Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 132

• Предыдущая
• 132/212
• Следующая

Мгновение тишины растягивалось; двое смотрели друг на друга и притворялись, что не смотрят. Воздух казался спертым и холодным, словно комната долго была заперта. Хранкнер усилием воли отвлекся, оглядел барочные столы и ящички, выкрашенные и лакированные дюжиной цветов. Почти все деревянные изделия тут были не моложе двух поколений. Даже расшитые тканевые подушки — вычурного стиля пятьдесят восьмого поколения. Но он понимал, что Шерк тут работает взаправду. Справа его насест — у стола, заваленного гаджетами и бумагами. Аннерби узнал в одном заголовке трясущийся почерк Андерхилла: Видеомантика для высокопроизводительной стеганографии[19].

Генерал вдруг нарушила молчание:

— Вы отлично поработали, сержант. — Поднявшись, она пересела ближе к нему, на насест перед столом Шерка. — Мы совершенно упустили из виду открытие Клана. И до сих пор ничего не заподозрили бы, не раскопай вы с Трактом эту историю.

— Операцию обеспечил Тракт, мэм. Он оказался превосходным офицером.

— Да… Буду вам крайне признательна, если вы оставите дальнейшее на наше с ним усмотрение.

— Разумеется.

Она просто уточняет.

И снова потянулось неловкое молчание, какое бывает, когда сказать нечего. Наконец Хранкнер жестом обвел идиотские подушки, служившие тут мебелью и стоившие не меньше годового сержантского оклада каждая. Если не считать стола Шерка, не было тут ничего, способного указать Хранку на присутствие друзей.

— Вы ведь редко здесь появляетесь, не так ли?

— Нет, — ответила она, — напротив, Шерку захотелось понаблюдать за тем, как народ во Тьме живет, а тут лучшее для этого место, чтобы самим не закапываться. Кроме того, оно показалось нам вполне безопасным для самых младшеньких. — И она с вызовом посмотрела на него.

Как же выпутаться из разговора, не поссорившись с ней?

— А, ну да, мэм, я рад, что вы отослали их домой в Принстон. Они… они хорошие паучата, мэм, но им тут не место. У меня там, на дне, появилось очень странное чувство. Народ напуган. Как в старых сказках про ленивых фей, кто не строил планов на Сошествие Тьмы и остался во Мраке один. Жили себе не тужили, бесцельно, а потом — раз, и наступила Тьма.

Смит чуть опустилась на своем насесте.

— Нам противостоит миллионолетнее наследие эволюции, а это, я вам скажу, противник посерьезней ядерной физики и достопочтенной Педуры. Но народ мало-помалу свыкается.

Так сказал бы и Шерканер Андерхилл, усмехаясь и не обращая внимания на всеобщую неловкость вокруг. Но Смит говорила тоном солдата в окопе, повторяющего заученные реляции командования о слабостях и неминуемом поражении врага. Вдруг Хранкнер вспомнил, как тщательно она закрывала все ставни.

— Вы то же самое чувствуете, не так ли?

На миг ему почудилось, что она сейчас набросится на него. Но она застыла в молчаливой неподвижности. А затем…

— Вы правы, сержант. Как я уже говорила, нам приходится бороться со множеством инстинктов. — Она передернула плечами. — Шерканер почему-то совсем не встревожен. Точнее сказать, он отдает себе отчет в природе этого страха и восторгается им как очередной загадкой природы. Он ежедневно спускается на дно кратера и наблюдает. Иногда умудряется затесаться в толпу, невзирая на жука-поводыря и охранников, — надо увидеть, чтобы поверить. Он бы и сегодня там весь день шлялся, но явились вы и отвлекли его своей захватывающей загадкой.

Аннерби улыбнулся:

— Да уж, Шерк — он такой. — Возможно, эта тема окажется безопаснее. — Вы видели, как он просиял, рассуждая о моем «волшебном порошке»? Дождаться не могу, так интересно, что он с ним сделает. Что бывает, если одарить чудотворца готовым чудом?

Смит, казалось, выбирала слова:

— Мы докопаемся до природы этой пыли, говорю тебе. Рано или поздно. Но… черт подери, Хранкнер, ты имеешь право знать. Ты знаком с Шерком столько же времени, сколько я. Ты заметил, что его тремор усиливается? Правда в том, что он стареет, как и большинство из твоего поколения.

