Наследники Великой Королевы (др. изд.) - Костейн Томас - Страница 90

• Предыдущая
• 90/132
• Следующая

Служанка зажгла еще одну свечу и вышла. Через несколько минут в комнату задыхаясь вбежала Кэти. Несколько мгновений мы стояли молча, глядя друг на друга.

Я не буду описывать ее. Скажу лишь, что за год, который мы не виделись, она подросла и стала еще красивее.

— Роджер, — произнесла она. — Я была так горда за тебя! Но я очень боюсь. Тебе нужно уходить через несколько минут.

— Не думаю, что так скоро.

— Но тебе угрожает серьезная опасность. Тебе вообще не нужно было сюда приходить. Королеве очень понравились твои истории и сам ты ей понравился, но весть о том, что ты был здесь очень скоро дойдет до дворца короля! Я дрожу при мысли о том, что может случиться! Одна из дам рассказывала мне, что король был страшно разгневан, когда узнал об этом сражении.

— Он сейчас здесь?

— Нет, конечно же, нет. Они с королевой живут отдельно. У каждого свой собственный двор. Разве ты этого не знал? Видятся они редко. И я этому рада, потому что мне не очень нравится двор короля. Если ты захочешь послать мне весточку, попроси передать ее через восточную калитку. Адресуй ее Элси Уиндиярд. Это моя служанка. Ей можно доверять. Я слышала, Роджер, как Ее Величество шепнула одной даме, что по ее мнению ты красив. Я тоже так считаю. Ты теперь такой высокий, почти как капитан Уорд. Тебе, конечно, нельзя оставаться в Лондоне.

— Придется, на какое-то время. Меня поселили в очень безопасное место. Меня там никто не найдет.

— Зачем ты пришел сюда, Роджер? Я глазам не поверила, когда увидела тебя. — Она заметила маленький шрам у меня на лбу. — Ты был ранен? Ты не сообщил нам об этом.

— Ничего серьезного. Осколок. Но вначале побаливало здорово. Джон тоже был ранен в шею, к счастью легко. Нам обоим повезло. Восемь человек из нашего города погибли,

— Значит капитан Уорд здоров? — спросила она после мгновенного замешательства.

— Да. Мы с ним много говорили о тебе. Мы получили твои письма в Тунисе.

— Но ты совсем не писал мне. — В ее голосе звучал упрек. — Я не получила от тебя ни одного письма, и была этим очень расстроена.

— Я послал тебе три письма. Должно быть они пропали.

Мы стояли друг против друга, и она смотрела мне прямо в глаза. — Роджер, — спросила она, — ты тогда имел в виду меня?

— Когда сказал, что люблю английскую девушку? Конечно, тебя. Но мне не следовало этого говорить. Это ведь нечестно. Я воспользовался представившимся мне случаем…

Она с недоумением посмотрела на меня.

— Нечестно? Я не понимаю.

— Ведь Джона здесь нет. Я бы не признался, но я знаю, что для тебя не тайна, как я к тебе отношусь.

Она вздохнула.

— Мне не следовало тебя об этом спрашивать. Ведь сейчас все изменилось.

Я не стал задавать вопросов. Я и там слишком хорошо понимал, что она имеет в виду.

— Ты сама изменилась, Кэти, — сказал я. — Стала еще краше, чем была, когда я уезжал. Ну вот, я опять сделал то, чего не следовало. Это нечестно по отношению к Джону.

— Нет ничего нечестного в том, что ты делаешь мне комплименты. Если хочешь знать, так поступают многие мужчины.

— Я был уверен, что ты будешь пользоваться большим успехом при дворе. Помнишь, я говорил, что у тебя отбоя не будет от женихов?

Она снова взглянула на меня и улыбнулась.

— Я не могу пожаловаться, что меня здесь… не замечают. Мужчины делают мне комплименты. Один даже сделал мне предложение. — Правда, — поспешно добавила она, видимо желая быть честной до конца, — он мне не очень нравится. Он на год младше меня и говорит только о лошадях. Он ими буквально бредит. Иногда он еще говорит о собаках. Один раз он прислал мне стихи. По-моему они не очень хорошие. Потом я узнала, что это не его стихи, ему их кто-то написал.

— Тебе здесь хорошо?

Она восторженно закивала головой.

