил и пошёл вслед за девочкой вверх по лестнице.

А затем они взбежали по первой лестнице, по второй, по третьей, пронеслись рядами пустых комнат и, вскарабкавшись по узкой лесенке, попали в башню. С каждой лестницей и с каждым шагом Айрин становилась всё радостнее и счастливее. Но когда, наконец, она постучалась в дверь рабочей комнаты своей прабабушки, то ответа не последовало, и даже не слыхать было жужжания колеса прялки. Её сердечко оборвалось — но секунду спустя она догадалась, что можно ведь постучать и в противоположную дверь.

— Входите, — раздался ласковый голос старой женщины. Айрин отворила дверь и вошла, а следом и Керди.

— Ну, вот и ты! — воскликнула пожилая женщина. Она сидела у камина, в котором по-прежнему полыхали розы — красные вперемежку с белыми. — Я заждалась тебя и уже начала немного беспокоиться. Мне, право, следовало раньше тебя встретить и провести сюда.

Говоря это, она подхватила маленькую принцессу и усадила её себе на колени. Теперь на женщине снова было белое платье, и выглядела она, если только это возможно, ещё красивее, чем прежде.

— Прабабушка, а со мной Керди. Он не поверил мне, когда я рассказала ему о тебе, поэтому я привела его с собой.

— Вижу, вижу. Он славный мальчик, твой Керди, такой смелый! Ты рада, что спасла его из заточения?

— Конечно, рада, прабабушка! Но он нехорошо делал, что не верил мне, когда я говорила правду.

— Люди верят только в то, во что они способны поверить, и кто верит в одно, не должен сердиться на того, кто верит в совсем другое. Ты и сама вряд ли бы во всё это поверила, если бы оно не приключилось с тобой лично.

— Наверно, прабабушка, это так! Стыдно признаться, но ты права. Зато теперь и он поверит.

— Не знаю, так ли? — ответила прабабушка.

— Ты веришь, Керди? — обратилась Айрин к мальчику.

Керди стоял посреди комнаты, изумлённо тараща глаза. Принцесса решила, что он поражён красотой её прабабушки.

— Поклонись же моей прабабушке, Керди, — сказала она.

— Не вижу никакой прабабушки, — хмуро ответил Керди.

— Как не видишь прабабушки! Я же сижу у неё на коленях! — возмутилась принцесса.

— Не вижу, и всё, — повторил Керди с обидой в голосе.

— А видишь, как чудесно горят в камине розы — правда, теперь там есть ещё белые розы, а не только красные, — продолжала спрашивать Айрин, сбитая с толку не меньше Керди.

— Нет, не вижу, — настаивал Керди, не переставая хмуриться.

— И голубой кровати не видишь? И розового покрывала? И этой чудесной люстры как луна, вот этой, что свешивается с потолка?

— Вы изволите играть в сочинялки, ваше королевское высочество, и я считаю, что это не очень любезно с вашей стороны — после того, что мы вместе перенесли в этот день, — сказал Керди, чувствуя себя глубоко задетым.

— Тогда что же ты видишь? — спросила Айрин, которой вдруг пришло в голову, что не верить ему — это столь же нехорошо, как и то, что он ей не верит.

— Я вижу совершенно пустой чердак, точно как в хижине моей матери; правда, такой большой, что вся эта хижина сюда вместится, и ещё останется простору, — ответил Керди.

— А больше ты ничего не видишь?