Тайна Зои Воскресенской - Воскресенская Зоя Ивановна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/85
• Следующая

Далее послужной список Зои Ивановны обрывается, видимо, в связи с направлением ее в Воркуту, т. к. лагеря заключенных (ГУЛАГ) находились в ведении МВД.

«Моим «крестным отцом» в разведке, – пишет Зоя Ивановна, – был полковник Иван Андреевич Чичаев, проработавший в ней всю жизнь».

В годы войны полковник И. А. Чичаев находился в Англии и выполнял координационную функцию между внешней разведкой СССР и спецслужбами англо-американских союзников.

Год 1930-й. Харбин. Летняя влажная духота окутала многочисленные магазинчики и торговые лавочки, разбросанные по всему городу среди значительного количества небольших мукомольных и маслоделающих предприятий, сделали вялыми прохожих, среди которых большинство европейцев.

Харбин – центр богатой сельскохозяйственной и лесопромысловой провинции Хэйлунцзян в северо-восточной части Китая на реке Сунгари, притоке Амура. Сунгари около Харбина очень широкая, мутная, с большим количеством небольших и совсем крошечных островков. В то время по берегам реки еще кое-где можно было видеть ядовитые, как будто полыхающие, опийно-маковые плантации. Это сейчас в Харбине более двух миллионов жителей. А тогда, в 1930 году, население Харбина едва достигало пятидесяти тысяч.

Возник Харбин в 1898 году на месте небольшой рыбацкой деревни. Толчком к возникновению и быстрому развитию города послужило строительство Россией из стратегических соображений Китайско-Восточной железной дороги. Первая узловая станция КВЖД в Маньчжурии так и называется Сунгари или Харбин. Здесь же расположено управление КВЖД, другие официальные представительства Советской России, генеральное консульство.

Лето. Жарко. Около Сунгари влажно. Молодая женщина едет на велосипеде. Велосипед дамский, популярной тогда марки ВС-A. Одета в модную, до колен, широкую юбку-плиссе серого цвета. Белая, без рукавов, кофточка из батиста, на голове легкая соломенная шляпа с короткими полями. Женщина совсем молодая, ей 23 года. Работает она заведующей секретно-шифровальным отделом советского Нефтяного синдиката в Харбине. И поэтому зовут ее, несмотря на молодость, по имени и отчеству – Зоей Ивановной.

Синдикат продает китайцам бензин и другие нефтепродукты. Его конкуренты – две западные фирмы, «Стандарт» и «Шелл». Зое Ивановне почему-то нравится эмблема фирмы «Шелл» – большая красивая раковина.

Вот уже год она живет в Харбине с мамой и сыном Володей. Из-за сына пришлось взять с собой и маму.

Когда крутишь педали, хорошо думается. Вспомнился Иван Андреевич Чичаев – начальник отделения в иностранном отделе ОГПУ, где перед выездом в Харбин она две недели находилась на стажировке. В 1928 году она из Смоленска переехала к мужу, который был на партучебе в Москве. Она – Зоя Ивановна Казутина. В Москву приехала не просто к мужу, а по партийной путевке для работы в Педагогической академии имени Н. К. Крупской (теперь это Московский государственный педагогический университет имени В. И. Ленина). Затем взяли на работу машинисткой в транспортный отдел ОГПУ на Белорусском вокзале Московско-Белорусской железной дороги (МБЖД).

В апреле 1929 года приняли в члены партии, а в августе того же года пригласили на Лубянку. На Лубянку шла волнуясь, хотя уже почти год сама была сотрудницей ОГПУ. Волнуясь, нашла в «сером» доме отдел кадров, а через час уже была в иностранном отделе. Увидев Ивана Андреевича, успокоилась.

Иван Андреевич, разливая чай, сказал:

– Садись к столу, разведчица, – и усмехнулся.

– Как вы меня назвали?

– Разведчицей.

– Я же еще девчонка! – И, смутившись, наклонила голову.

– Что девчонка, это верно. – Иван Андреевич Мешал ложечкой чай в стакане и смотрел на нее внимательными и добрыми глазами. – Девчонка! – повторил он уже серьезно. – Но профессией твоей теперь будет разведка, а значит, ты разведчица. Поедешь в Харбин. – Чичаев отхлебнул чай из стакана. – Для работы в Нефтяном синдикате. Синдикат, – продолжал Иван Андреевич, – это твое прикрытие, это лишь легальная возможность для твоей разведывательной работы.