— О-о, здесь просто чудесно! Я никогда еще не была так счастлива. Ее Величество, как мне кажется, испытывает ко мне симпатию. Она часто посылает за мной, и мы подолгу с нею беседуем. Она рассказывает мне о своем детстве при дворе ее отца в Дании, а иногда о тех ужасных временах, когда они жили в Шотландии. Колдуньи там постоянно старались наслать порчу на короля. Или по крайней мере ей так казалось, она ужасно боится колдуний. Детей, которые у нее рождались, сразу же отдавали на воспитание в семьи знатных шотландцев, и она их не видела целыми месяцами. Они с королем ссорились из-за этого. Почти не разговаривали целый год.

— Значит тебе нравится Ее Величество?

— Я просто влюблена в нее, Роджер. Она просто чудо.

Я с воодушевлением согласился с нею;

— И она была очень добра ко мне. Должно быть в свое время она была очень хороша.

— Она была настоящей красавицей. Не нужно верить гадким историям, которые о ней сочиняют. Ей нравится вино, но она никогда не бывает… как это сейчас говорят?

— Навеселе?

— Да, именно. Она никогда не бывает навеселе, хотя некоторые так утверждают. Ты представить себе не можешь, как она грациозна и как великолепно танцует. Она просто душка.

— Я рад, что ты здесь счастлива. Боюсь, мне надо уже уходить. Если захочешь что-нибудь сообщить мне, пошли записку на имя сэра Сигизмунда Хилла. Но будь осторожна. Никто не должен догадаться, что он помогает мне. И человек, которого ты пришлешь с запиской должен быть совершенно надежен.

Я немного помолчал. Мне нужно было задать ей еще один вопрос, но я колебался. Это было нелегко.

— Ты знала, что моя мать умерла?

Было ясно, что она этого не знала. Удивление в ее глазах мгновенно сменилось острым состраданием.

— Мама иногда пишет мне, но об этом она не упоминала. Они не живут в Эппл Корт, поэтому, быть может, она ничего не знает. Ох, Роджер, мне так жаль. Твоя мать была такой молодой. Просто невозможно поверить. Когда это случилось?

— Два месяца назад.

— Поэтому ты вернулся?

— Это была одна из причин. — После секундного колебания, я продолжал. — Тебе, конечно, известно о том, что произошло перед этим?

Она кивнула с несчастным видом.

— Мне так жаль! Роджер, я считаю, что мама вела себя неправильно. Я после этого долго с ней не разговаривала. Я хотела, чтобы она вернулась и поговорила с твоей матерью, но она отказалась. Это я и имела в виду, когда сказала… — она не договорила фразу.

— Что все изменилось?

— Да, мама очень упряма. Боюсь, она осталась при своем прежнем мнении и верит в то, что тогда сказала.

— Дело ведь не только в этом. Есть же еще и Джон.

Больше мы ничего не успели сказать друг другу. На лестнице в коридоре послышались шаги человека, спускавшегося вниз. Испуганная Кэти сделала мне знак уходить. Перед тем, как она на цыпочках подошла к двери, я прошептал.

— Я кое-что привез тебе, но с этим придется повременить.

Служанка ждала меня снаружи и повела к восточным воротам. Страж злобно взглянул на нас и ухмыльнулся.

— Поздновато для любовных шалостей, девочка. А что если я не отступлю от полученных приказов и не выпущу твоего суженого?

Я сунул ему в руку монету, и он распахнул обитую железом калитку.

— Отличная девчонка, тебе здорово повезло, молодчик, — прошептал он.

Улица была пустынна, но я постарался поскорее убраться из этого квартала. Всякий раз, как я слышал шаги ночной стражи, я прятался по темным закоулкам. Мне было о чем подумать, но из головы у меня не шел наш разговор с Кэти. Вновь и вновь я вспоминал, как она смотрела на меня своими прекрасными серыми глазами, как на ее правой щечке то появлялась, то исчезала прелестная ямочка. Хотя во время нашей беседы я вел себя внешне сдержано, мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не сжать ее в объятиях. Мне хотелось сказать ей, что жизнь без надежды на взаимность теряет для меня всякий смысл.

Впрочем я понимал, что все это бесполезно. Кэти была влюблена в Джона. Но даже не будь Джона, положение все равно было бы безнадежным. Ее родители никогда бы не дали согласия на наш брак. Я был младшим отпрыском когда-то богатой фамилии без каких-либо перспектив на будущее. В довершение всего между нами стояла смерть моей матери и непреодолимая враждебность со стороны леди Лэдланд.

• Предыдущая
• 90/132
• Следующая