— Я заметил, что он стал слаб, но ведь из Принстона столько замечательных результатов приходит. Он работает, как никто другой.

— Да. Косвенно. За много лет он окружил себя широченным кругом гениальных учеников. Их теперь сотни, рассеяны по всей компьютерной сети.

— А все эти работы, подписанные «Томом Лурксэлотом»? Я-то думал, Шерк со студентами забавляется.

— Эти? Нет. Это… лишь его студенты. Они в анонимные игры по сети режутся; какие-то кредиты себе набирают угадайками. Глупость, если честно.

Глупость или не глупость, а с эффективностью дурачества трудно было спорить. За последние несколько лет «Том Лурксэлот» выдал на-гора идеи, обеспечившие прорывными достижениями все отрасли — от ядерной физики до компьютерной науки и промышленной метрологии.

— Трудно поверить. Он сейчас кажется таким же, каким и был, — в интеллектуальном плане. Плетет паутину идей на прежних оборотах. — «Дюжина диких идей в минуту, когда разгонится». Аннерби улыбнулся собственным воспоминаниям. Легкость ума, имя тебе Андерхилл.

Генерал вздохнула, голос ее прозвучал мягко и отстраненно. Словно они обсуждали судьбы литературных персонажей, а не перипетии личной трагедии.

— Шерка посещали тысячи сумасшедших идей, а сотни он претворял в жизнь с великолепными результатами. Но все… изменилось. Мой дорогой Шерканер уже три года ни единой внятной идеи не выдавал. Он весь ушел в видеомантику, ты разве не знаешь? Прежний пыл при нем, но… — Смит бессильно умолкла.

Виктория Смит с Шерканером Андерхиллом почти сорок лет работали в команде. Андерхилл порождал бесконечную лавину идей, а Смит, отобрав лучшие из них, скармливала ему обратно. Шерк привык описывать процесс более красочно, в терминах будущего искусственного интеллекта: «Я — генератор идей, а Виктория — детектор мусора; вместе мы составляем самый мощный интеллект из когда-либо ходивших на десяти ногах». Эти двое изменили мир.

Но что, если теперь половина команды утратила прежний гений? Блестящие чудачества Шерка торили колею генералу, и наоборот. Без Шерка Виктории Смит останется рассчитывать только на собственные таланты: отвагу, выдержку, настойчивость. Хватит ли их?

Виктория снова надолго замолчала. Хранкнеру захотелось подойти к ней, обнять руками поперек плечей… но сержанты, даже старые сержанты, с генералами себя так не ведут.

Шли годы, и росла опасность. Настойчиво, как никто на памяти Фама, Рейнольт искала и искала. Насколько возможно, он избегал манипулировать неотвязниками напрямую. Он даже организовал выполнение своих операций, пока был вне вахты; рискованно, зато помогает избежать очевидных корреляций. Не помогло. У Рейнольт, кажется, появились конкретные подозрения. Утилиты Фама показывали, что она наращивает поиски, смыкаясь на подозреваемом — скорее всего, Фаме Нювене. И поделать он ничего не мог. Как ни рискованно это дело, а надо убрать Анне с дороги. Вероятно, открытие нового «офиса» Нау предоставит для этого наилучшую возможность.

«Северная Лапа» — так его назвал Томас Нау. Почти все остальные, и уж точно люди Чжэн Хэ, участвовавшие в постройке, прозвали это место просто озерным парком. Всем, кто был на вахте, не терпелось взглянуть на окончательные плоды трудов своих.

Последние ручейки толпы все еще втягивались внутрь, когда Нау появился на крыльце своего бревенчатого домика. Он облачился в блестящую надувную куртку и зеленые штаны.

— Держите ноги на земле, народ. Моя Киви разработала для Северной Лапы особый этикет.

Он улыбался, и толпа ответила смехом. Сила тяжести в Алмазе?1, так сказать, вежливо намекала на законы природы, а «почва» вокруг дома представляла собой кропотливо текстурированную поверхность сцепления. Так что ноги на земле держали все, но понятие вертикали было согласовано лишь приблизительно. Киви на крыльце за спиной вахтмастера фыркнула от смеха, увидев, как сотни людей кренятся из стороны в сторону, как пьяные. На кружевном воротнике ее блузки устроилась черная кошечка.

• Предыдущая
• 132/212
• Следующая