Портрет смерти (Посмертный портрет) - Робертс Нора - Страница 27

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая

– Лейтенант Ева Даллас. – Она вынула из сумки фотографию Рэйчел. – Эта девушка когда-нибудь бывала здесь?

– Хорошенькая… Не помню, чтобы я ее видела. Но студентов к нам заходит много. Так что я просто могла ее не заметить.

– Что вы можете сказать о самой фотографии?

– Отличная работа. Очень удачная композиция. Стоит глянуть на снимок, и вы тут же думаете: «Какая хорошенькая девушка!» Потом обращаете внимание на то, что она дружелюбная и совсем молоденькая. На ум приходит слово «свеженькая», потому что поза непринужденная и естественная. Она была натурщицей или училась фотографии?

– Нет. Просто посещала этот курс как факультатив. И могла покупать здесь фототовары.

– Что ж, это можно проверить. Хотите, я позвоню вниз и попрошу служащего поднять квитанции?

– Да. Постарайтесь найти квитанции на имя Рэйчел Хоуард за последние два месяца.

– Это не займет много времени. – Женщина зашла за стену, Ева последовала за ней и увидела что-то вроде небольшого кабинета.

Люсия подошла к видеотелефону, стоявшему на небольшом письменном столе, связалась с продавцами, работавшими на первом этаже, и дала им указания.

– Угостить вас чем-нибудь? Может быть, выпьете минеральной?

– Нет, спасибо, – ответила Ева, не дав Пибоди открыть рта. – Соседи тоже пользуются вашей автостоянкой?

– Да. Кроме нас, тут паркуются жители четырех ближайших домов.

– Там есть видеокамеры слежения?

– Нет. Вообще-то должны быть, но кто-то постоянно портил или разбивал их, так что расходы на ремонт стали превосходить ущерб от угонщиков.

– Ваш хозяин живет наверху?

– Студия Хастингса находится на третьем этаже, а его квартира – на четвертом.

– Он сегодня у себя?

– О да. В данный момент у него съемка.

– Что из этого снято им самим?

– Все. Хастингс чрезвычайно талантлив. Чрезвычайно.

– Мне нужно поговорить с ним. Пибоди, получишь сведения из магазина и поднимайся в студию.

– Но… но он работает, – возразила Люсия.

– Я тоже. – Ева шагнула к лифту.

Взволнованная администраторша побежала следом и схватила Еву за локоть.

– У Хастингса съемка! Его нельзя отвлекать!

– Хотите пари? Впрочем, не советую.

Ледяной тон Евы заставил Люсию быстро отдернуть руку.

– Если бы вы могли подождать, пока он закончит…

– Нет! – Ева вошла в лифт и нажала кнопку. Она смотрела на испуганную Люсию, пока створки двери не сомкнулись.

Ее вновь встретила знойная, как лето, музыка стиля «хай-тек», пульсировавшая в белых стенах. Оборудование – прожектора, фильтры, вентиляторы, марлевые экраны – группировалось вокруг сцены, где обнаженная натурщица принимала различные позы на огромном кресле.

Натурщица была чернокожей. Ева определила ее рост в метр восемьдесят пять. Она была поджарой, как гончая, и такой гибкой, словно ее суставы были сделаны из пластилина.

Вокруг стояли три камеры на треногах, четвертую держал коренастый мужчина в мешковатых джинсах и просторной голубой рубашке. Еще двое фотографов – маленькая женщина в черном скинсьюте без рукавов и молодой человек с волнистой оранжевой гривой – внимательно следили за происходившим.

Ева подошла к сцене и откашлялась. Женщина слегка обернулась, заметила ее и широко открыла глаза. Но ее изумление тут же сменилось ужасом.

Если бы Ева до того не видела глаз Люсии, то выхватила бы оружие и резко повернулась навстречу неведомой опасности, грозившей ей сзади.

Однако она просто шагнула вперед, не обращая внимания на волны страха, исходившие от женщины, и на громкое «ах!» молодого человека. Натурщица перехватила взгляд Евы и ответила ей насмешливой улыбкой.

– Не улыбаться! – рявкнул человек с камерой. Его голос заставил двух помощников подпрыгнуть на месте, но натурщица просто опустила уголки губ и выгнулась над креслом, как ветка ивы.

– Милый, к тебе пришли, – промурлыкала она бархатным голосом и вытянула гибкую длинную руку, указывая на Еву.

