Точка отсчета - Крабов Вадим - Страница 48

• Предыдущая
• 48/91
• Следующая

— Подожди, — поинтересовался Чик, — станешь ты мастером. Ладно, не мастером, подмастерьем, и куда? Вон ледяными копьями швыряешься.

— Как «куда»! Скорей всего, отправят в чью-нибудь армию. Не воином-магом, а в магическое усиление. В каждой сотне уважающей себя армии есть второй эшелон из тройки «магического усиления». Вся тройка из одного ордена, чтобы не было борьбы Сил, а наоборот, сложение. И ты хочешь сказать, что не с Селены свалился? — закончил весьма язвительно.

— А с кем воевать? — Чик не обратил внимания на язвительность.

— Эх, ну что с тобой делать! С варварами — раз, между собой — два. Это здесь, в центре просвещенных земель, тишь да гладь, и то всякое бывает, а на окраинах… вспомни родину, — опять с хитринкой.

Андрей давно переменил мнение об этрусском происхождении, точнее, воспитании друга, но раз не хочет говорить… рано или поздно расскажет. Главное в общении с ним — терпение, это он уяснил твердо.

Битва раба-кагана по прозвищу Жернова с гладиатором-парником по имени Засадник Четвертый завершала празднования лоосалий. Она была гвоздем гладиаторской программы, и цирк собрал полные трибуны, публика стояла и сидела в проходах. Ажиотаж неимоверный. ВИП-ложи ломились от гостей. Присутствовал сам наместник с семьей, главы всех горгонских орденов, в том числе Феба с верхушкой ордена и приглашенный к ним этруск Гарант Второй.

Глашатай объявил соперников, и зал замер. Засадник медленными движениями откинул плащ, снял маску. Сражение обещало стать очень серьезным. В звенящей тишине повисла сама смерть. Никто не заметил, как мечи оказались в руках соперников. Они сверкнули в лучах заходящего солнца, и оба тела размазались в быстрые тени. Теперь высокий черный каган и маленький человек различались с трудом. Тени сходились, звенели сталью и распадались, на мгновение превращаясь кто в кагана, кто в гладиатора. Сходились снова. Так продолжался целый статер. Трибуны восторженно охали-ахали, на песке давно темнела кровь, но чья? Скоро, скоро наступит развязка, и она наступила. Тень превратилась в человека, и он, споткнувшись, упал на спину, и сразу вторая тень, став каганом, навалилась, а точнее, упала сверху… на выставленный, упертый в песок меч. Крик толпы мгновенно оборвался, и в гробовой тишине послышался громкий хруст проколотого тела.

Старшая жрица Феба побледнела, вскочила и выбежала из ложи. Чуть позже, дождавшись объявление глашатая, покинул ложу не менее бледный Гарант.

Каган! Ей было все равно, жив гладиатор или нет, главное — каган. Она выпросила его под свою ответственность у старой «подруги», приора Кафарского ордена Лесии, и если он мертв, то все, ее карьере конец. Раба-кагана ей не простят, их слишком мало. «Проклятый Гарант! Хотела выслужиться? Надоела Горгона? Получай, дура!» — и это мягко сказано, ругала она себя еще хлестче. Гарант же шел в подтрибунные помещения только с одной мыслью: «Щенок жив! Это невероятно! Правильно я от него отступил, — даже мысленно не произнес „бежал“, — немедленно сообщу Гроссу, пусть сам решает». А на кагана в отличие от Фебы ему было плевать.

Чик снял плащ, скинул маску — ему это мешало. Каган оказался не тем, постарше первого. Того он запомнил очень хорошо. Как определил, что старше? Неизвестно. Понял, и все. Морщин не было, взгляд такой же пустой, фигура и рост… пожалуй, на пяток сантиметров ниже. Дальше стало не до рассуждений. Каган бросился первый, но и Чик не отстал: мгновенно превратился в зверя, а мечи запели. Уклонялся с огромным трудом, а достать соперника оказалось еще труднее. Единственный шанс — короткая дистанция, где у него, как у маленького, преимущество не давало плоды. Какой он тяжелый! Не смотри, что худой и на вид хрупкий, на ногах стоял твердо, на подсечки-подножки, толчки-рывки не поддавался. Вскоре Чик оказался в порезах, и если бы в мечах кагана были Знаки, то… но и кагану досталось, и эти легкие раны на ноге, груди и спине его сыграли свою роль. Духи постарались. Чик, теряя кровь, стал задыхаться и решился на единственный шанс. Как ни устойчив борец, но, если подбить опорную ногу, свалится любой. Главное — поймать момент, когда центр тяжести не до конца переместился на опору, иначе не свалишь. Просто не собьешь центнер веса с отличным балансом. И Чик, споткнувшись, грохнулся на спину ногами к сопернику. Каган, не думая, бросился на добивание. Сделал шаг… точнее, попытался сделать. В момент перетекания веса с одной ноги на другую не до конца загруженная нога подломилась, сбитая хитрой нижней подсечкой.

