Перестройка и новое мышление - Горбачев Михаил Сергеевич - Страница 47

Наша общеевропейская история сложна и поучительна, велика и трагична; она заслуживает того, чтобы ее изучали, извлекали из нее уроки.

Вехами истории Европы издавна были войны. В XX веке этот континент стал очагом двух мировых войн — самых кровопролитных и разрушительных, которые когда-либо знало человечество. Наш народ принес на алтарь освободительной борьбы против гитлеровского фашизма самые большие жертвы: в той страшной войне погибло более 20 миллионов советских людей.

Об этом мы напоминаем вовсе не для того, чтобы принижать роль других европейских народов в борьбе с фашизмом. Советские люди уважают вклад всех стран антигитлеровской коалиции и участников Сопротивления в разгром фашистской нечисти. Но мы никак не можем согласиться с мнением, будто Советский Союз вступил в схватку с нацистской Германией «только» в 1941 году, а до этого другие-де сражались с Гитлером «один на один».

Когда подобное мнение высказала мне М. Тэтчер, я возразил ей, напомнив, что Советский Союз боролся с фашизмом с 1933 года политически, а с 1936 года и с оружием, оказывая помощь республиканскому правительству Испании. Что касается пакта о ненападении с Германией (смысл которого постоянно искажается нашими оппонентами), то его могло и не быть, как и многого другого, если бы правящие круги Великобритании и Франции пошли в то время на сотрудничество с Советским Союзом против агрессора.

А кто отдал на растерзание нацистам Чехословакию? Чемберлен по возвращении из Мюнхена заявил, что принес английскому народу мир, но на деле все обернулось иначе, он принес войну. И прежде всего потому, что у правящих кругов Англии было одно на уме: как бы направить Гитлера на Восток, на Советский Союз, как бы раздавить коммунизм.

Не хочу упрощать: ведь и страны Восточной Европы получили непростое наследие. Взять, например, отношения между Россией и Польшей — на протяжении столетий они осложнялись борьбой правящих классов обеих стран. Короли и цари бросали поляков на русских, русских на поляков. А войны, насилие, захваты отравляли души народов, пробуждали взаимную неприязнь.

Социализм обозначил глубокий поворот в многовековой истории этой части мира. Разгром фашизма и победа социалистических революций в восточноевропейских странах создали новую ситуацию на континенте — здесь сложилась мощная сила, поставившая целью прервать нескончаемую цепь вооруженных конфликтов. И вот уже пятый десяток лет народы Европы не знают войн.

В то же время Европа остается ареной острой идеологической, политической и военной конфронтации. Некоторые возводят раскол Европы к Ялте и Потсдаму, ставят под вопрос заключенные там исторические соглашения. Все тут перевернуто с ног на голову.

Ялта и Потсдам заложили основу послевоенного устройства Европы. Жизненность их в том, что это были антифашистские, демократические по сути соглашения. Они предусматривали ликвидацию гитлеровского «нового порядка», который лишил целые народы и государства независимости и самой надежды на свободу и самостоятельность.

Логика старого политического мышления привела к разделению Европы на два противостоящих военных блока. На Западе бытует версия, согласно которой Европу раскололи коммунисты. А фултонская речь Черчилля? А доктрина Трумэна? Начало политическому расколу Европы положили те, кто развалил антигитлеровскую коалицию, кто организовал «холодную войну» против социалистических стран, кто создал блок НАТО как орудие военно-политической конфронтации в Европе. Следует еще раз напомнить, что Варшавский Договор был подписан после создания НАТО.

По вине НАТО Европа вновь оказалась впряженной в милитаристскую колесницу, наполненную на этот раз ядерными зарядами. И сегодня главный счет за углубление раскола Европы следует предъявлять тем, кто превратил ее в поле ракетно-ядерного противостояния, кто призывает к пересмотру границ между европейскими государствами, расшатыванию территориально-политических реальностей.

