Скоморох - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая

Одним словом, по всему выходило, что село могло претендовать на статус города, но таковым не обладало, как не обладало и городскими стенами. Баронский замок, как и века назад, возвышался на господствующем над местностью холме, являясь оплотом безопасности поселения. Народ здесь жил весьма зажиточный и прижимистый, как и все гульды. Но, может, на развлечения они не пожалеют монету.

На центральной рыночной площади сегодня был ажиотаж. Циркачи нечасто забредают в эти края, а то, что вытворял этот акробат, заслуживало того, чтобы остановиться и поглазеть на происходящее. Виктор старался от души, не рассчитывая на достойный заработок. Он питал надежду получить несколько иную плату. В виде информации.

Славенину появляться в Гульдии вообще-то не рекомендовалось, уж больно их здесь не любили, но Добролюб в роду имел кого-то из иноземцев, потому как вполне мог выдать себя за фрязича. К тому же, как выяснилось, он довольно прилично разговаривал на их языке. Не без акцента, но мало кто сможет уличить его в этом, здесь не так чтобы много людей, владеющих иностранными языками.

Интересно, почему это гульды так недовольны тем, что циркачи и комедианты стараются не появляться в их землях? Как оказалось, не такие уж они ханжи и с удовольствием взирали на представление, охая и ахая от охватившего их возбуждения. Это же с ума сойти, что только ни вытворял этот человек, у которого, казалось, отсутствуют кости. Продолжалось это до той поры, пока Виктору не пришло время пойти по кругу с перевернутой шапкой в руках. Конечно, он старался совсем не подавать виду и сохранял мину с приклеившейся лебезящей улыбкой, но то, как быстро эти селяне начали расходиться по окончании представления, не могло не вызвать презрения. Стало быть, халяву любим. Едва ли треть осталась и бросила акробату мелкую монету, причем они сделали это с таким видом, будто как минимум одаривали его золотым. Всего заработка в перерасчете вышло едва ли десять копеек. А ведь у суетливо прячущих взор и спешно уходящих зрителей были деньги, людей с достатком видно. Но вот платить за то, что никак нельзя взять в руки, они считали неправильным. А хорошее настроение в руках не подержишь.

Как ни странно, но в трактире ему были рады. Виктор припомнил трактирщика. Тот был среди зрителей и оказался среди тех немногих, которые не побоялись расстаться со своими кровно заработанными денежками. Едва он оказался на пороге, как хозяин тут же подошел и, взяв под руку, поволок его к дальнему столику. У него был разговор к этому акробату, а потому незачем остальным подслушивать. Не хватало, чтобы украли идею.

– Как тебя зовут, акробат?

Трактирщик говорил на фряжском с сильным акцентом, который был гораздо сильнее, чем у Добролюба. Но оно и к лучшему: значит, некому будет его изобличить. Уже большая удача, что хоть кто-то говорит на этом языке, здесь с образованностью было несколько сложно, а с изучением иностранных языков и тем паче.

– Виктор.

В западных странах не видели ничего предосудительного в том, чтобы называться именами, полученными при крещении. Разумеется, местные жители тоже были суеверными, как и все представители Средневековья, и верили во многое, но не придерживались мнения, что истинное имя нужно скрывать. Так что Волков просто назвался своим настоящим именем. Случись что – и у него не выйдет никакой заминки, зачем городить сложности там, где можно обойтись простым решением.

– А меня Марис. Я вижу, Виктор, у тебя не больно-то ладится с заработком?

– Да-а-а уж, – не удержался тот от горькой ухмылки. – Говорили мне, что в Гульдии циркачам заработать очень сложно, но я не верил. Столько, сколько сегодня, я зарабатывал, если задерживался на одном месте в течение недели, уж не говорю о столице. А у славен…

– Славен тут лучше не упоминай. Не любят их у нас. Хм, даже каретники… Хотя все знают, что денежки к ним текут по большому счету именно от славен.

– Не буду, – легко согласился Виктор.

– И какие у тебя планы?

