Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа 1941–1945 - Бобров Михаил Михайлович - Страница 33

Нужно было готовить командный состав для боевых действий в горах, и эту задачу решали альпинисты, прибывающие с фронтов в Тбилиси. Необходимо было наладить производство альпинистского снаряжения.

Егеря генерала Конрада малочисленными группами в обгон наших войск с боями прорывались к центральным перевалам Кавказа. Они никого не могли брать в плен, сопровождать в тыл, поэтому противника просто уничтожали. Приказ по войскам был: вести огонь на поражение. Своих погибших хоронили в скальных выемках без каких-либо опознавательных знаков, но занося захоронения в свои подробнейшие топографические карты в надежде со временем перезахоронить их. Фронт действий горных стрелков был широк: на западе от перевала Белореченского, находящегося севернее города Сочи, на востоке – до перевала Мамисонского, находящегося южнее города Алагира.

Разделившись на четыре группы, 49-й горнострелковый корпус устремился по долине реки Большая Лаба в направлении перевала Санчарского, по долинам рек Марух и Большой Зеленчук – к перевалам Марухский и Наурский, а по долине реки Теберда – на перевалы Клухорский и Домбай-Ульген.

Дивизия генерал-майора Ланца в основном продвигалась по долине реки Кубань к перевалам Нахар, Гондарай, Морды, Чипер-Карачаевский и далее к перевалу Хотю-Тау. Этому направлению противник придавал особое значение. Путь через перевал Хотю-Тау вел к Эльбрусу и в тыл наших войск, отходивших с тяжелыми боями из Кабарды вверх в Балкарию по Баксанскому ущелью. Заняв Эльбрус, противник мог господствовать над Баксанским ущельем, а также получал возможность прорваться по ущелью реки Ненскрыры на Военно-Сухумскую дорогу в глубокий тыл наших войск, оборонявших перевалы с юга. В этом и заключалась ближайшая задача немцев – стремительно пройти через Главный Кавказский хребет в район города Сухуми, содействуя тем самым 17-й армии генерал-полковника Руоффа, его продвижению вдоль Черноморского побережья.

«Эдельвейс» успешно продвигался к перевалам. К моменту подхода горных егерей к Клухорскому перевалу его обороняли подразделения 1-го батальона 815-го полка 394-й стрелковой дивизии. Одна рота была на перевале, вторая – чуть ниже, третья – на южном склоне. 2-й батальон полка стоял в селении Ажары, 3-й – в Сухуми.

На перевал шли хорошо обученные тирольцы и баварцы, для которых горы были родным домом. Преодолев скалы, доступные только альпинистам, они обошли с флангов и неожиданно атаковали наши две роты, оборонявшие Клухор, сбросили их на южные склоны и захватили позиции.

Надо признать, что командование Закавказского фронта (командующий генерал армии И.В. Тюленев) и 46-й армии (командующий генерал В.Ф. Сергацков), на которую была возложена оборона Черноморского побережья и центральных перевалов Главного Кавказского

хребта, недооценивало опасность прорыва гитлеровцев в Закавказье через горы, поэтому горные проходы оборонялись небольшими по численности гарнизонами, а до некоторых перевалов специально выделенные подразделения прикрытия так и не дошли. В своей книге «Крах операции “Эдельвейс”» генерал армии И.В. Тюленев самокритично напишет, что в этом была немалая доля вины командования и штаба Закавказского фронта, опрометчиво решивших, что перевалы сами по себе недоступны для противника. «Некоторые из нас считали главной задачей войск фронта – оборону Черноморского побережья, где и были развернуты основные силы 46-й армии». Впоследствии Маршал Советского Союза А.А. Гречко также писал в книге «Битва за Кавказ», что большинство командного состава войск фронта не имело опыта боевых действий в горах и поэтому оборона и система ее огня организовывались, как правило, только непосредственно на перевале, вместо того чтобы огневые средства выносились на ближние и дальние подступы к нему. Ряд направлений, допускавших подход к перевалам не только отдельных групп, но и целых подразделений противника, не был обнаружен и никем не оборонялся. Это являлось следствием того, что детальная рекогносцировка районов, примыкающих к перевалам, не производилась. Более того, на позициях оставалось лишь наблюдение, а сами гарнизоны располагались на южных склонах хребта, в населенных пунктах и кочевьях, удаленных от перевалов.

Враг стремительно продвигался. Нельзя сказать, что делал он это беспрепятственно. По ущельям в сторону Главного Кавказского хребта отходили разрозненные части Красной армии, измотанные арьергардными боями в предгорьях и отрезанные от основных сил. Отступавшие части оказывали отчаянное сопротивление на любых пригодных для обороны участках. Большинство отходивших двигались без карт, гор не знали, и местное население и партизаны оказывали им помощь в выборе правильного пути. Отдельные группы по основным ущельям и дорогам достигали перевалов, встречали там наши части и благополучно добирались до побережья, где происходило переформирование. Однако многих отступавших постигла печальная участь. Преследуемые фашистами, они попадали в боковое ущелье, заканчивающееся отвесными скалами, крутыми снежными склонами и нагромождениями ледников. Здесь могли пройти только опытные альпинисты. Неподготовленные люди гибли от лавин, камнепадов и в бездонных трещинах ледников, а не только от пуль врага…

Много лет прошло с тех пор, но и сейчас еще находят в горах останки бойцов и командиров, погибших тогда на Кавказе. В сентябре 1986 года в Сванетии на встрече ветеранов отдельных горнострелковых отрядов 46-й армии мы участвовали в захоронении советских бойцов и немецких егерей, тела которых вынес на поверхность ледник. Среди них – трое наших и два немца. Их обнаружили местные комсомольцы, когда пасли скот. Останки принесли в селение Квемо-Ажара. Медальон и документы нашли только у сержанта Иванова, тело которого сохранилось на леднике лучше остальных. У всех погибших – почти истлевшее обмундирование. Иванов, как рассказывали ребята, наполовину вмерз в лед частью туловища и головой. Его вырубали ледорубами. Лицо хорошо сохранилось – на скулах щетина, на голове волосы, целы уши, губы, нос, как будто человек погиб совсем недавно. При останках были найдены личные вещи.

Прибывшие из Сухуми представители МВД, военного комиссариата и медицинской экспертизы составили акт о работе комиссии. По найденному документу Иванова стало известно, что он до войны жил в Сочи и призывался в армию оттуда. Члены комиссии решили позвонить в Сочинский военный комиссариат. И о чудо! Через два дня приезжают вдова Иванова и его дочь, которая впервые в жизни увидела отца, – она родилась, когда он уже участвовал в боях.

Трудно передать словами то, что происходило. Плакали и причитали женщины, у мужчин – слезы на глазах. Страшно и неестественно все это – человек погиб больше сорока лет назад, но сохранил свой облик.

В 2001 году я в десятый раз поднимался на Эльбрус и при спуске с вершины ниже седловины увидел группу спасателей. Они искали туриста – любителя катания вне трасс, который провалился в одну из многочисленных трещин ниже тропы, идущей траверсом к седловине. Это место называют «трупосборником». Действительно, это наиболее опасные склоны с трещинами на леднике, присыпанными снегом. Здесь исчезали туристы и горнолыжники, которые решили рискнуть и напрямую спуститься вниз. Сноубордиста искали вторые сутки. Я тоже принял участие в спасательных работах. Вместе со спасателями мы обследовали ближайшие трещины и в одной из них увидели картину не для слабонервных: на нас, как через витринное толстое стекло, смотрел вмерзший в глетчер немецкий егерь. Кто же полезет на тридцатиметровую глубину в ледник вырубать, а потом поднимать его? Несколько подобных случаев описаны в книге «Тайна Марухского ледника». И такие «находки» на леднике не единичны – долго еще глетчеры, как холодильники, будут «подбрасывать» нам сохраненные трагические свидетельства прошедшей высокогорной войны.

10 августа, заняв Майкоп, гитлеровцы достигли исходного рубежа операции «Эдельвейс» по линии Краснодар – Пятигорск – Майкоп. Дальше события разворачивались молниеносно: наступая с боями по всему фронту, альпийские стрелки уже 15 августа были в Теберде. В ночном бою немцы сбросили защитников с перевала и заняли весь южный склон, вступив в Кодорское ущелье. И командир дивизии «Эдельвейс» генерал-лейтенант Ланц, и командир сводного 49-го горнострелкового корпуса генерал-полковник Конрад лично наблюдали за боем. Дебютная часть операции была решена.