Талисман отчаянных - Бенцони Жюльетта - Страница 11

• Предыдущая
• 11/70
• Следующая

– Ничего не скажу, пока мы не приедем. Помолчите и вы. У меня нет ни малейшего желания попасть из-за ваших прозрений в автокатастрофу. Запомните одно: присутствие на вокзале моего друга подтвердил офицер французской уголовной полиции.

– И они ему поверили?! – злобно усмехнулся Матиас. – Они же оба французы, так что все у них шито-крыто, но только шито белыми нитками! Рыбак рыбака видит издалека.

– А знаете, молодой человек, что ваши умозаключения мне совсем не нравятся! И у меня возникло желание высадить вас прямо здесь. Несколько километров пешком пойдут вам на пользу. По дороге подумайте о том, что, во-первых, мой друг – венецианец, а во-вторых, инспектора Дюрталя не купишь ни за какие деньги. Когда вы его увидите, сами убедитесь.

– Это ваше мнение, а нужны доказательства, и если…

Адальбер резко затормозил, автомобиль вздрогнул и остановился. Он протянул руку и открыл дверцу.

– Выходите, – скомандовал он.

– Я?

– Вы! У меня нет проблем с дикцией. И я повторяю – выходите! Шагайте дальше пешком и немного остыньте. Я сыт по горло вашими безответственными глупостями!

– Глупостями?! Это смерть моих родителей – глупость?! Ну, понятное дело, это же мои родители, а не ваши!

Голос парня дрогнул из-за подступивших слез, и доброе сердце Адальбера смягчилось. Его пассажир уже почти вылез из автомобиля, но Адальбер успел ухватить полу его плаща.

– Конечно, я не должен был забывать о вашей родственной близости, – пробурчал он, – приношу вам свои извинения, – прибавил он и включил мотор. – Но до Ивердона извольте молчать. Все ваши истории расскажете капитану Шуль… Жульману!

– Шульцису? Это большой чин! И что, он сам занимается этим делом?

– Учитывая серьезность преступления, мне кажется, что это вполне естественно.

– Да, вы, конечно, правы. А ваша-то как фамилия?

– Адальбер Видаль-Пеликорн. Египтолог.

– А фамилию Шульцис не смогли произнести. Трудной показалась?

Матиас в самом деле пожелал сначала навестить полицейский участок, а не больницу.

И там, к их удивлению, стоило им назвать свои фамилии, как их тотчас же провели в кабинет, где офицер полиции встретил их чуть ли не с улыбкой.

– У меня хорошие новости для вас обоих, – объявил он, указывая вошедшим на стулья. – Главная: госпожа Ольже, ваша матушка, вне опасности.

Лицо Матиаса озарилось улыбкой.

– Неужели? И я могу с ней увидеться?

– Вас отвезут к ней через несколько минут.

– А отец?

– К несчастью, чудес не бывает. Если перерезано горло, человек умирает. Примите мои соболезнования.

– И мои тоже, – эхом присоединился Адальбер.

– Зато врачи говорят, что госпоже Ольже суждены еще долгие годы жизни. Нож скользнул, не задев жизненно важных органов. И она прекрасно помнит, как все произошло.

Повернувшись к Адальберу, полицейский с улыбкой произнес:

– Думаю, я могу вам доверить паспорт князя Морозини? И, прошу вас, передайте мои извинения инспектору Дюрталю. Впрочем, я сам извинюсь перед ним.

Полицейская машина повезла Матиаса в больницу, а майор Шульцис отдал Адальберу паспорт Альдо.

– Передайте ему наши сожаления, но поверьте, на том этапе расследования я не мог поступить иначе.

– Но кто дал показания против Морозини?

– Этого я вам не скажу. И поймите меня правильно. Судя по вашему душевному состоянию, получив требуемые сведения, вы можете натворить такое, что мне придется отправить в тюрьму вас.

– И вас это огорчит?

– Больше, чем вы можете себе представить!

– В таком случае найдите сами управу на лжесвидетеля! И в зависимости от понесенного им наказания, я решу, что мне делать дальше! Я с детства ненавижу доносчиков!

На прощание они пожали друг другу руки, и Шульцис уже открыл дверь, провожая гостя, как вдруг в кабинет, едва не столкнувшись с выходящим, ворвался кипящий от ярости мужчина.