И началась специальная стажировка. Пароли, отзывы, тайники, конспиративные квартиры… и другие разведывательные понятия. Стажировка бурная, захватывающая, скоротечная, как весенняя гроза.

Ехать на велосипеде становится труднее. Твердый грунт все чаще сменяется укатанным песком. Среди прохожих реже встречаются европейцы, появились рикши. Это пригород Харбина Фудзи-дзян, где живет в основном китайское население. Китайцы внешне добродушны, улыбаются и кланяются даже детям. Женщин не любят.

Зоя Ивановна остановилась и спросила у проходящего европейца нужную ей улицу. Садясь на велосипед, поморщилась от боли – правая нога ниже колена плотно забинтована. Она всего неделю как научилась ездить на велосипеде, ни в Смоленске, ни тем более в Москве ей делать этого не приходилось. А вчера она упала и сильно ободрала правую ногу. Но именно это и поможет ей выполнить задание Центра.

Вспомнила свой первый день рождения в Харбине. Положение и зарплата позволяли ей содержать домашнюю работницу. Но в Харбине эти обязанности выполняли мужчины. Был и у них с мамой домработник, которого все звали русским именем Миша. Встречая гостей, китаец Миша, обращаясь к мужчинам, постоянно говорил: «Капитано, капитано» – что значило господин. Зое Ивановне он говорил: «Мадама-капитано, мадама-капитано…» – и это вызывало у нее усмешку.

…А вот и нужная тебе улица, мадама-капитано. Маленький домик за невысоким палисадником. Проехав мимо, Зоя Ивановна слезла с велосипеда. Огляделась. Зашла в кусты и сняла бинт. Оторвала его от засохшей раны, и снова, как вчера, появилась кровь. Щепоткой земли потерла ногу вокруг раны, спрятала в сумочку бинт, взяла велосипед и, прихрамывая, направилась к калитке того дома, мимо которого только что проехала. Вошла в палисадник, сделала несколько неуверенных шагов к крыльцу. Навстречу вышла женщина. Зоя Ивановна знала – она на семь лет старше ее.

– Господи! Что с вами?

– Упала. Простите, ради бога, еще не умею как следует ездить.

– Больно?

– М-ы-ы-ы…

– Проходите, вот сюда. Садитесь. Я сейчас принесу теплой воды и йод. Садитесь, садитесь.

Зоя Ивановна села и увидела устремленные на нее с противоположной стороны комнаты широко открытые глаза девочки лет четырех. Девочка держала на коленях большую куклу и, не мигая, смотрела на гостью. А та улыбнулась девочке, спокойно оглядела комнату, перевела взгляд на свою кровоточащую ссадину и… похолодела – к засохшему краю раны прилип маленький кусочек нитки от сорванного бинта. Как можно приветливее спросила девочку:

– Как тебя зовут?

– Маша.

– Машенька, какая у тебя красивая кукла! – А в пальцах уже крутила снятый с ноги обрывок нитки бинта.

Вошла мать Машеньки с тазиком теплой воды в руках, улыбнулась:

– Сейчас я промою вашу рану, а потом…

…А потом пили чай, по-бабьи болтали о детях, о жизни в Харбине и ни словом не обмолвились о мужьях.

Возвращалась Зоя Ивановна в центр города уже в сумерках, не домой, а на конспиративную квартиру, в дом, половину которого занимал начальник харбинской полиции. Задание выполнено – установлен хороший, дружеский контакт с женщиной, муж которой, один из руководящих советских работников в Харбине, месяц назад, бросив семью, бежал в Шанхай, прихватив с собой большую сумму казенных денег.

…А потом частые и по-настоящему дружеские встречи с матерью Маши. Ее рассказ о том, что совершил муж. Признания о его тайных приездах в Харбин для встречи с семьей. Его муки и сомнения. И наконец встреча с ним Зои Ивановны и его согласие явиться с повинной.

Зоя Ивановна и ее руководство выполнили обещание, данное матери Маши, о том, что ее муж, если он явится с повинной, не будет репрессирован. Деньги, которые он так «неосторожно» взял в государственной кассе, были им постепенно выплачены, и своим трудом, в том числе и на разведку, он восстановил свое доброе имя.

• Предыдущая
• 49/85
• Следующая