Юлий Цезарь - Шекспир Уильям - Страница 11
- Предыдущая
- 11/43
- Следующая
Расстанемся, наш уговор запомнив,
И римлянами выкажем себя.
Друзья, смотрите весело и бодро,
И пусть наш вид не выдаст тайных целей;
Играйте так, как римские актеры,
И без запинки исполняйте роли.
Итак, желаю доброго вам утра!
Все , кроме Брута , уходят.
Как, Луций! Вновь уснул! Что ж, упивайся
Медвяной тягостной росой дремоты;
Не знаешь ты тех призраков, видений,
Которыми забота мозг наш мучит;
Ты спишь так крепко.
Входит Порция .
Брут, мой господин!
Что, Порция? Что ты так рано встала?
Для хрупкого здоровья твоего
Опасна эта утренняя сырость.
Как и тебе. Ты нелюбезно, Брут,
Мое покинул ложе, а вчера
Вдруг встал от ужина и стал ходить,
Вздыхая и скрестив в раздумье руки.
Когда ж спросила я тебя, в чем дело,
То на меня ты посмотрел сурово,
Потом, рукою проведя по лбу,
В ответ ногой нетерпеливо топнул.
Настаивала я, но ты молчал
И гневным мановением руки
Дал знак мне удалиться; я ушла,
Боясь усилить это недовольство,
Владевшее тобою, и надеясь,
Что просто ты находишься не в духе,
Как иногда случается со всяким.
Но ты не ешь, не говоришь, не спишь,
И если б вид твой так же изменился,
Как изменился нрав твой, то тебя,
Брут, не узнала б я. Мой повелитель,
Открой же мне причину этой скорби.
Я не совсем здоров, и это все.
Брут мудр, и если бы он заболел,
То меры принял бы для излеченья.
Я и лечусь. Спать, Порция, иди.
Как, болен Брут — и для леченья бродит
Полуодет и впитывает сырость
Туманного рассвета? Болен Брут —
И, крадучись, постель он покидает,
Чтоб подвергаться злой заразе ночи,
Чтобы холодный и нечистый воздух
Болезнь его усилил? Нет, мой Брут;
Недуг опасный твой в душе гнездится,
И я по праву и по положенью
Должна узнать причину; на коленях
Былой красой тебя я заклинаю,
И клятвами твоими, и той клятвой
Великой, что в одно связала нас, —
Открой мне, как себе, как половине
Своей, всю скорбь; скажи, кто те, что
К тебе зашли, шесть или семь их было, —
И даже здесь они скрывали лица.
Встань, Порция. Встань, нежная моя!
Я б не склонялась, будь, как встарь, ты нежен.
Скажи мне, Брут: быть может, по закону
Жене запрещено знать тайны мужа?
Быть может, мой супруг, я часть тебя,
Но с тем ограниченьем, что могу
Делить с тобой лишь трапезы и ложе
И изредка болтать? Но неужели
Лишь на окраине твоих утех
Я жить должна?14 Иль Порция для Брута
Наложницею стала, не женой?
Я чту тебя как верную супругу,
Такую ж близкую, как капли крови
В моем печальном сердце.
А если так, то знать хочу я тайну.
Пускай я женщина, но ведь меня
В супруги благородный Брут избрал;
Пускай я женщина, но ведь меня
Все доброй славой чтут как дочь Катона.
С таким супругом и с таким отцом —
Поверь мне, Брут, тверда я, как мужчина.
Откройся мне, и тайну я не выдам;
Иль твердость я свою не доказала,
Когда себе я рану нанесла
Сюда в бедро? Коль это я стерпела,
То тайну мужа я не выдам.
Боги,
Да буду я такой жены достоин.
Стук за сценой.
Стучат. На время, Порция, уйди.
Доверю вскоре сердцу твоему
Моей души тревогу,
Все думы, и заботы, и сомненья,
Из-за которых я угрюм и хмур.
Уйди скорее.
Порция уходит.
Кто стучится, Луций?
Входят Луций и Лигарий .
С тобою хочет говорить больной.
То Кай Лигарий, присланный Метеллом.
Ступай, мой мальчик. — Здравствуй, Кай Лигарий.
Мне трудно говорить, и все же — здравствуй!
Некстати, храбрый Кай, твоя повязка!
О, если бы ты был сейчас здоров!
Я выздоровлю, если Брут мне скажет,
Что есть для подвига достойный повод.
Лигарий, есть для подвига предлог.
Да, повод есть — достойный из достойных.
Клянусь богами Рима, я здоров!
Недуги, прочь! О римлянин великий,
Потомок славный доблестного предка!
Ты, словно заклинатель, оживил
Мой омертвелый дух. Скажи; готов я
С любой неодолимой силой биться
И победить. Так что же надо делать?
Нам нужно возвратить больным здоровье.
Отняв притом здоровье у кого-то?
Да. Расскажу тебе, в чем дело, Кай,
Дорогою к тому, к кому пойдем,
Чтоб это совершить.
Идем скорей.
Воспламенившись, за тобой пойду —
На что, не знаю сам: с меня довольно,
Что Брут меня ведет.
За мною следуй.
Уходят.
- Предыдущая
- 11/43
- Следующая