Мы не раз предлагали распустить военные блоки или, по крайней мере для начала, военные организации обоих союзов. Коль скоро на это не идут, вынуждены считаться и с этой реальностью. Но мы полагаем, что и в условиях сохранения блоков надо прокладывать путь к лучшему миру, к таким международным отношениям, которые на каком-то этапе привели бы к ликвидации всех военных группировок.

В послевоенной Европе было немало драматических ситуаций и поворотов. Но так или иначе европейские страны, в соответствии с конкретными условиями и своими возможностями, определяли свой выбор: одни остались капиталистическими, другие двинулись к социализму. Подлинно европейскую политику, общеевропейский процесс можно строить, только признавая и уважая эту реальность.

Мы не хотим мириться с бытующим взглядом, будто Европа обречена на конфронтацию между блоками и подготовку войны друг против друга. О том, что социалистические страны не согласились с такой перспективой, свидетельствует их инициатива, приведшая всю Европу, США и Канаду в Хельсинки. Принятый там Заключительный акт указал реальные пути достижения единства континента на мирной равноправной основе.

Однако импульс, который дала знаменитая конференция в столице Финляндии, стал гаснуть под ветрами надвинувшейся второй «холодной войны». О причинах этого говорилось немало, и не о том сейчас речь. В порядке самокритики упомяну только одну — допущенное нами ослабление экономических позиций социализма на рубеже 70–80-х годов. В то же время это лишний раз, как бы от обратного, доказывает, что именно социализму принадлежит основная роль в обуздании недругов разрядки, нормализации отношений между всеми европейскими государствами. Стоит социализму дать слабину, как снова активизируется милитаризм, силовая политика, имперские амбиции.

Сейчас Советский Союз, социалистическое содружество вновь взяли на себя инициативу. Укрепляя социализм, мы придаем дополнительную силу и жизненность хельсинкскому процессу. Пора наконец усвоить простую мысль: существующие сейчас барьеры могут быть преодолены не в том смысле, что Запад навяжет Востоку или Восток навяжет Западу свои порядки. Надо совместными усилиями поворачивать дело от конфронтации и военного соперничества на рельсы мирного сосуществования, взаимовыгодного сотрудничества. Только в таком понимании наш континент может быть единым.

Этот образ пришел мне как-то на ум в ходе одной из бесед. Высказался вроде бы случайно, но мысленно я искал такую формулу давно. Возникла она не вдруг, а после долгих размышлений и, в частности, встреч со многими европейскими деятелями.

Настроив себя на новое политическое мышление, я уже не мог по-старому воспринимать многоцветную, будто лоскутное одеяло, политическую карту Европы. Она навоевалась вдоволь, наплакалась досыта. С нее хватит. Вглядываясь в панораму этой многострадальной земли, задумываясь над общими корнями столь многообразной, но в сущности единой европейской цивилизации, все острее ощущал условность, временность блокового противостояния, архаизм «железного занавеса». Так, видимо, и родилась мысль об общем европейском доме. Вот это выражение в нужный момент словно само и слетело с языка.

Потом зажило как бы самостоятельной жизнью, вышло на страницы газет. Послышались и упреки — слишком, мол, абстрактное, бессодержательное. Тогда я решил изложить в цельном виде свои взгляды на эту проблему. И подходящий случай представился — визит в Чехословакию, где как раз расположен географический центр Европы. Это навеяло «европейскую тему» в моем публичном выступлении в Праге.

Европа — это действительно наш общий дом, где география и история тесно связали между собой судьбы десятков стран и народов. Конечно, у каждого из них есть свои проблемы, каждый хочет жить своей жизнью, придерживаться своих традиций.

Поэтому, продолжая метафору, можно сказать: дом-то общий, но у каждой семьи своя квартира, да и подъезды разные. Но сохранить его, уберечь от пожара или иных бедствий, сделать лучше и безопаснее, поддерживать в нем должный порядок европейцы могут только вместе, коллективно, следуя разумным нормам общежития.