Мужчина опустил камеру и резко повернулся.

У него из горла вырвалось рычание. Еве пришлось признаться, что оно производило сильное впечатление. Она не видела вблизи настоящего медведя, но готова была признать, что внешность, а особенно рык Хастингса были медвежьими.

Ростом этот мужчина был под два метра и весил килограммов сто двадцать. Широкая грудь, сильные руки, ладони величиной с блюдо… И ужасно уродливый. Глаза маленькие, мутные, расплющенный нос на пол-лица, отвислые губы. На его висках и куполообразной, гладко выбритой голове напряглись и запульсировали жилы.

– Убирайтесь! – гаркнул он и стукнул себя кулаком по голове, словно пытаясь усмирить демонов, бушевавших в его мозгу. – Убирайтесь отсюда, пока я вас не прикончил!

Ева вынула жетон.

– Выбирайте выражения, когда разговариваете с полицейским. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– С полицейским? Мне плевать на то, что вы коп! Я плюнул бы даже на самого господа бога, явившегося возвестить Судный день! Убирайтесь, пока я не вырвал вам руки и не забил до смерти!

Надо было отдать Хастингсу должное, выглядел он внушительно. Когда он шагнул к ней, Ева переместила вес тела. А стоило фотографу протянуть к ней медвежью лапу, как Ева изо всех сил лягнула его в пах.

Хастингс рухнул как подрубленный, лицом вниз. Видимо, он стонал и задыхался, но ничего не было слышно из-за громкой музыки.

– Выключите это дерьмо! – приказала она.

– Компьютер, выключи музыкальную программу, – пробормотал молодой человек, переминаясь на высоких каблуках. – О боже, боже, она убила Хастингса. Убила его! Вызовите «Скорую», вызовите кого-нибудь!

В этот момент музыка умолкла, и этот крик эхом отразился от стен.

– Успокойся, задница. – Обнаженная натурщица грациозно подошла к высокой стойке и взяла бутылку с водой. – Он не умер. Возможно, собственные яйца стоят у него в горле, но он еще дышит. Отличный прием, – сказала она Еве и сделала большой глоток.

– Спасибо. – Ева склонилась над рухнувшим медведем, который слабо зашевелился. – Дирк Хастингс? Я лейтенант Ева Даллас, полиция Нью-Йорка. Не стану выдвигать против вас обвинение в нападении на офицера. Одно из двух: либо я доставляю вас в управление в наручниках, либо вы немедленно ответите на мои вопросы здесь, в собственном уютном доме.

– Мне… нужен… адвокат, – выдавил Хастингс.

– Конечно, вы имеете на это право. Позвоните ему, и он встретит нас в управлении.

– Я не… – Он втянул в себя воздух и громко выдохнул. – Никуда я с тобой не поеду, злобная сука!

– Еще как поедете. И знаете почему? Потому что я злобная сука с жетоном и оружием и ничем не отличаюсь от господа бога, явившегося возвестить Судный день. Либо здесь, либо там, дружок. Выбирайте сами.

Хастингс сумел перевернуться на спину. Его лицо было белым как мел, но дыхание стало ровнее.

– Подумайте как следует, – сказала ему Ева. Потом выпрямилась и посмотрела на обнаженную натурщицу: – У вас есть халат или что-нибудь?

– Что-нибудь есть. – Женщина сняла с крючка кусок ткани в голубую и белую полоску и несколькими неуловимыми движениями закрепила его, соорудив себе что-то вроде мини-платья.

– Фамилии, – сказала Ева. – Вы первая.

– Турмалин. – Натурщица вернулась к креслу и раскинулась в нем. – Просто Турмалин. Я официально сменила имя, потому что мне нравится, как оно звучит. Натурщица, работающая по договорам.

– Вы снимаетесь у него регулярно?

– Третий раз за год. Вообще-то он чокнутый, но умеет управляться с камерой и к натурщицам не пристает.

Ева обернулась к вышедшей из лифта Пибоди. При виде лежащего на полу огромного мужчины Делия широко раскрыла глаза, но не стала задавать вопросов.

– Лейтенант, я получила нужные данные.

– Подожди минутку. Турмалин, сообщите сержанту свои данные, адрес и контактный телефон. Потом можете либо подождать, либо уйти. Если понадобится, мы свяжемся с вами.

– Ждать нечего. Сегодня он снимать уже не будет.

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая