Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Таругин Олег Витальевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/53
• Следующая

Оборудованный Трешниковым наблюдательный пункт был просто роскошным: они с Родченко лежали под косо нависшим обломком перекрытия, каким-то чудом держащимся на изогнутой взрывом двутавровой балке, в паре метров от бывшей балконной двери. Ни оконных рам, ни дверного косяка, разумеется, не уцелело, но сам балкон, хоть и лишился настила, сохранился на удивление неплохо. Вот сквозь ажурную решетку ограждения, на которой повисли какие-то грязные изодранные тряпки, до бомбежки, вероятно, носившие гордое имя гардин, они и наблюдали за противником…

– Неплохо подготовились, суки, – констатировал Трешников, протягивая бинокль капитану. – На, сам погляди. Видишь, сколько гранатометчиков? И за баррикадой, и на балконах? Заметь, каждую пару еще и автоматчик прикрывает, а кое-где и двое. Не пожги фрицы ваши «коробочки» еще в парке, все одно кисло б пришлось.

– Так танкисты бы их с трех-то стволов мигом загасили! – возмутился было Родченко, но тут же умолк, наткнувшись на взгляд подполковника.

– Угу, загасили бы, прямо счас. Чтобы танку нормально орудие навести и с дистанции выстрелить, нужно вон по той улице ехать, а вы бы вот оттуда выперлись. И пока башнями б крутили, гарантированно словили бы по гранате в борт. И все, прощай, Родина, – как в той песне пелось, «и молодая не узнает, какой танкиста был конец». Согласен?

– Согласен, – хмуро буркнул капитан, возвращая бинокль. – О, хоть что-то у вас трофейное, тарщ подполковник! – капитан показал взглядом на логотип производителя на корпусе прибора. – Немецкий, поди?

– Немецкий, – не стал спорить Трешников, вкладывая бинокль в футляр. Вот же глазастый ему напарничек попался! Хорошо хоть Локтев распорядился клейма «сделано в России» с корпусов оружия вместе с серийными номерами поудалять, а то б у предков, попади им в руки стволы из будущего, точно какой-нибудь, как сейчас модно в Сети говорить, «когнитивный диссонанс» случился…

– Что тут поделать, Василий, честно говоря, умеют они, заразы, оптику мастрячить! Ну да ничего, вот победим да к себе ихние заводы вывезем – будем учиться не хуже делать. Так что насчет расклада думаешь, капитан?

– А что тут думать? – помедлив, ответил тот. И неожиданно спросил:

– Товарищ подполковник, разрешите вопрос?

– Вася, ну я же просил! – перебил его Трешников. – Прекрати ты постоянно «подполковничать». Ты б еще козырял каждый раз! Так что за вопрос?

– А вы уже в Берлине были? Ну, в смысле, с бойцами?

– Откуда? Нет, конечно, нас только вчера перебросили, а что? – напрягся Трешников, пытаясь понять, к чему клонит собеседник.

– Да то, что вы можете и не знать, но у них подвалы соседних домов часто между собой соединяются. Мы с ребятами этим иногда пользовались, и не только здесь.

– Понял тебя. Думаешь, подвал мог уцелеть? Сомневаюсь, тут, похоже, полутонная упала, наверняка обрушилось все. А если подвалы и уцелели, как вход найти? Нет, Василий, мы, как говорил Владимир Ильич, пойдем другим путем.

– Товарищ Ленин? – зачем-то уточнил Родченко.

– Ну а кто же еще? – деланно удивился подполковник. – Неужели этой фразы не помнишь?

– Ну почему, все я помню, на занятиях политрук рассказывал… – насупился капитан, поспешив перевести разговор. – Так что вы предлагаете?

– А вот что предлагаю, Василий, слушай сюда….

Тратить один из трех драгоценных «Шмелей» подполковнику просто до неприличия не хотелось, но ничего иного, похоже, не оставалось. Нужно было с ходу выбить один из дотов, позволив бойцам Родченко подобраться с фланга на дистанцию прицельного выстрела из фаустпатрона. А уж там они не подведут, в свою очередь долбанув по амбразурам из трофейных гранатометов и огнемета.

И потому старлей Коробов, выслушав приказ, понимающе кивнул и, забросив за спину трубу «РПО», споро пополз между обломков. Конечно, передвигаться по-пластунски в штурмовом комплекте достаточно проблематично, поэтому перед началом атаки Трешников, поколебавшись, все же разрешил снять наплечники и дополнительную защиту, прикрывавшую грудь и паховую область. Если не лезть прямо под пулемет, броня должна выдержать. Остальные бойцы уже заняли исходные позиции, дожидаясь лишь сигнала, которым и должен был стать выстрел реактивного огнемета.

