Сражение за будущее - Ефремов Иван Антонович - Страница 2

Практика строительства коммунистического общества в корне опровергает «прогнозы» Томсона, позволяет не только увидеть действительные контуры грядущего, но и наметить пути его построения.

Великое значение воспитания в формировании нового человека коммунистического общества предельно ясно очерчено в новой Программе КПСС. XXII съезд КПСС сформулировал великолепную гуманистическую основу нового общества — «человек человеку — друг, товарищ и брат».

В мире, которому мы противостоим, принципиально иное отношение к формированию необходимых обществу людей. Оно нашло свое отражение в упоминавшейся уже книге Дж. Томсона «Предвидимое будущее». Томсон пишет, что, согласно британской статистике, всего 20 % мальчиков в каждом поколении обладают врожденными способностями, достаточными для окончания средней школы. Среди этих 20 % очень мало «по-настоящему» одаренных — потенциальных ученых, художников или искусных мастеров. Томсон призывает «мудро гуманизировать нашу слишком механическую цивилизацию», для того чтобы огромное большинство малоодаренных людей могло найти свое место в жизни. Исходя из того, что современные условия воспитания в капиталистических странах создают тенденцию к общему понижению интеллигентности в ряду поколений, Томсон предсказывает, что в ближайшем будущем одной из важнейших забот всех политических систем будет подыскание занятия для малоодаренных человеческих масс.

Здесь как нельзя лучше отражена основа основ буржуазного общества — «свободная конкуренция» между личностями и автоматический отбор врожденно одаренных из общей массы. Для последней предназначено серенькое существование в однообразном труде, а то и прямое нисхождение на низкие уровни жизни.

Насколько прекраснее и гуманнее выглядит перед этим принцип социализма и коммунизма — повышение интеллигентности и увеличение способности подавляющего большинства людей как путем поднятия жизненного уровня для всех без исключения, так и путем оздоровления, образования и воспитания огромных масс людей! Есть ли для этого, помимо общих экономических условий, какие-либо специально научные предпосылки! Разумеется, есть!

Как только последние достижения современной науки позволили нам ближе познакомиться с устройством и работой человеческого мозга, нас сразу же поразила его гигантская резервная мощность. Человек в средних условиях своего труда и жизни использует лишь малую часть мощности своего мыслительного аппарата, развившегося в очень трудной, сложной и опасной жизни первобытного общества. Если бы мы умели заставить наш мозг работать хотя бы вполовину его возможностей, то для нас никакого труда не составляло бы выучить десятка четыре языков, запомнить «от корки до корки» Большую Советскую Энциклопедию, пройти курс десятка высших учебных заведений.

Объем статьи не позволяет объяснить, как развивается в мозгу сложное защитное торможение, мешающее нам не только «развернуться вовсю», но и подчас заучить элементарные, но нелюбимые предметы школьного курса, вызывающие иногда вредные для здоровья перегрузки учащихся. Во всяком случае, наши школьные и вузовские программы представляют собою только крохи того, что может усвоить обычный средний человек — тот самый, который считается Томсоном и иже с ним неинтеллектуальным и малоспособным.

Человечество за многие тысячелетия своего существования еще не научилось учиться. Открытие секретов учения, преодоление мощных защитных систем психики, немедленно вступающих в действие при отсутствии интересов, при утомлении однообразием, должно стать одной из главных возможностей общего подъема интеллектуального уровня здорового человека коммунистического будущего. Другой могучий рычаг умственного прогресса — общие требования окружающего мира, так сказать, давление условий существования на всех членов общества. Если главным требованием этих условий будет интеллектуальная развитость (а оно уже вступило в силу у нас), то общий подъем способностей человека будет неизбежен. Почему-то про это забывают буржуазные идеологи, считающие современный уровень способностей единственным стандартом для оценки социальных возможностей среднего человека в будущем. Следовательно, вся система подхода естественных наук к человеку и обществу у нас должна быть иной, чем в капиталистическом мире.

