Танковые войны XX века - Больных Александр Геннадьевич - Страница 11

Если же начать придираться, то можно сказать, что немцы совершили ту же самую ошибку, что и наши конструкторы при создании КВ-2, только в заметно меньших масштабах. Для решения большей части задач, возлагавшихся на T-IV, лучше подходило штурмовое орудие. Оно дешевле, проще в изготовлении, на нем можно установить более тяжелую пушку. И ведь имелась у немцев такая возможность! В меморандуме Генеральному штабу от 8 июня 1936 года, подписанном не кем иным, как Манштейном, говорится о необходимости создания штурмовых орудий. Однако в нем четко указано: штурмовая артиллерия есть вспомогательное оружие (Hilfwaffe) пехотных дивизий и должна входить в их состав. То есть для Манштейна не существует категории «пехотный танк», это задача самоходной бронированной артиллерии. Но на вооружение StuG III начали поступать только в 1940 году.

T-IV являлся машиной более широкого назначения, чем простое сопровождение пехоты. Он также должен был взаимодействовать с T-III и помогать ему. Именно во взаимодействии этих достаточно разных танков видели немецкие генералы ключ к успеху действий будущих танковых дивизий. То есть в некотором смысле немцы угадали направление развития танков — к основному боевому танку, но сделали не шаг, а только полшага.

Но так или иначе эта ошибка оказалась удачной. Не в том смысле, что уж такими удачными были T-IVA или T-IVD, а в том, что Панцерваффе получили основу, на которой был создан самый массовый и самый удачный их танк периода Второй мировой войны.

Самое же главное — немцам удалось разработать структуру и сформировать настоящие танковые дивизии. Это позволяло даже на убогих Т-I брать верх над гораздо более основательными французскими и английскими танками, причем именно за счет налаженного взаимодействия всех родов войск — танков, мотопехоты, артиллерии, саперов и так далее. Но танковая дивизия была лишь первым шагом на пути к созданию танковых войск и, соответственно, к настоящей танковой войне. Пока еще ни танковых корпусов, ни тем более танковых армий немцы не имели.

С советскими доктринами и танками разобраться сложнее всего, потому что и то и другое представляет собой причудливую смесь вещей и понятий зачастую не только различных, Но даже взаимоисключающих. Рассматривать всяческие пулеметные танкетки мы не станем по уже указанным причинам и уделим внимание только сочетанию пушечных танков и предвоенных теорий.

Прежде всего хочется сделать одну оговорку. В своих книгах М. Свирин привел несколько документов, показывающих, насколько скверным было положение с качеством продукции даже во времена всевластия ужасного НКВД. Ничто не мешало заводам гнать низкосортную и некомплектную продукцию, даже если это были военные заводы, а продукцией являлись танки. Он мимоходом упоминает о треснувшей в цехе броне, глохнущих прямо на стенде моторах, но это воспринимается как некие единичные случаи, не отражающие истинного масштаба провалов.

Так насколько тяжелым было положение с браком, а точнее — с массовым или даже тотальным браком? К сожалению, я не работал в архивах, и есть серьезные опасения, что большинство подобных документов и актов запрятано слишком глубоко, если вообще не уничтожено. Поэтому нам придется прибегнуть к методу аналогий и сослаться на бумаги наркомата Судостроения, благо военный корабль — штука гораздо более громоздкая, и спрятать ее, в отличие от бракованного танка, просто невозможно.

Итак, докладная военинженера 2 ранга А.А. Яковлева от 20 марта 1938 года: «Путем перегрузки цехов, неправильного технологического процесса и зарплаты литейное дело на заводах судостроительной промышленности доведено до полного развала и по технике выполнения отброшено на 30–50 лет назад. Чугунные цилиндры для поршневых насосов лидеров отливались по 15–20 раз. Клапанная коробка свежего пара для вспомогательного механизма лидера «Минск» отливалась 46 раз, и только 47-я отливка с большими исправлениями сквозных трещин и раковин заваркой была допущена в работу». Докладная замнаркома ВМФ П.И. Смирнова: «Средний срок службы наших аккумуляторов в мирное время не превышает двух — двух с половиной лет при минимальной норме три-четыре года. В условиях военного времени срок службы уменьшится до полутора лет».

