Сеятель бурь - Свержин Владимир Игоревич - Страница 34

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая

– О-о, друзья мои! – Хозяин шатра был молод, строен, и когда б не затканный ярким золотом мундир и черные тени, залегшие под глазами, его можно было бы принять скорее за старшего адъютанта, но уж никак не за маршала. – Вы ранены, Огюст?

– Увы, ваше сиятельство, мы попали в засаду, и когда б не Этьен, я бы сейчас, наверно, стоял перед каким-нибудь Маком, а не перед вами.

– Я патрулировал дорогу, господин маршал, когда услышал выстрелы, – пустился в объяснения командир гусарского эскадрона. – К счастью, мои орлы подоспели вовремя.

– Что ж, это замечательно. – Маршал, вероятно, сам в недавнем прошлом лихой кавалерист, широко улыбнулся, топорща усы. – Прекрасный улов! Вы, если не ошибаюсь, полковник богемских стрелков?

– Верно, – подтвердил я.

– Надеюсь, вы расскажете нам много интересного.

– Отнюдь, – честно пообещал я.

– Все так говорят вначале, – продолжал улыбаться француз. – А ваши друзья?

– Маршал! – не имея сил более сдерживаться, начал Лис. – Я вам такое расскажу! Вы тока, главное, записывайте, потому шо я ж потом не вспомню! Весь левый фланг нашего войска составляют жидкокристаллические терминаторы из сплава ртути с фазоплазменным кобальтом. Они в воде не горят, в огне не тонут. По центру пойдут бронеказачьи части на гидросамокатах…

– Мой друг – управляющий имением и не сведущ в военном деле, – вмешался я, останавливая речевые излияния Лиса, грозившие нам мерами, несовместимыми с продолжением успешной деятельности.

– А ваше имя? – теряя интерес к Сергею, задал вопрос нашему «освободителю» нахмурившийся маршал.

– Барон Конрад Вильгельм фон Мюнхгаузен, – щелкая каблуками, представился наш спутник. – Ротмистр брауншвейгских кирасир, командир отряда волонтеров. До сей поры имел счастье воевать против вас.

– О, ответ, достойный воина! – Маршал погладил ус. – Однако красивые слова оставим в стороне. Я хотел бы знать, господин полковник, куда и зачем вы направлялись.

– Уж во всяком случае, не сюда, – хмыкнул я.

– Ваше сиятельство, при нем был обнаружен вот этот пакет. – Буланже вытащил из-за лацкана мундира опечатанный сургучом конверт, подписанный маршалом Колоредо.

– О, это уже недурственно, совсем недурственно. – Сургуч хрустнул под маршальскими пальцами. – Что тут у нас?

– Его поймали какие-то черноризники, – продолжал объяснять раненый конный егерь, – с виду ни дать ни взять – монахи. Даже обращаются друг к другу «брат-брат», но вроде как не монахи, а кто такие – поди разбери! Со мной один из этих черноризцев ехал, так его первым залпом пристрелили. А так они вроде за нас.

– Угу, – не отрываясь от текста, кивнул маршал.

– Капитан, – услышал я в голове Лиса, – ты еще с Елипали не связывался?

– Нет, – нехотя сознался я. – Как представлю себе, что он начнет говорить, когда узнает об очередном нашем пленении, жалею, что вообще изобрели закрытую связь.

– Да-а… – протянул Сергей, – из огня да в полымя! Слушай, а мужика этого, я не ослышался, Мюнхгаузеном зовут?

– Абсолютно точно, – подтвердил я.

– Бред какой-то! Это ж кому скажи: нас пытался освободить барон Мюнхгаузен.

– Занятный документ, – складывая пополам лист с моим назначением, произнес маршал. – Если вас утешит, господин полковник, то смею вас заверить, армии границы в Богемии больше не нужны орудия. И вообще ничего не нужно, так что ваше задание… – Он развел руками.

– Ваше сиятельство, – речь хозяина была внезапно прервана явлением чернобрового красавца с адъютантскими аксельбантами, – прошу извинить, что прерываю, к вам прибыла супруга. Она рвется к вам и жаждет встречи.

– Каролина? Откуда она здесь? – Маршал выглядел обескураженным и, кажется, потерявшим интерес к стоящим перед ним пленникам. – Она же отдыхает на Адриатике!

– О, дорогой мой. – Отодвигая в сторону адъютанта, в шатер почти вбежала дама, скидывая песцовое манто на руки остолбеневшего порученца. – Счастье мое, как только я узнала, что ты снова подвергаешь себя опасности, я поспешила за тобой. Я мчалась без остановок прямо из Марселя! Дорогой мой, я должна быть рядом. – Супруга ошеломленного полководца подобно комете промчалась мимо, чтобы броситься на шею не чаявшему свидания мужу.

– Ка-пи-тан, – раздался в голове озадаченный голос Лиса, – чем дальше в лес, тем толще партизаны. Либо тут гастролирует шоу двойников, либо это наша мадам де Сен-Венан!

Походный шатер маршала Франции заполнился ароматом тонких духов, в которых радостная свежесть жасмина смешивалась с обольстительной горечью миндаля.

– Мой дорогой, – с томным придыханием ворковала Сюзон, на поверку оказавшаяся Каролиной, обвивая шею маршала нежными ручками. – Я так страшусь за тебя. Мне снятся дурные сны. В последнее время мы так редко видимся!

– Да-да, любовь моя…

Смущенный капитан Буланже отвернулся, стараясь лишь искоса наблюдать за лирической встречей. Его же друг только подкрутил залихватский ус, словно говоря: «Вот какие мы, французы, молодцы! Вот какие у нас страстные женщины!»

– Прощу прощения, господа, – отвлекаясь на мгновение от жарких объятий и поцелуев, выдохнул маршал, – сейчас у меня нет времени. Этих поместите на офицерскую гауптвахту, я допрошу их позже. Если комендант станет возражать, скажите, что таков приказ маршала Дезе.

Шпоры на сапогах французов дзынькнули малиновым перезвоном, демонстрируя готовность немедля выполнить приказ.

– Капитан! – Голос Лиса на канале связи был по-прежнему возбужден. – Вот за шо мне всегда нравились француженки, так это за то, шо у них при необходимости один-другой муж в загашнике всегда найдется. Ну, шо ты скажешь за эту многостаночницу?

– Не могу понять, она нас заметила или нет?

– Не тешь себя пустой надеждой! Женщине хватает шести секунд, чтобы влюбиться насмерть. Затем ожить и влюбиться в кого-нибудь еще. А за те полсекунды, которые были у нашей закоренелой подруги отведены на созерцание особ мужского пола, обнаруженных в округе, она не только срисовала гостей очередного муженька, но и всю мелочь у нас по карманам пересчитала. Короче, шо делать будем? Я в смысле того, шо русские и австрияки, должно быть, где-то совсем рядом.

– Это все понятно, но перебегать из лагеря в лагерь через поле боя – занятие, прямо скажем, крайне неблагодарное. Убьют и имени не спросят!

– Спасибо, объяснил, а то я вроде как не догадывался! – съязвил Лис. – А если перед боем?

– Перед боем может получиться, но тоже – или да, или нет, или может быть. Однако к чему торопить события? Нам еще с гауптвахты сбежать надо.

– Да ну, мы от иллюминаторов почти ушли… – начал бахвалиться Сергей. – А уж с гауптвахты-то и подавно уйдем!

– Господин полковник, – едва слышно проговорил Конрад, – полагаю, нам следует уносить отсюда ноги.

Тихая речь командира брауншвейгских волонтеров заставила маршальского адъютанта взорваться резким:

– Молчать! По-немецки не говорить!

– Дорогуша, а ежели он по-другому не умеет? Как узнать живому человеку, где у вас тут излить душу, в смысле – облегчиться? Но как скажешь, можно прямо здесь, в уголке, открыть миру свои нужды – хошь большую, хошь малую!

– У дежурного по гауптвахте спросите, – хмуро огрызнулся чернобровый красавец. – Тоже мне нашли место!

– Обязательно выясним, – заверил Лис.

– Ступайте, ступайте. – Лощеный порученец вытолкнул моего друга прочь из шатра.

Память высокого профессионала не обманула престарелого маркиза де Моблена. Ни ужасы войны, ни тяготы еще более жестокого революционного мира не смогли изгладить из его памяти раз увиденный образ красивой женщины. Быть может, особая грация этой любвеобильной красавицы вскружила голову седовласого танцора; быть может, гармония ее тонких, наполненных страстью черт и чувственный взгляд, манящий в неведомые бездны, запечатлелись в сознании художника, но в одном этот печальный, робкий эмигрант был прав – наша с Лисом недобрая знакомая была замужем за генералом, а теперь уже маршалом Дезе.

• Предыдущая
• 34/101
• Следующая