С каждым новым шагом вперед биологических наук, вооруженных теперь тончавшими и точными методами физики и химии, раскрывается нам величайшая сложность человеческого организма. За полмиллиарда лет исторического развития от морских рыбообразных предков до мыслящего человека наши организмы накрепко связались с окружающим миром, частицу которого (во всей его сложности) они составляют. Каналы информации нашего тела несравненно более многочисленные, чем те, какие мы знали до сих пор, равно как и системы памяти. Все яснее становится, что, кроме сознательной памяти нашего мозга, гораздо более гигантской, чем мы это себе раньше представляли, существуют еще другие хранилища информации, памяти подсознательной, клеточной, как там ее ни назовут будущие исследователи. Системы памяти связывают нас со всеми миллионами миллионов прошедших поколений.

Эта страшная бездна прошлых времен, тяжелого и медленного пути развития иногда ощущается почти физически. И в то же время это миллиарды нитей физических, химических, электрических, магнитных и гравитационных ощущений, сплетенных длиннейшей эволюцией в неисчерпаемый клубок нашей психической деятельности, связывающей нас с окружающей природой. С этой связью человек — сын своей планеты Земли в гораздо большей степени, чем это мы себе представляем (а это вовсе немаловажно для будущих космических устремлений человечества).

Тысячу раз прав был В. И. Ленин, говоря о неисчерпаемой сложности атома! Но какова же исторически сформировавшаяся сложность человеческого организма!

Природа человека двойственна. С одной стороны — тугие цепи рефлексов и инстинктов — жадности, эгоизма, жестокости, опутывающие его рвущееся к красоте и радости сознание, — все, что в диком бытии и низших формах социальной жизни способствовало самосохранению, продолжению рода, охране потомства, половому отбору. С другой — на скелете этих простых инстинктов вырастало величие человека-мыслителя, строителя, художника, возникало неизбежно и неуклонно, несмотря на все извилины и трудности жестокого пути.

Но теперь пора идти еще дальше, выше. Теперь человек, вооруженный научными знаниями и социальным опытом, должен сам себе строить новую психику для нового мироощущения, для новой, коммунистической жизни.

Как же должна ответить на эту неизбежную необходимость наука! Наша наука, предназначенная служить человеку коммунистического общества, обязанная своим грандиозным развитием бесконечным усилиям и самопожертвованию советских людей!

Совершенно очевидно, что роль наук биологических уже в ближайшем будущем резко возрастет.

В Программе КПСС отражено это новое понимание биологии, ее существенное участие в формировании производительных сил общества.

Но этого мало. В самих биологических науках пора взяться за развитие таких дисциплин, как психофизиология, биолого-психологические основы эстетики и морали и другие.

Почему мы должны отказаться от разработки этих дисциплин, отдавая их целиком на откуп буржуазным идеалистам! Только потому, что разработка их велась на Западе, а у нас был застой, вызванный непониманием действительного их значения! Наоборот, тем яростнее мы должны бороться за подлинно коммунистическое развитие всех наук о человеке.

То же самое следует сказать и о педагогической психологии, о сравнительной морфологии и экологии человека и животных, о физиологии учения и труда, психологии развлечений. Перечень малоразвитых отраслей биологии (и отчасти медицины), касающихся человека, к сожалению, довольно велик. А ведь все эти направления предназначены научно исследовать поведение и психологию человека.

Физико-математические науки соответственно, вероятно, усилят разработку методов исследования в науках биологических, черпая в то же время из них понимание сложнейших явлений природы, как то сделала кибернетика. Связанные через изучение человека с законами исторического развития природы и общества, естественные науки приобретут историческую философскую основу, которой им так недостает. Тогда предвидение будущего, опираясь на аппарат исследования точных наук, станет реально возможным, а приложение методов статистики и теории вероятности к данным новой биологии человека (и, конечно, социологии) приведет к предсказанию будущего единственно возможным для материалиста способом анализа прошлого.