Молитва - Янси Филип - Страница 68

• Предыдущая
• 68/113
• Следующая

меня, оставил в одиночестве.

Недалеко от меня живет подполковник авиации в отставке, Карл. Он служит

капелланом в доме престарелых. Когда-то, стремясь сохранить хорошую форму, как у

молодых летчиков-новобранцев, он усердно занимался спортом. Сейчас бывший ас ездит в

инвалидной коляске по коридорам, посещая пожилых людей, среди которых немало лежачих

больных. Некоторые страдают старческим слабоумием. Каждые полчаса звонит будильник,

заведенный Карлом. По звонку Карл приподнимается на руках и снова опускается в коляску,

изменяя положение парализованной нижней половины тела. Это нужно, чтобы не возникали

пролежни. Я встречался с Карлом дважды: один раз — у него на работе, потом посетил его

дома. Оба раза наша беседа возвращалась к одной теме — молчанию Бога.

Во время первой встречи Карл рассказал, как он стал инвалидом. «Это случилось, когда

я мчался на велосипеде по шоссе в штате Нью-Мексико. Я вдруг увидел впереди решетку

дождевого стока — слишком поздно, чтобы успеть ее объехать. Переднее колесо застряло в

решетке, а я полетел через руль головой вперед. Очнулся я от крика: «Не шевелись! Не

шевелись!» Кричавший человек держал надо мной оранжевую шляпу, прикрывая меня от

яркого солнца. Вскоре прибыли спасатели. Они упаковали меня в специальный корсет. Мне

объяснили, что я ударился шлемом об асфальт, сломал позвоночник и повредил спинной

мозг. С этого момента я был парализован от грудной клетки и ниже. Моя военная карьера

закончилась. Вместо спортивных тренировок мне пришлось заниматься физиотерапией. Но я

все еще не до конца смирился со своей инвалидностью».

Мы говорили о том, как Карл приспосабливался к новой реальности. Ему пришлось

переехать в другой, более подходящий дом и уволиться из армии. Он не имеет возможности

контролировать мочеиспускание и дефекацию, страдает от инфекций и мышечных спазмов.

Ему имплантировали стальные стержни, поддерживающие позвоночник. Мы детально

обсудили все эти невзгоды, и я был поражен, когда Карл сказал: «Но я должен сказать, что

самой болезненной оказалась для меня не физическая, а другая, незримая перемена. Она

была намного хуже, чем бесконечные «Почему?», которые я задавал себе снова и снова. Я

перестал ощущать присутствие Бога. Именно тогда, когда Господь был мне нужнее всего, —

Он удалился. Я продолжаю молиться и верить — но сейчас моя молитва Богу ничем не

отличается от слов, брошенных в потолок. Я не получаю никакого ответа».

Потом я посетил дом Карла, специально приспособленный для человека, прикованного

к инвалидной коляске: широкие двери, просторные холлы, гладкий твердый пол, все

предметы и поверхности на небольшой высоте. На стенах и в комнатах — множество

сувениров из разных мест Европы и США, там хозяину дома довелось побывать во время

службы в авиации. Карл рассказывал, что сильнее всего он чувствовал присутствие Бога в

экуменической общине Тэзе во Франции. Он посетил эту общину дважды. Оба раза Карл

оставался там по неделе, участвовал в богослужениях, но большую часть времени проводил

в молитве и размышлениях. Он вспоминал: «Я никогда не испытывал столь сильных

духовных переживаний. Община Тэзе организована таким образом, что в центре ее жизни

находится Бог. Ощущение Божьего присутствия пронизывает все это благословенное место.

Наверно, Господь даровал мне этот опыт, чтобы укрепить меня перед тем, что мне

предстояло перенести».

Вспоминая, Карл размышлял вслух: «По воспитанию я кальвинист. Как же понимать

все то, что случилось со мной? Я не считаю, что Бог устроил этот несчастный случай — я не

верю, что Он управляет всеми мелочами на нашей планете. Но я верю, что Бог пребывает

рядом с нами во всех страданиях. Я хочу лишь одного — почувствовать Его присутствие».