Даже падая на человека, каган не сдавался. Левой рукой, буквально цепляясь мечом за воздух, пытался сдвинуть свое тело в сторону, а правым клинком старался поразить соперника. Чик левым Ромулом легко отклонил меч кагана, а Рема упер в песок, подставляя под, казалось, медленно опускающуюся грудь. Раздался хруст пробиваемых ребер, и на гладиатора каган свалился мешком с песком. Какой он тяжелый! Вдруг в голове послышался звонкий, переливающийся колокольчиками голос: «Освободи…» Он сразу все понял и дал команду серому Духу смерти. Благодарности не последовало. У Чика закружилась голова, и он с облегчением потерял сознание. Много крови вытекло, теперь можно расслабиться.

Пришел в себя в раздевалке. Над ним суетился Пандор, во рту стоял вкус лечебного эликсира, многочисленные раны, в том числе и правая бровь, смазаны бальзамом и перевязаны холстиной. Чудом не потерял глаз. Теперь он просто замотан, как у пирата. Лежал голым. Кроме Пандора рядом с Чиком стояли Леон и Деместос. Больше никого не было.

Увидев, что гладиатор пришел в сознание, Деместос спросил у целителя:

— Как он?

— К утру будет как новенький, с глазом повезло.

— Выйди, Пандор. Ты меня хорошо понимаешь, Русчик? — спросил хозяин алии. Надо же, впервые назвал так, а то все Рус Четвертый.

— Прекрасно, Деместос.

— Тогда слушай внимательно, с Леоном мы уже поговорили. — Чик скосил единственный свободный глаз на «продюсера». Тот стоял хмурый. — Я расторгаю контракт и согласно договору выплачиваю тебе неустойку в тысячу гект. Извини, Русчик, но мне твои проблемы не нужны. Мы все понимаем, что каган был выставлен лично против тебя, а мне трения с лоосками… сам понимаешь. Тем более теперь, когда дорогущий каган мертв. Убирайся куда подальше, денег у тебя много. Я все сказал. Извини, большего для тебя сделать не могу, но если тебе от этого легче, то скажу. Лично мне ты симпатичен, и у меня еще не было такого умелого и артистичного бойца, мне очень жаль, что все так случилось. Отлежись до ночи, а потом… я вынужден с тобой попрощаться, метка снята. Да хранят тебя боги. — С этими словами Деместос вышел, оставив Леона с Чиком одних.

Не успели он перекинуться парой слов, как в раздевалку, галдя, ввалились гладиаторы. Вся алия, за исключением шестерых командированных и Зела. Он, к сожалению, погиб от руки одного из «гостей». Хорошо, что Чик лежал с прикрытыми чреслами, а то совсем уж неудобно.

— Поздравляю… молодец… ну ты даешь!.. не ожидал. — Каждый старался высказаться. Уважая ранения, по плечам и остальным частям тела, слава богу, не хлопали.

— Зела помянули? — перебил их Чик.

Все замолчали. Слово взял Тантал:

— Сейчас пойдем поминать. Ты с нами?

— Мне отлежаться до ночи. Целитель сказал. А после обязательно. Вы где планируете?

— В «Удачливом Гладиаторе», где же еще, — грустно сказал Тантал.

Поболтали еще. О премиальных, о других победах и поражениях, о празднике.

— Все, парни, хватит, — остановил всех Леон, — ему бы полежать спокойно.

— Да не забудут тебя боги. — Это и другие прощания звучали с порога. Гладиаторы уходили. Тантал задержался:

— Ты мне больше не должен, Русчик. Более того, я внял твоему совету. Да хранят тебя боги. — И вышел.

— О чем он? — удивился Леон.

— Да так… — На секунду задумался и решился: — Помнишь альганские клинки? Я их здесь нашел, ржавыми. Он прикрыл. А теперь внимательно посмотри на мои.

Леон заинтересовался:

• Предыдущая
• 48/91
• Следующая