Сёши (СИ) - Bergensen Christian - Страница 14

   В Конохе есть общепринятое мнение насчёт АНБУ. Не знаю, кто его придумал и распространил, но звучит красиво: люди с Тёмной стороны - элита, идеальные воины, всегда на страже покоя и безопасности. Даже жаль, что правда настолько скучнее и проще: АНБУ - шиноби для грязных делишек гакуре.

   В тёмные идут те, кто прошёл войну, а то и две. Те, кто в шесть лет под видом нищих побродяжек травил колодцы в зоне боевых действий, а в семь забирал жизнь своего первого генина. Те, кто привык к крови, как рыба к воде. И самые неприглядные задачи заботливо припасают для нас.

   Вот только сила и умение здесь неважны - в Листе и без АНБУ достаточно шиноби. Просто мы согласны это делать. Без вопросов, раздумий и угрызений совести. Потому, что большинство из нас равнодушные исполнители. Потому, что таковы интересы Скрытого Листа.

   И я не исключение. Однажды из любопытства развернул свой свиток выполненных приказов. Прочитал, забросил подальше и первый раз в жизни закатился пить в "Шушуя". А что делать, если целый год убивал людей? По большей части, других шиноби, отступников и лазутчиков, но хватало и прочих разных. Богатых торговцев, неугодных аристократов, влиятельных священников, чиновников или членов их семей...

   Мне просто хотелось немного отдохнуть от этого. Отвлечь себя настоящим противостоянием, битвой с шиноби.

   Отвлёкся. Теперь вот тащу в Коноху Сёши.

   А мелкий такой смешной. Улыбчивый. На свою беду подобрал в лесу полудохлого шиноби. Возился с беспамятным, заботился...

   И в какой момент возвращение в собственную деревню стало такой проблемой? Сегодня или всё-таки вчера? Может, в прошлом году? Я уселся на футоне, обхватив колени. Мелкий давно сопел, он всегда засыпал как подстреленный, а у меня сна не было ни в одном глазу. Хотелось принять хоть какое-то решение.

   Сенсей говорил, что все эти рассуждения об инструментах, бездумно исполняющих приказы и подчиняющихся направляющей руке, служат шиноби последней защитой от непомерного груза ответственности. Жаль, что я тогда не особо внимательно слушал. В двенадцать лет подчиняться выходит легко и естественно. В четырнадцать впервые начинаешь задумываться, но приказ - это приказ. В шестнадцать слепое повиновение больше не кажется хорошим решением, но чужая воля сильнее. А теперь, в девятнадцать, оно подпирает и нужно срочно выбрать: остаться человеком или, как выражается Сарутоби, сделаться "разящим клинком Конохи", удобным и ладным, вот только слегка неживым.

   Я покосился на рюкзак. Там внутри лежала аптечка, а в аптечке успокоительное. И я бы непременно его принял, если хоть кто-нибудь мог нас посторожить! Тц! Подозреваю, все шиноби, которые работает в поле, проходят через это. Ну, может быть, за исключением самых тупых.

   И что мне делать? Снова спрятать душу за строчками правил, как после смерти отца? Тогда Обито вытащил меня из скорлупы, а она, выходит, снова на месте. Наросла.

   Я ведь в АНБУ перешёл после нападения Лиса и смерти учителя. Сандаймё лично попросил. Практически необъявленная война тогда шла. Граница текла, как дырявое ведро. Соседи пакостили вдохновенно. Самое любимое дело - пробовать на прочность раненую деревню. Ох, и побродил я тогда по чужим гакуре. Приказы о диверсиях и уборке ненужных личностей так и сыпались, а мне хотелось чужой кровью свою боль запить. Теперь вот блевать тянет.

   Может, вернуться в Лист и сдать маску? Сказать, что хватит с меня.

   Ха! Представляю, какой вид будет у Сарутоби, если я ему такое заявлю.

   Ну, допустим... Оставить АНБУ - невеликий подвиг, но с мелким-то что делать?!..

   Извертевшись и ничего толком не решив, я уснул вполглаза, готовый вскочить от любого постороннего звука, запаха или движения воздуха. Конечно, толком не отдыхаешь, но даже такой сон лучше, чем ничего.

   Сёши и два каких-то козла

   Что за дела?! Стоило Хатаке на минутку выйти и сразу лезут!

   После завтрака я валялся кверху пузом на приятно упругом татами и ждал, когда вернётся "старший брат". Тихий шорох балконной перегородки почти не привлёк внимания. Незнакомый тёмный силуэт, шагнувший внутрь, напугал, но только прилетевший небольшой предмет и расплывающийся от него дымок вывели меня из растерянности.

   Зажав рот и нос, я кинулся вглубь комнаты. Заорать не мог, потому что для этого пришлось бы вдохнуть. На бегу прикинул, хватит ли во мне веса и скорости, чтобы снести хлипкую дверку с разбега...

   Упс! Прямо, как в анекдоте: "Эта засада, их двое!"

   Перед дверью нарисовался второй. Просто раз, и он тут! Двигаясь расслабленно и даже лениво, этот козёл отвесил мне такую плюху, что я пушинкой отлетел к стене и мигом растерял всякие мысли о побеге.

   Пыщ! Слетел с меня облик сельского мальчугана.

   Ну и ладно! Не больно-то и хотелось. Недолго думая, я свалил ширму, и пока козёл её ловил, со всей дури пробил ногой по чайному столику, да так, что полированный бедняга с грохотом шмякнулся о стену и развалился. Ага! Не ждали!

   Отбитые пальцы махом онемели, но дело того стоило. За спиной парня, который меня ударил, появился злющий Какаши, и угловатое острие его куная вовсе не шуточно прижалось к вражеской шейке. Так его! Я вдохнул воздух с привкусом абрикосовых косточек и отчалил...

   Хатаке Какаши в досаде

   Что-то долго мелкий спит.

   Я прямо на бегу проверил пульс. Ровный. Но спит всё равно долго. Может, и стоило вытрясти антидот от той пакости, которой его отравили.

   Как же это всё надоело! Сплошные пинки по моей гордости. Приходится щемиться от всех подряд. Вот и этих двоих отпустил почти целыми. Только рассчитался за синяки мелкого. Одному распорол мышцы и связки на ноге. Напарник остался здоров - вот пусть и тащит до врача. Заодно раненый его свяжет, а за мёртвого бросился бы мстить.

   Наверное, я сам накликал беду, когда подумал, что ту вспышку чакры могут заметить! Дурацкое совпадение и охамевшие охотники за живым товаром. Подобные есть у большинства гакуре. Болтаются по самым глухим углам, выкупая или похищая малышню с задатками шиноби. Ничего особенного, все так делают. Новая кровь - новые возможности. Но набраться наглости красть ребёнка у другого шиноби! Не отступились даже после того как увидели разрушенное Хенге!

   Раздражение требовало подробно разъяснить горе-похитителям всю их неправоту, но пришлось отпустить после выяснения, какого чёрта им понадобилось. И теперь я чувствовал себя как оплеванный, а ведь они даже не из Великой деревни - какие-то залётные из Гетсугакуре.

   Мелкий открыл глаза и закопошился. Я уложил бедолагу на траву и помешал ему подняться.

   - Сёши, погляди сюда, - мой палец медленно проехался вправо-влево и обратно.

   Нормально следит: зрачки одинаковые и не дрожат.

   - Напугался?

   - Не. Больно, - он осторожно поджал ногу.

   Ушиб пальцев, а может и трещины в костях. Я смазал и слегка забинтовал, к вечеру опухоль спадёт, тогда посмотрим.

   - Скоро пройдёт.

   - Спасибо, Какаши-сан.

   - Ты молодец, всё сделал правильно.

   Граница в этом месте выглядела, как широкая просека в лесу. Встречаться с нашими патрулями мне не хотелось, и я не стал. Воспользовался одним из тайных проходов. И только оказавшись на своей земле, почувствовал, как отпускает напряжение.

   Возвращение вышло не самым простым.

Глава 4

Потребность в безопасности у детей проявляется и в их тяге к постоянству, к упорядочению повседневной жизни. Ребёнку явно больше по вкусу, когда окружающий его мир предсказуем, размерен, организован. Всякая несправедливость или проявление непостоянства вызывают у ребёнка тревогу и беспокойство.

Абрахам Маслоу