Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX – нач - Фроянов Игорь Яковлевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/85
• Следующая

Назначение из Киева посадниками Бориса и Даниила носило совсем иной характер, чем в XI в., когда посадничество лиц некняжеского происхождения совпадало с наместничеством, будучи своеобразной заменой княжения. С возникновением посадничества нового типа, функционирующего наряду с княжеской властью, должность наместника разъединилась с должностью посадника, оставаясь привязанной лишь к титулу князя. Киев, оказавшись бессильным остановить процесс внутренней консолидации новгородского общества, выражавшийся, помимо прочего, в создании местных институтов власти, пытался приноровиться к новым порядкам, дабы не упустить нити управления Новгородом со всеми вытекающими отсюда финансовыми и политическими выгодами. Но то были бесперспективные попытки. Посадничество окончательно приобрело сугубо местную постановку. Власть киевских князей над новгородцами, таким образом, существенно уменьшилась. Назначение посадников навсегда сменилось их избранием на вече. Летопись запестрела сообщениями о том, что новгородцы «вдаша» посадничество тому или иному боярину.: #c5_8 Значение новгородского веча как верховного органа волости неизмеримо возросло.

Замещение посадничьих должностей за счет представителей лишь новгородского боярства привело к существенным социальным последствиям, прежде всего к соперничеству различных групп бояр из-за посадничества, вовлекавшему в общественную борьбу массы новгородцев. Множилось число внутренних социальных конфликтов в новгородском обществе.

Киевские князья и здесь старались приспособиться, поддерживая одну группировку бояр против другой. Известно, что Владимир Мономах однажды привел «бояры Новгородьскыя Кыеву, и заводи я к честьнему хресту, и пусти я домови; а иные у себе остави; и разгневася на ты, оже грабили Даньслава и Ноздрьчю и на сочьскаго на Ставра, и затоци я вся». С. М. Соловьев и М. Н. Тихомиров высказали предположение, что Даньслав и Ноздреча были «ограблены» вскоре после того, как Мстислав покинул новгородское княжение и уехал на юг, чтобы унаследовать от отца своего Владимира Мономаха киевский стол. Оба исследователя рисуют картину смятения и жестоких столкновений в городе.: #c5_9 Едва ли можно сомневаться относительно участия простого люда в упомянутых летописцем «грабежах». Сами же «грабежи» нельзя, вероятно, понимать в прямом смысле, как стихийное насилие. Еще С. М. Соловьев писал: «Некоторые бояре и сотский Ставр ограбили каких-то двух граждан; неизвестно, впрочем, какого рода был этот грабеж, потому что иногда грабеж происходил вследствие судного приговора…»: #c5_10 В более определенной форме высказал предположение насчет сути «ограбления» Даньслава и Ноздречи М. Н. Тихомиров. Он говорил: «Само слово „грабеж”, возможно, указывает на судебную расправу с Даньславом, совершенную по вечевому постановлению».: #c5_11 Возможно, что «грабление», о котором повествует летописец, действительно, есть своего рода конфискация имущества, произведенная по общественному приговору.: #c5_12

Утратив позиции в новгородском посадничестве, Киев сохранял остатки своей власти над Новгородом посредством княжения. Несмотря на ухищрения новгородцев, изобретаемые с целью подчинения князей своим интересам, те все-таки в принципе по-прежнему являлись наместниками Киева. Новгородское княжение стало последним оплотом хозяйничанья киевских правителей в Новгороде. Но и здесь время этого хозяйничанья было сочтено.

В марте 1117 г. князь Мстислав был переведен в Киевскую землю. Местный летописец сообщает об уходе Мстислава без излишних подробностей: «Иде Мьстислав Кыеву на стол из Новагорода марта в 17».: #c5_13 Зато Ипатьевская летопись содержит более детальную запись: «Приведе Володимер Мьстислава из Новагорода, и дасть ему отець Белъгород».: #c5_14 Известие Ипатьевской летописи дает понять, что Мстислав покинул Новгород по настоянию Мономаха, а не по воле новгородцев. «Вскормив» себе князя и продержав на столе почти три десятилетия, новгородцы должны были отпустить его, скорее всего вопреки собственному желанию. Нельзя это рассматривать иначе, как ущемление самостоятельности новгородской общины. Киев, привыкший повелевать Новгородом, и на сей раз показал свою власть.

Оставляя Новгород, Мстислав, по свидетельству летописца, сына своего Всеволода «посади Новегороде на столе».: #c5_15 Фразеология книжника указывает на то, что активной стороной при «посажении» Всеволода был Мстислав, а не новгородцы, которые, как явствует из летописного текста, играли вынужденно пассивную роль. Затем мы читаем о вызове в Киев новгородских бояр и о наказании их Владимиром Мономахом, о направлении киевского деятеля Бориса посадничать в Новгород. Все это, безусловно, — проявления господства Киева над Новгородом. Однако в 1125 г. произошло событие, которое возвестило приближающееся окончательное падение владычества «матери градов русских». В тот год умер Владимир Мономах. Киевским князем стал Мстислав. А в Новгороде «в то же лето посадиша на столе Всеволода новгородци».: #c5_16 Как видим, новгородцы сами, без постороннего участия посадили Всеволода на княжеский стол. Факт в высшей степени примечательный, особенно если учесть, каким образом Всеволод оказался на княжении в 1117 г., когда Мстислав ушел из Новгорода. Мы уже отмечали, что на стол тогда Всеволода посадил Мстислав. Теперь же это делают новгородцы. Данное обстоятельство вряд ли может служить указанием на то, что в какой-то момент между 1117 и 1125 г. Всеволода лишили княжеского стола.: #c5_17 Оно свидетельствует, по нашему мнению, вот о чем: с 1125 г. княжение Всеволода было поставлено на новые основы. В 1117 г. Всеволод занял новгородский стол по назначению, в котором, разумеется, далеко не последнюю роль играл Мономах, повелевавший Рюриковичами. Назначение укрепляло, несомненно, наместничьи функции князя, ставя его над новгородской общиной. В 1125 г. новгородцы, воспользовавшись смертью Владимира Мономаха, перестроили в значительной мере свои отношения с князем Всеволодом, заменив назначение избранием.: #c5_18 Последнее летописец и обозначает словом «посадиша». Избрание предполагает определенную процедуру (ритуал), существенным элементом которой является «ряд», или договор, скрепляемый обоюдной присягой — крестоцелованием. Мы можем только догадываться о содержании договора, заключенного Всеволодом с новгородцами. Среди обязательств, взятых на себя князем, было и обещание княжить в Новгороде пожизненно.: #c5_19 Как и в примере с Мстиславом, которого новгородцы «вскормили» для себя и продержали на княжении без малого тридцать лет, здесь проявилось стремление новгородской общины связать князя более прочными узами с местными интересами, превратить его в свою общинную власть. Избрание в 1125 г. новгородцами Всеволода князем было важной вехой на пути такого превращения. Господство Киева над Новгородом слабело час от часу. Однако полностью оно еще не пало. Поэтому в 1129 г. новгородцы вынуждены принять посадника, пришедшего из Киева.: #c5_20 Князь Мстислав, «держащий русскую землю», повелевает Всеволодом.: #c5_21 И все ж таки Всеволод был одним из последних князей (если не последним), посредством которых Киев осуществлял свою традиционную власть над Новгородом.

Положение Всеволода резко пошатнулось после смерти в 1132 г. его отца князя Мстислава. На киевском столе Мстислава сменил Ярополк Владимирович, приходившийся дядей Всеволоду. Новоиспеченный киевский князь решил перевести своего племянника в Переяславль, чтобы приблизить к киевскому княжению. Новгородский летописец сообщает об отъезде Всеволода из Новгорода с явным неодобрением, замечая, что тот целовал «крест к новгородцам, яко хоцю у вас умрети».: #c5_22

Пребывание Всеволода в Переяславле было мимолетным: князь «с заутрья седе в нем, а до обеда выгна и Гюрги, приехав с полком на нь».: #c5_23 Ему пришлось вернуться в Новгород. Появление Всеволода в городе вызвало возмущение: «И бысть въстань велика в людех; и придоша пльковици и ладожане Новугороду, и выгониша князя Всеволода из города; и пакы съдумавъше, въспятиша и Устьях; а Мирославу даша посадьницяти в Пльскове, а Рагуилови в городе».: #c5_24 Из приведенного летописного отрывка следует, что против Всеволода выступили если не все новгородцы, то, во всяком случае, подавляющая их часть. Решение об изгнании князя принимается на вече, о чем недвусмысленно свидетельствует фраза «и пакы съдумавъше». Возвращение Всеволода также осуществляется по инициативе веча.: #c5_25 М. Н. Тихомиров, исходя из формулы «бысть встань велика в людях», полагает, что «летопись определяет движение 1132 г. как восстание». Он пишет: «В этой короткой фразе точно указаны как самый характер движения — восстание („встань”), так и среда, в которой оно началось, — „люди”. Восстание не ограничилось только Новгородом, в нем приняли участие псковичи и ладожане. Таким образом, имело место широкое движение, направленное против князя и охватйвшее не только Новгород, но и его пригороды. Результатом восстания было изгнание Всеволода из Новгорода и смена посадников. Посадник Мирослав был отослан посадничать в Псков, возможно, по соглашению с псковичами. Всеволод почти тотчас же после своего изгнания возвратился снова на новгородский стол, но волнения в Новгороде не утихли».: #c5_26 В рассуждения М. Н. Тихомирова вкралась неточность, которая на первый взгляд может показаться несущественной, тогда как в действительности она придает событиям несколько иной смысл, отличающийся от летописного. Исправляя ее, надо сказать: Всеволод после своего изгнания не сам возвратился, а был возвращен новгородцами. Определив выступление против Всеволода как восстание, М. Н. Тихомиров, следуя собственной концепции, должен был не заметить причастности «восставших» к возвращению князя в город; в противном случае мысль о восстании казалась бы сомнительной. По нашему мнению, движение против Всеволода нет оснований именовать восстанием.: #c5_27 Слово «встань» можно понимать как волнение.: #c5_28 Поэтому мы предпочитаем говорить не о восстании, а о волнениях в новгородской земле, вызванных нарушением со стороны Всеволода ряда с новгородцами.: #c5_29 В эти волнения втянулись псковичи и ладожане. Необходимо по достоинству оценить данное обстоятельство, ибо оно свидетельствует, на наш взгляд, о далеко зашедшей интеграции территориальных общин в процессе образования в новгородской области города-государства, основными структурными единицами которого являлись главный город и подчиненные ему пригороды. На это же указывают и вечевые собрания, действующие подобно отлаженному механизму. Участники их выступают под пером летописца как нерасчлененная масса, включающая различные социальные категории свободного населения новгородской земли. Не будет ошибкой назвать данные вечевые сходы народными собраниями. Возможно, они проходили не мирно. В. Л. Янин замечает, что «решение об изгнании князя послужило предметом ожесточенной борьбы на вече, закончившейся возвращением Всеволода на стол».: #c5_30 Борьбу, о которой пишет В. Л. Янин, исключать нельзя, хотя летописец умалчивает об этом. Но ей нельзя придавать классовый характер, поскольку в столкновение приходили группы свободного люда, разнородные по социальной принадлежности. Поэтому, даже допустив «борьбу на вече», следует говорить не о классовой, а о социальной борьбе.

• Предыдущая
• 45/85
• Следующая