Мне могут возразить, что это не относится к производству танков. Ой ли?! Желающим я рекомендую обратиться к книгам М. Барятинского. Он пишет о боевом применении танков, но не обходит стороной и производственные вопросы. Так вот, при производстве Т- 26 брак по некоторым позициям колебался от 65 до 80 процентов. Вы будете утверждать, что с Т-34 дело обстояло иначе? Но ведь заводы-то остались теми же самыми! Может, именно это объясняет массовый танковый падеж 1941 года, когда марш в 100 километров по тыловой дороге становился смертным приговором для танковой дивизии. Вспомните события так называемого «Освободительного похода в Польшу в 1939 году», когда на 40 танков, которые каким-то чудом ухитрились подбить поляки, пришлось более 400 вышедших из строя по причине поломок.

И разве можно было наштамповать 20 с лишним тысяч танков, иначе как «путем перегрузки цехов, неправильного технологического процесса»?! Словом, я призываю с большой осторожностью относиться к бумажным характеристикам советских танков того времени.

Можно также вспомнить историю, описанную в мемуарах авиаконструктора А. Яковлева. Когда в разгар войны, уже в 1943 году, внезапно начала отслаиваться обшивка крыльев яковлевских истребителей, выяснилось, что народные умельцы для ускорения процесса сборки самолетов попросту заколачивали шурупы молотками. Так у вас есть основания утверждать, что на танковых заводах дела обстояли иначе, чем на кораблестроительных и авиационных?

Наши танки можно условно разделить на те же самые две группы, на которые делились английские: тихоходные танки сопровождения пехоты и быстроходные крейсерские, хотя таких названий они, разумеется, не получили. Основой для быстроходных танков БТ, как и у англичан для их «крейсеров», стала знаменитая машина Уолтера Кристи. Правда, наши танки отличались от английских одной существенной деталью. Англичане, сохранив подвеску Кристи, сразу отказались от колесного хода, заметно упростив конструкцию и снизив вес ходовой части. Наши танки все это сохранили.

Принято ругать танки БТ за слабое бронирование. Да, 15–20 мм выглядят неубедительно в эпоху противотанковых пушек. Но чем лучше 14 мм какого-нибудь английского крейсерского «Ковенантира»?! Тот же карась, только в сметане, но зато с теоретическим обоснованием полковника Фуллера: скорость и маневренность — лучшая броня. Зато тонкая броня Т-28 и Т-35, безусловно, заслуживает порицания. Пехотный танк следовало бронировать надежнее изначально. Попытка нарастить толщину брони на старых танках была обречена на провал. Возьмем тот же Т-26. К чему могла привести попытка увеличить толщину брони, поставить более мощный двигатель? Да ни к чему хорошему. Девичья фамилия этого танка была «Виккерс 6-тонный», а Т-26М перепрыгнул уже 10 тонн, то есть вес повысился на 60 с лишним процентов. Могла это выдержать ходовая часть танка? Конечно же нет. Вон кое-кто критикует немцев за то, что они повысили массу T-III с 15 до 20 тонн, или на 33 процента. О чем тогда говорить в данном случае?

И здесь следует отдать должное и командованию Красной Армии, и нашим конструкторам. В то время как англичане не находили в себе сил отказаться от картонных «крейсеров», в то время как немцы лихорадочно приклепывали дополнительные броневые листы к своим панцерам, Красная Армия решительно перешла к танкам с противоснарядным бронированием. Но, к величайшему сожалению, это оказалось полшагом, да еще и не по прямой, а куда-то слегка в сторону.

Проще разобраться с танком КВ. В данном случае мы имеем дело с классическим примером диалектики, когда достоинства плавно перетекают в недостатки, а если на них накладываются еще и дефекты, которые уже ни при каких обстоятельствах не превратятся в достоинства, то все сразу становится ясным. Этот танк появился не ко времени и не к месту, причем сразу обе его модели. Недаром же его производство закончилось уже в 1943 году, а после войны он на вооружении не задержался, хотя его ровесник Т-34 прослужил еще очень и очень долго.