– Я, признаться, немного поиздержался, но денег, чтобы покинуть благословенную Гульдию и убраться в родную Фрязию, у меня достанет. Разве только еще попытаю счастья в замке. Может, владетель этих земель окажется несколько щедрее, чем местные жители.

– Пустая затея, – тут же отмахнулся трактирщик. – Барон Берзиньш – старик преклонных лет, желчный и нелюдимый. – Говоря это, он склонился в сторону Виктора, чтобы исключить любую возможность подслушать их разговор. – В замке нет ни детей, ни женщин, если не считать прислугу и их потомство, а ради них он устраивать ничего не станет. Есть еще солдаты, но эти предпочтут наломать тебе бока и заставить выступать, но не платить. К тому же через два дня барон выезжает с посольством во Фрязию, в Пирму, так что там сейчас не до развлечений. Тебя и на порог не пустят. Впрочем, ты можешь попытаться, – пожав плечами, закончил он.

– Плохо. Тогда ничего не остается, кроме как затянуть потуже пояс и двигаться к границе. Извини, но Гульдия отчего-то оказалась ко мне жестока. А может, я недостаточно талантлив для местных жителей.

Два дня. Этого слишком мало, чтобы успеть спланировать что-нибудь и исполнить. Замок выглядел весьма внушительно, проникнуть за его стены – задачка не из простых. К тому же, как выяснилось, он полон солдат, а это караульная служба со всеми вытекающими. Через ворота же его не пустят, отчего-то он сразу в это поверил, уж больно уверенно держался трактирщик, сделавший ставку на акробата, значит, не боялся ничего потерять. Черт! Не могло тут случиться какого праздника!

– Можно и к границе, но отчего же затягивать пояс?

– Ты хочешь мне что-то предложить?

– Предлагаю нам помочь друг другу. Ты станешь выступать у меня в трактире. Судя по тому, что я видел, места тебе много не надо. Сдвинув столы и поставив их потеснее, я освобожу угол, поставлю там светильники, и ты сможешь выступать.

– Думаешь, в трактире твои односельчане, после того как подвыпьют, станут более щедрыми?

– Не надо на нас обижаться. Бережливость у нас в крови. Конечно, даже пьяные они не станут щедрыми, а даже скорее всего, наоборот, не бросят тебе ни одной монетки.

– Я ничего не понимаю. Зачем тогда это нужно?

– Я сейчас пошлю своих работников в разные части села разнести весть о том, что давешний акробат будет выступать в моем трактире. Они, конечно, слишком бережливы и не имеют желания выбрасывать серебро на ветер, но за пиво и колбаски всегда платят честно.

– То есть они придут сюда, чтобы иметь возможность посмотреть еще раз на мое представление, но платить станут только за то, что съедят или выпьют.

– Необязательно. Кто-то опять пожелает одарить тебя монеткой, но в основном именно так и будет. А вот я с тобой расплачусь частью заработанного серебра. Еда и ночлег с меня, и за это ты не должен будешь ничего.

– Согласен.

А что ему, собственно, еще оставалось, как не согласиться. Отказ мог вызвать ненужные подозрения, ведь ему предложили реальную возможность заработать после такого фиаско на рынке. А еще нужно было собрать дополнительную информацию, и трактир подходил как нельзя лучше. Правда, данные он мог черпать пока только от трактирщика, сомнительно, что тут на каждом шагу встречаются полиглоты, но хотя бы так. К тому же информации ему нужно было не особо много: сколько человек будут сопровождать барона и какой дорогой они поедут. Понятно, что скорее всего по основному тракту, но это если барон не решит по пути куда-нибудь заехать.

В этом мире с путешествиями не так просто, каждое из них сродни военному походу, так как опасность подстерегала повсюду. Плюс к этому дорога отнимала слишком много времени и сил. Поэтому путешественники старались приурочить посещения своих знакомых к какой-нибудь поездке, предпочитая сделать небольшой крюк. Если же решались съездить в гости, то отправлялись в длительное путешествие, проводя визиты, сроки которых порой доходили до пары месяцев.

Зачем ему это? Просто Виктор не исключал, что достать барона в пути может оказаться несколько проще, чем в столице Фрязии. Так что информация никак не помешает, а там как масть ляжет.

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая