Берег черного дерева и слоновой кости (сборник) - Жаколио Луи - Страница 38

• Предыдущая
• 38/107
• Следующая

— Это невозможно, — ответил Барте, — мы едва отошли от берега.

— Вы видите сами, куда мы зашли.

— Прислушаемся, может быть, журчание ручейка позволит нам ориентироваться.

Но они напрасно прислушивались: ничто не нарушало тишины, среди которой было бы слышно даже падение листа.

После двух или трех бесполезных попыток отыскать дорогу они остановились, чтобы посоветоваться, на что решиться. Рассудив, что они не могли далеко отойти от берега за короткое время, они решали остаться до рассвета на этом месте, будучи уверены, что при первых лучах солнца легко отыщут дорогу.

В нескольких шагах от них находилось старое гигантское дерево; легко взобравшись на него, они удобно расположились на ветвях, чтобы провести ночь.

Было два часа ночи, луна скоро исчезла, унеся с собою скудный свет, пробивавшийся сквозь листву, и оба друга скоро не могли различить ветви, на которой сидели. Среди этой тишины и темноты в ушах у них жужжало, кровь приливала к мозгу; они уже стали было терять сознание, когда вдали послышался шум раздвигаемых кустов и радостный собачий лай, раздавшийся в их ушах приятной музыкой.

— Уале! — воскликнул Барте.

— Мы спасены, — ответил Гиллуа.

Они начали кричать, чтобы указать направление. Им ответил мужественный голос Лаеннека.

— Где вы? — гаркнул он. — Вот уже полчаса как мы ищем вас!

Молодые люди соскочили наземь и бросились на шею своему спасителю.

В нескольких словах сообщили они ему, что случилось.

— Вы сделали большую неосторожность, — сказал Лаеннек, — вас мог растерзать леопард, который был тем опаснее, что вы его ранили; без Уале, нашедшего ваш след, вы непременно погибли бы. Только туземцы умеют находить дорогу в этих густых лесах; мы непременно пошли бы вас отыскивать, но без этой славной собаки только случайность могла направить нас в вашу сторону.

— А Буана? — воскликнули молодые люди.

— Спасена! Уале прямо привел нас к кумирам, и мы поспели вовремя, чтобы избавить Буану от ужасной участи, ожидавшей ее… Нияди и его солдаты делали чудеса, а собака загрызла двух разбойников. Костер был уже разведен, и бедную девушку собирались зарезать, когда мы пришли. Она была привязана к дереву, полумертвая от страха. Увидев огонь, я взял Уале на привязь, и мы подходили без шума, когда Кунье испустил крик тано. Услышав знакомый сигнал, Буана мужественно подняла голову; это была помощь, это было освобождение. Не прошло и двух минут, как мы накинулись на похитителей. Половина — всех человек двадцать — были убиты, остальные убежали. Но пора вернуться в наш лагерь. Со мной пошли только Кунье и Йомби; мы возвращались, когда услыхали ваш выстрел, и предположили, что вы должны быть недалеко… Пойдемте, я расскажу вам дорогой подробности нашей экскурсии.

Добрые негры, услышав свои имена, поспешно подошли и, чтобы выразить свою радость, схватили руки молодых людей и приложили их к сердцу. Через несколько минут маленький караван был опять в полном составе.

Едва солнце позолотило вершины высоких деревьев, путешественники выступили в дальнейший путь. Они серьезно опасались, как бы кумиры не явились отомстить за смерть своих товарищей, а опасность была для них тем больше, что они не могли скрыть свой путь в лесу, будучи принуждены постоянно следовать по дороге караванов. Первые пять дней они останавливались только для того, чтобы принять пищу да отдохнуть несколько часов, и с восходом луны снова продолжали свой путь.

В конце седьмого дня пути путешественники поняли по различным признакам, что заросли кончаются: тропинка сделалась шире, лес не так густ; на каждом шагу попадались деревья, срубленные рукою человека и, вероятно, предназначенные для туземных построек. Все показывало, что скоро путники дойдут до обитаемых мест.

Действительно, на другой день в десять часов утра они увидели обширную равнину, засаженную маниоком, иньямом и бананами и орошаемую широкой, глубокой рекой, которая текла по направлению к западу.

На расстоянии двух ружейных выстрелов группа туземцев нагружала в пироги, прикрепленные к берегу, корни маниока и плоды.

— Это люди моего племени, — сказал Йомби.

В ту же минуту негры приметили путешественников и побежали к ним навстречу с громкими криками. Когда они увидали трех белых, удивление их не знало границ, и, приняв их за духов, они бросились к их ногам. Очевидно, они никогда еще не видели людей этой расы.

Йомби тотчас рассказал им, что вел посланных великим белым духом Майякомбо, которые захотели посетить страну фанов, и что их прибытие принесет счастье людям этого племени. Бедняги, вне себя от восторга, предложили белым духам немедленно свезти их к своему королю, живущему в большой деревне Эноге, немного выше по течению реки.

Предложение было принято; Лаеннека и его спутников усадили в большую пирогу, в которой без труда могло поместиться человек пятьдесят. Все фаны разместились в других пирогах, и флотилия отправилась в путь. В десять часов вечера остановились напротив маленькой деревни, но вместо того чтобы приблизиться к берегу и выйти на сушу, держались поодаль от берега, потому что эта страна повиновалась многим королям, и фаны боялись, чтобы чужие не заставили белых остановиться, прежде чем те приедут к королю Рембоко.

Течение реки, насколько путешественники могли судить, шло теперь к северо-западу почти по прямой линии, а берега были так низки, что трава точно смешивалась с водой.

На восходе солнца путешественники не могли не восхититься редким плодородием этих мест. На обоих берегах реки зрели сочные бананы, сорго, иньям, сахарный тростник. Кунье не мог опомниться от удивления, потому что эти места были еще необитаемы, когда он проходил тут первый раз.

— Вот племена фанов, — сказал Барте, — которые вместо того, чтобы идти вперед с железом и огнем в руках, стали пастухами и земледельцами.

— В этом нет ничего необыкновенного, — ответил Гиллуа, — загляните в историю и вы увидите, что всюду и всегда свойство почвы решало характер миграции. Кочующие арабы создали в Испании высокую культуру средних веков, норманны-моряки, прельщенные зелеными равнинами северо-западной Галлии, отказались от своих странствований, чтобы обрабатывать землю и разводить скот. Африка не избегает этого закона, и повсюду, где есть плодородная земля, мы встретим земледельческое население.

Хотя большая часть прибрежных жителей имела довольно мирную наружность, фаны, взявшие на себя охрану маленького каравана, принимали величайшие предосторожности: часовые бессменно наблюдали за берегами, стоя в лодке с копьем в одной руке, с ножом — в другой.

Утро было пасмурное и печальное, густой туман, поднявшийся после восхода солнца, принудил туземцев остановиться, пока он не рассеялся. Они приближались уже к устью другой реки, на берегу которой находилась деревня Эноге. Когда туман рассеялся, фаны довольно быстро вошли в реку, орошавшую владения Рембоко, и в полдень один из фанов вскричал, указывая на высокие деревья:

— Вот наша страна!

Проехав мимо низкого, плодородного острова, они скоро достигли большого болота, перерезанного маленькими каналами. Один из этих каналов, расчищенный от тростника и водяных растений, привел их к деревне Эноге. Там стояло на якоре множество судов, к которым присоединились и они и, послав гонца к королю, стали ждать, чтобы он объявил им свою волю.

По возвращении гонца вся экспедиция вышла на берег, и ее отвели в хижину из желтой глины, довольно хорошо, построенную и покрытую пальмовыми листьями. Перед фасадом была маленькая веранда, поддерживаемая деревянными колоннами, а на полу лежали циновки. Опрятный вид этой хижины прельстил путешественников. За ними скоро пришел посланный от короля и вывел их по тропинкам к наружному двору дворца, у дверей которого стояла безобразная статуя. Они прошли первый двор и очутились на другом дворе, гораздо большем, окруженном галереями, где женщины плели циновки. Напротив входа во дворец возвышалась земляная эстрада, покрытая циновками разного цвета и большим куском красного сукна. На каждом углу стояла на коленях маленькая фигурка, сделанная из глины.

• Предыдущая
• 38/107
• Следующая