Темнее дня - Шеффилд Чарльз - Страница 4
- Предыдущая
- 4/107
- Следующая
— «Лигон-Индустрия» богаче самого Бога, если верить СМИ.
— Далее предположим, что я прогоняю свои модели, и они дают поразительные результаты. Я прихожу сюда и говорю: вот, посмотрите, что я обнаружил. Что происходит дальше?
— Мы должны будем подтвердить твои результаты, прежде чем начнем предпринимать какие-то действия. — Кейт кивнула. — По-моему, я уже вижу, куда ты клонишь.
— Понятное дело, ты станешь их подтверждать. Но чем? Другими моделями, которые тут вокруг тебя крутятся? При том, что я совершенно точно знаю, что все эти модели — патентованное дерьмо. Никакого согласия не будет — это я могу точно гарантировать. Для меня это будет штамп НУНУ — «не у нас установлено». Я могу прийти хоть с результатами, ясно показывающими, что Солнце вот-вот обратится в сверхновую — но меня никто не услышит. Итак, я работаю над самым важным вопросом в Солнечной системе, но какой от этого толк, если меня не воспринимают всерьез? Чтобы моя работа хоть чего-то стоила, я должен быть здесь своим. Разве это не улаживает твою первую заботу? Я не собираюсь отсюда уходить, если только кто-то сверху не явится и меня отсюда не выкинет.
— И это логичным образом приводит меня ко второй моей заботе. Ты сказал, что не можешь вкратце описать свои модели так, чтобы я это поняла.
— Потребуются многие часы.
— Не сомневаюсь. Но этот ответ я принять не могу. Потому что я верю в тебя и в твои модели и считаю, что очень скоро — быть может, даже завтра — они начнут давать значимые предсказания, результаты, в которые мы действительно поверим. Итак, я отправляю эти результаты моему непосредственному начальнику Солу Глаубу. И первое, о чем Сол Глауб меня просит, это объяснить, что происходит, причем так, чтобы он смог это понять. Дальше он должен будет проинформировать своего непосредственного начальника Томаса де Билеса. А уж Томасу де Билесу придется растолковать все это тем членам Совета, которые сподобятся проявить интерес.
— Как ты излагаешь, выходит тупик.
— Если ты начнешь распространяться о «множественных итерированных ядрах конволюции», то это точно тупик. А это, между прочим, самая яркая и живая фраза, какую я из твоего последнего отчета запомнила. Поэтому я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, причем поставил это так же высоко в списке своих приоритетов, как и все, связанное с моделями. Я хочу, чтобы ты нашел способ описать свои модели так, чтобы их понял любой человек без специальной подготовки.
— Как же мне это сделать?
— Твоя проблема. Используй аналогии, используй рисунки, используй метафоры. Если попробуешь песни и пляски — я не против. Но мы по-настоящему в этом нуждаемся — иначе вся твоя работа будет проигнорирована точно так же, как если бы она пришла в нашу организацию извне.
Чувствуя себя полным идиотом, Алекс пристально на нее воззрился. Кейт была права, причем права так очевидно, что ему самому давно следовало до этого додуматься.
— Сделаю, что смогу. Но как я узнаю, что получил то, что тебе требуется?
— Мы используем наполеоновский принцип. — Видя недоуменное выражение на лице Алекса, Кейт продолжила: — Ты проинформируешь Маканелли, из группы Педерсена. Знаешь его?
— Нет. Но я о нем слышал.
— И что же ты о нем слышал?
— Что никому не нравится с ним работать. Что он самодовольный тупица, которому до полного дебила недалеко.
— Я о нем то же самое слышала. Просто идеальная кандидатура. Понимаешь, Наполеон имел при себе особого офицера, самого-самого тупого, чтобы тот прочитывал все входящие донесения. Если донесение не было достаточно ясным даже для этого кретина, дальше оно не шло. Лоринг Маканелли будет у нас таким офицером. Когда у тебя получится такое объяснение того, что ты делаешь, которое он сможет понять и изложить мне, на этом мы остановимся. А в чем дело? Что-то ты совсем помрачнел.
— Кейт, я хочу работать над теорией, хочу совершенствовать аналитические модели. То, чем мы занимаемся, представляется мне предельно важным. Но я терпеть не могу такого рода дела, когда наша работа упрощается до той точки, где она скорее сбивает с толку, чем дает информацию, после чего скармливается полудуркам.