Прикинув расстояние до цели, Константин перевел «Шмель» в боевое состояние и прицелился, дожидаясь приказа. Всего-то какие-то сто метров, обидно будет промазать. Да и как промажешь – Иваныч тогда живьем сожрет, и прав окажется! Хотя, при штатной максимальной дальности в неполные две сотни метров, не столь уж и близко. Нет, ребята, промахиваться нельзя, не наш, так сказать профиль. Сделав несколько вдохов-выдохов, старший лейтенант отключил предохранитель и, обхватив ладонью пистолетную рукоятку ударно-спускового механизма, приник к прицелу. Так, не психуем, нервы побоку, все это просто полигон, до одури надоевший полигон родной «семерки», так что дышим ровно и стреляем на раз-два… ну, или уж как выйдет!

– Пятый, – как водится, неожиданно раздался в наушниках радиогарнитуры спокойный голос Нулевого, суть подполковника Трешникова. Соблюдать радиомолчание необходимости не было – от слова «совсем». Как им объясняли еще там, в будущем, и гитлеровцы, и наши использовали в это время абсолютно другие частоты радиосвязи, так что прослушать переговоры группы никто не мог даже чисто теоретически. В сорок пятом просто не существовало аппаратуры, работающей на волне их радиостанций. За исключением использующих дециметровые волны радаров, разумеется, но уж это точно их никоим образом не касалось. – Готов?

– Как пионэр.

– Тогда валяй. После выстрела уходи на ориентир «столб», прикроешь с тыла связку Второй – Седьмой, будем заходить в гости. Все, отбой.

Ну, отбой так отбой. В смысле, огонь.

Увенчанная дымным хвостом рукотворная комета, удерживаемая на курсе раскрывшимися лопастями стабилизатора, рванулась к цели, запорошив позицию клубами дыма и кирпичной пыли. По-хорошему, нужно сматываться, и поскорее, теперь его только слепой не засечет, но Коробов, вжавшись всем телом в искрошенные бомбой камни, как завороженный следил за полетом боеприпаса. Есть, попал! Двухкилограммовая капсула с термобарическим снаряжением скрылась внутри железобетонного «блина», и из амбразур выметнулось кажущееся совсем неярким на дневном свете пламя. Спустя еще мгновение пламя исчезло, словно втянутое внутрь: наружный воздух стремился заполнить возникшее после взрыва разреженное пространство. Сорванная ударной волной бронезаслонка одной из амбразур шлепнулась, звонко протарахтев по брусчатке, в нескольких метрах. Все, спекся дот, причем в самом прямом смысле. Уцелеть после подобного нереально. Абсолютно.

Криво ухмыльнувшись, старший лейтенант запихнул в пустой транспортно-пусковой контейнер ручную гранату без чеки и отбросил его по ту сторону завала – хрен с ней, с трубой, а вот УСМ[9] следует по возможности уничтожить. Гулкий хлопок, сопровождаемый дробным стуком подброшенных взрывной волной мелких камешков, и поднявшийся над местом взрыва небольшой дымный султан означал, что теперь вряд ли кто-то из предков заинтересуется непонятными лохмотьями не существующего в этом времени материала. Быстро преодолев ползком открытое пространство – впрочем, немцам сейчас определенно не до него, – Коробов поудобнее перехватил пистолет-пулемет и рванул в сторону улицы, где уже разгорался бой.

Как говорил много лет назад инструктор по огневой и специальной подготовке, «снайпер – товар штучный, требующий индивидуальной подгонки. Так что не обижайся, салага, гонять стану – мама не горюй. Ну а начнем мы с того, что даст тебе лишний шанс уцелеть, то бишь с выбора и оборудования позиции». Сержант Иванов оказался хорошим учеником и уроки усвоил. Наверное, именно поэтому у засевшего со своим «Винторезом» на уровне третьего этажа Гриши оказалась самая необычная позиция. О том, как он сюда добрался, балансируя на торчащих из несущей стены погнутых балках и чудом уцелевших обломках перекрытий, вспоминать не хотелось: если бы не снятая броня, наверняка бы навернулся вниз. Вроде и падать не особо высоко, поскольку все внутреннее пространство разрушенного здания представляет собой одну огромную кучу обломков, но и остаться после этого целым невозможно. Хорошо хоть высоты с детства не боится – еще со школы мечтал служить в ВДВ, в десятом классе даже в парашютную секцию при районной ДЮСШ записался. Но не срослось, и после срочки в разведбате оказался в спецназе. О чем, впрочем, ни разу не пожалел. А уж когда майор Ленивцев предложил вместе с ним послужить в неком совершенно секретном подразделении, так и вовсе. И вот сейчас он сидит, принайтовавшись отрезком репшнура за искореженную взрывной волной решетку балконного ограждения, на уровне третьего этажа, выцеливая прикрытые касками головы немецких фаустников. Которые об его присутствии даже не догадываются, чувствуя себя на обложенных мешками балконах в полной безопасности. Зря, между прочим, и сейчас он их в этом убедит.

• Предыдущая
• 23/53
• Следующая