Прикосновение к пустоте

Карл говорил, что, став инвалидом, он начал искать утешение в библейских текстах,

которые прежде читал «по диагонали». Когда все было хорошо, он почти не обращал

внимания на псалмы, исполненные слеза и страданий. Теперь он живет ими. Они позволяют

Карлу изливать свои жалобы Богу:

«Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лицо Твое

от меня? Доколе мне слагать советы в душе моей, скорбь в сердце моем день и ночь?» (Пс

12:2–3).

«Но вот, я иду вперед — и нет Его, назад — и не нахожу Его. Делает ли Он что на

левой стороне, я не вижу; скрывается ли на правой, не усматриваю» (Иов 23:8–9).

«Боже мой! Я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне, ночью, — и нет мне успокоения

(Пс 21:3).

«…Ругаются надо мною враги мои, когда говорят мне всякий день: Где Бог твой?» (Пс

41:1).

«Простираю к Тебе руки мои; душа моя — к Тебе, как жаждущая земля» (Пс 142:6).

После встречи с Карлом я тоже стал уделять больше внимания «псалмам плача». Меня

поразило, что эти жалобные причитания представляют собой молитвы, обращенные к Богу,

Который то ли вовсе отсутствует, то ли не слышит. Еще сильнее меня удивило то, что эти

молитвы вошли в библейский канон: их сочли достойными стать частью Священного

Писания. Очевидно, состояние каменного бесчувствия, подавленности, богооставленности

не является чем-то необычным. Его следует ожидать и быть к нему готовым.

Действительно, одна из приведенных выше молитв («Боже мой! Я вопию днем — и Ты

не внемлешь мне») — продолжение слов, которые прокричал на кресте Иисус: «Боже мой,

Боже мой, для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27:46). Даже Сын Божий пережил отсутствие

Бога. Я заново оценил мрачную тональность этих псалмов. На их фоне любые слова

утешения окажутся нестерпимо банальными. Представьте себе апостола Петра, который,

стоя у подножия креста, пытается утешить Иисуса: «Нет, нет, не говори так. Бог не оставил

Тебя — это только кажется. Вспомни, чему Ты Сам учил нас об Отце и Его неизменной

любви!»

Иногда темная ночь богооставленности начинается с несчастья, которое полностью

изменяет жизнь человека (так случилось с Карлом). Порой болезнь постепенно разрушает

тело, а молитвы об исцелении остаются без ответа. Бывает, что духовный мрак сгущается по

мере того, как портятся отношения супругов. Или, подобно темной туче над пустыней,

приходит после развода. Случается и так, что богооставленность наступает без всяких

видимых причин, словно буря, внезапно, по капризу природы разразившаяся среди ясного

летнего дня. Почему же Бог прячется?

Мы начинаем подсознательно винить себя, считая, что Бога оскорбило наше поведение.

Внутренний голос нашептывает: я стал недостоин Божьего присутствия, и Бог не станет

отвечать человеку с такими нечистыми мыслями. Я возражаю этому голосу, опираясь на

очевидную реальность: потому я и молюсь, что мой разум загрязнен, я молюсь о помощи, об

очищении.

Я знаю женщину, которая не могла молиться больше года. Ее уста были скованы

страхом — она боялась, что совершила непростительный грех. Мудрый духовный наставник

Томас Грин, к настоящему времени написавший уже несколько книг об общении с Богом,

опровергает подобные страхи таким рассуждением: «мы, обычные люди, справедливо

считаем незрелым того человека, который уходит от нас в смертельной обиде, но при этом

отказывается сказать нам, что имен-» но его ранило. Конечно, Богу, Который открыл нам

Себя в Иисусе Христе, такое ребячество не свойственно. Всем сомневающимся Грин

рекомендует такую молитву:

«Господи, ты заботишься обо мне больше, чем я сам о себе забочусь. Я не верю, что

• Предыдущая
• 68/113
• Следующая