– Чаша моего терпения переполнилась! – громко объявил он. – Теперь я понимаю, как швейцарцы поддерживают свою хваленую чистоту! Свой мусор они переваливают соседям, мало заботясь, что те думают на этот счет! Но случается, что соседям их мусор совсем не нравится! Ну, надо же! Видаль-Пеликорн! Что вы здесь делаете, старина?

Гневным посетителем оказался Лотарь Водре-Шомар, и он был настолько гневен, что, казалось, из его глаз сыплются искры. Комиссар не скрывал своего огорчения, и было заметно, насколько тягостен ему этот визит.

– Господин профессор! Опять вы к нам!

– Да, опять! И так просто это не кончится! Если еще раз я обнаружу мусор Сент-Круа на моих землях в Фурге, я погружу его на грузовик и вывалю у дверей вашего участка посреди прекрасного города Ивердона! Не думаю, что вам это понравится. – И без всякого перехода, повернувшись к Адальберу: – Как случилось, что вы здесь и не добрались до Понтарлье? Вы что, прилетели на самолете?

– Нет, приехал на автомобиле, и здесь у меня были срочные дела. Но я непременно собирался в ближайшее время засвидетельствовать свое почтение мадемуазель Клотильде и вам.

– Вы здесь один?

– Нет, Морозини тоже здесь, то есть не совсем здесь, то есть почти…

– И где же он?

– Он в Сент-Круа, в гостинице «Франс», я тоже сейчас туда еду.

– Я мигом все здесь улажу и поеду с вами. Уверен, вы меня поймете! Представьте себе…

– Господа! Господа! – вмешался в их беседу майор Шульцис, и тон его ясно свидетельствовал, что отпущенное ему терпение исчерпано. – Не сомневаюсь, что вы очень рады видеть друг друга, но вы в моем кабинете, а не в гостиной. И я буду рад, если вы продолжите вашу беседу в каком-нибудь более подходящем месте, например в приемной. Господин Видаль-Пеликорн мог бы подождать там несколько минут, пока мы закончим наш разговор с профессором.

– Охотно, охотно, – согласился Адальбер, которому вовсе не хотелось доставлять неудобства полицейскому. – До свидания, господин комиссар, и еще раз спасибо. Я дождусь вас, профессор, не спешите. Располагайте спокойно своим временем.

– Но не злоупотребляйте моим! – проворчал швейцарец.

Адальбер прождал четверть часа, не больше, и наконец увидел совершенно спокойного Водре-Шомара.

– Ну как? – спросил он. – Я вижу, вы получили сатисфакцию.

– Можно сказать и так. Шульцис обещал предупредить таможенников, чтобы они отвечали за линию границы. Посмотрим, что из этого получится. А теперь я отвезу вас в Сент-Круа, там мы заберем Морозини, ваш багаж и отправимся ко мне. Клотильда с ума сойдет от радости.

– Будем великодушны и дадим Морозини немного времени, чтобы прийти в себя. Хотя бы до завтра. Этот вечер нам с Альдо лучше провести в гостинице. Дело в том, что у нас, как всегда, весьма серьезная проблема, и мы должны ее хорошенько обдумать, прежде чем отправиться в Понтарлье. Мы вам все объясним, но…

– Ладно, ладно, не беспокойтесь. Мы друзья, а друзья все понимают. Надеюсь, вы на автомобиле?

– Конечно!

– Тогда поезжайте. А мне нужно сделать еще кое-какие покупки для сестры. Так значит, завтра в полдень?

– Хорошо, спасибо… Но только никому не говорите, что мы приедем и…

Адальбер замялся, не зная, продолжать или нет. Вдруг Лотарь с несвойственной ему мягкостью осведомился:

– Ваша проблема так серьезна?

– Честно говоря, очень.

– Обо всем поговорим завтра, а пока не забывайте, что мы ваши друзья, – подчеркнул Лотарь, нажимая на два последних слова. – И когда у наших друзей проблемы, мы, случается, вмешиваемся даже в то, что нас не касается.

Прежде чем уехать из Ивердона, Адальбер заехал в больницу. Хотел справиться о состоянии госпожи Ольже и узнать у Матиаса, не собирается ли он вечером в обратный путь. Молодой человек ответил, что проведет ночь рядом с матерью. К сожалению, ей внезапно стало хуже. Он предупредил по телефону Гертруду, так что порядок в доме будет обеспечен.

Вот теперь Адальбер с чувством выполненного долга мог возвращаться в Сент-Круа.

• Предыдущая
• 11/70
• Следующая