— А знаешь, как говорят: Бог, должно быть, особенно любит полудурков, раз он так много их понаделал. Ну как, возьмешься?
— Я уже сказал — сделаю, что смогу.
— Когда у тебя дойдет примерно до половины, я стану твоим первым полудурком. — Кейт откинулась на спинку кресла. — Итак, это улаживает заботы номер один и номер два. Не уверена, есть ли у меня право спрашивать тебя насчет третьей заботы.
— Но ты уже собралась. — Когда Кейт Лонакер назначили его начальницей, Алекса это сперва несколько расстроило. Кейт была на два года его младше, и еще до конца их первого краткого совещания он понял, что с техническими талантами у нее слабовато. Теперь же он мало-помалу осознавал, что она имела взамен. У Кейт было куда больше выдержки, чем у него, плюс неизъяснимое очарование, которое сглаживало любые ее острые высказывания.
И был еще один талант. Как ей это удавалось — заставлять тебя чувствовать, будто ты ей до смерти нравишься, ни единого слова об этом не говоря? Теперь Кейт просто сидела и улыбалась Алексу так, словно он был самой интересной персоной в Солнечной системе. И она могла это с кем угодно проделать.
— Короче, если собралась спрашивать, спрашивай.
— Ладно, спрошу. — Кейт взглянула на часы. — Но я уже проголодалась. Можем мы одновременно есть и разговаривать?
— Можем. — «Она, часом, не увиливает?» — спросил себя Алекс. — Так что у тебя за третья забота?
— Я наблюдала за твоим лицом, когда твоя матушка сказала, что ты не должен забывать еще об одном деле, и что она распорядится, как только ты будешь готов. — Сочувственный взор голубых глаз Кейт опять сосредоточился на лице Алекса. — Как я уже сказала, это вообще-то не мое дело. Но мне бы не хотелось думать, что люди, которые мне нравится, должны когда-либо выглядеть так, как в тот момент выглядел ты. Что это за «другое дело», и почему ты сказал, что постоянно о нем думаешь?
2.
ТРОЯНСКАЯ ТОЧКА Л-4, ГОД 2097,
ДЕНЬ НЕВОДА МИНУС ОДИН
Алекс Лигон и Кейт Лонакер проводили свое совещание на одном из «низкооплачиваемых» уровней ганимедских недр, где расположено большинство государственных учреждений.
Проведите линию, которая соединит Алекса и Кейт с Солнцем. Это будет прямая линия, очень длинная, а также линия переменной длины, поскольку Кейт и Алекс крутятся вместе с Ганимедом, Ганимед вертится вокруг Юпитера, а сам Юпитер обращается вокруг Солнца. Однако для двух важных точек все это не имеет значения. Итак, расстояние от Алекса и Кейт до Солнца составляет семьсот семьдесят миллионов километров плюс-минус тридцать миллионов. Используя эту линию Солнце-Юпитер как основание, нарисуйте два равносторонних треугольника в той же плоскости, что и орбита Юпитера. Вершина одного из этих треугольников, следующая за Юпитером по его орбите, известна как юпитерианская точка Л-4. Вершина, идущая впереди Юпитера, является юпитерианской точкой Л-5.
Оба этих местоположения гравитационно стабильны. Объект, помещенный в одну из этих точек, может там оставаться, кружа по орбите вместе с Юпитером. Природа давным-давно это обнаружила и поместила там группу, известную как «троянские астероиды». Математик Лагранж еще в восемнадцатом столетии доказал существование подобных стабильных точек. Гораздо позже люди нашли способ туда добраться.
А Милли Ву прибыла на юпитерианскую станцию Л-4 совсем уж недавно. Она отправилась туда на корабле, делающем экономичные 0,2 земного «жэ» и провела в полете две недели — время достаточно долгое, чтобы испытать все возможные тревоги по поводу адекватности своих талантов, и в то же время недостаточно долгое, чтобы узнать все, что, по мнению самой Милли, ей требовалось знать о проекте «Аргус». Теперь, через шесть суток после прибытия, Милли сидела на своем первом отчетном собрании и прикидывала, когда же наконец ее желудок приспособится к окружающей среде с микрогравитацией.
- Предыдущая
- 4/107
- Следующая