Вакуумные цветы - Суэнвик Майкл - Страница 42

• Предыдущая
• 42/66
• Следующая

— Максвелл!

Он остановился и нехотя оглянулся:

— Да?

— Где ближайшее справочное окно?

Гладкое белое углубление. Ребел коснулась пальцами экрана, и он зажегся. На неясном фоне вырисовывалась фигура сухощавой женщины в белой накидке, преклонившей колени на красном молитвенном коврике. Женщина подняла голову и окинула Ребел холодным взглядом бесцветных глаз.

— Сноу? — спросила Ребел.

Фигура помедлила с ответом.

— Нет. Не Сноу. Я ее тень.

— Вы… Тень?

Быстрый, как у ящерицы, поворот головы, скупая улыбка.

— Да, Тень. Самое подходящее имя. Зовите меня Тень. Я — послание от Сноу. Она полагает, что понадобится небольшая беседа, чтобы вы поверили в общность ваших с ней интересов. Но все члены ее организации далеко и не могут установить с вами связь. Поэтому она создала меня.

— Не понимаю. Кто вы?

— Я ОИскИн, предназначенный для взаимосвязи, то есть Ограниченный искусственный интеллект. Временное воплощение Сноу. Я наделена человеческим сознанием и могу беседовать с вами на отдельные темы. Однако я не обладаю сведениями, которые не относятся к делу, и не могу отвечать на неуместные вопросы. Пожалуйста, имейте это в виду во время разговора.

— Значит, вы не скажете мне, едят ли мясо мертвых животных?

— Вы выходите за пределы данной программы. — Тень сделала жест. — У нас мало времени. В Ограниченный искусственный интеллект закладывают фактор распада. Программисты называют это вирусом. Скоро я умру независимо от того, передам я вам послание или нет.

В глазах ящерицы на миг промелькнуло чувство. Ребел, кажется, знала его природу.

— Сколько у вас осталось времени? — мягко спросила она.

— Мы уже израсходовали попусту треть моей жизни.

— Ладно, хорошо, я вас слушаю! Что за послание?

— Вы должны быть очень осторожны, когда войдете в свою комнату. Синий ромб номер семнадцать. Там лежит тело. Может быть, оно еще не совсем мертвое.

— Что? — Ребел ухватилась за стену. Прохладную и шероховатую. Почувствовав под рукой твердую поверхность, она успокоилась. — Я не…

— Сноу вас предостерегает. Комбин вами манипулирует. Вами и вашим другом тетроном. Они убедили Ставку, что вы шпионы корпораций и занимаетесь промышленным саботажем. Они придумали правдоподобные объяснения всем вашим поступкам, чтобы изобличить вас в преступных замыслах. Они сфабриковали улики. Это тело — одна из улик. Его обнаружат через шесть часов, и оно аккуратно состыкуется с другими сфабрикованными доказательствами вашей вины. Записи из банка данных покажут, что убийство могли совершить только вы. Ставка прикажет стереть ваши личности, а ваши тела приговорят к грубому физическому труду.

— Погодите, погодите! Это же бессмысленно.

— Важно запомнить, что жертва, возможно, еще не умерла. Подстроить убийство оказалось трудно даже для Комбина, и не исключено, что, когда вы войдете, пострадавший будет еще жив. В этом случае он будет чрезвычайно опасен.

— Это невероятно. В каком смысле опасен? Почему?

— Вы выходите за пределы данной программы. — Тень несколько секунд помолчала, а затем спросила:

— У вас есть еще вопросы?

— Нет. Нет… Наверно, нет.

— Пожалуйста, подумайте хорошенько. У меня немного времени. Если вам кажется, что вы в силах уничтожить улики или с успехом защитить себя, представ перед судом Ставки, прошу мне об этом сообщить, чтобы я могла вас разубедить. У меня есть соответствующая информация. — Изображение заколебалось, по экрану пробежала рябь. — У меня есть соответствующая информация. — На бледном, угасающем лице отразилась тоска. — Вы должны взаимодействовать со мной. Очень тяжело знать, что умираешь, но еще хуже умереть, не достигнув цели.

— Хорошо. Поговорим о цели. Почему комбины так со мной поступают? Какая им от этого польза?

— Вас принуждают к побегу. Вы поймете, что вам негде спрятаться на орбите Марса. Проверка деклараций в космопорте покажет, что все корабли, улетающие в ближайшие шесть часов, направляются на орбиту Земли. Не знаю почему, но комбины хотят заставить вас лететь на Землю.

— Я знаю почему, — угрюмо проговорила Ребел. — Теперь мне все ясно. Я только не имею понятия, что делать.

По экрану побежали волны, изображение задрожало, точно Тень спустилась глубоко под воду. Когда изображение выровнялось, она сказала:

— Мои силы на исходе. Скажите мне. Я сослужила вам службу? Я помогла вам избежать козней комбинов?

— Ты глупая программа! Сноу работает на комбинов. Она не хочет помочь мне спастись. Она просто хочет, чтобы я попала в руки комбинов целой и невредимой.

— А-а, — протянула Тень. — Это интересно. Очень…

Помехи поглотили изображение.

Когда экран прояснился, Тень пропала.

Из коридора был виден угол ниши и неестественно застывшие ноги. Ребел заставила себя заглянуть внутрь. Там лежал мужчина, накидка закрывала его голову, на теле засохла кровь. Камень под ним покрывали липкие красные пятна. Похолодев, Ребел сказала:

— Привет!

Накидка зашевелилась, и из ее складок показалась слабая рука. Рука заканчивалась культей, темной от запекшейся крови. Над культей был повязан жгут, а выше грубо сделанный противоинфекционный барьер. Еще с порога Ребел почувствовала запах разлагающейся плоти.

Рука два раза дернулась, пытаясь отбросить накидку, третья попытка увенчалась успехом, и перед Ребел предстало бледное лицо с разинутым ртом. Розовые веки медленно приподнялись, мужчина глубоко и судорожно вздохнул.

На Ребел смотрели затравленные глаза.

Ежи Хайсен умирал.

— Да, маленькая, — тихо произнес он. — Далеко же мы с тобой забрались.

В коридорах стояла тишина. Не слышно было даже шума землеройных машин. Очевидно, сегодня она и Уайет — единственные обитатели этого общежития. Ребел хотелось развернуть накидку Хайсена, расправить ему ноги и руки, устроить его поудобнее. Но она продолжала стоять на пороге.

— Что произошло, Ежи?

Глаза его устало закрылись.

— Глупость. Глупый несчастный случай, нарочно и не придумаешь. — Он судорожно закашлялся и через некоторое время заговорил снова:

— Меня искромсала никем не управлявшаяся кибершвабра. Бред какой-то, правда? Оператора, видимо, не было на месте, здесь за такие ошибки казнят. Этого не могло случиться. Я упал на эту хреновину, одна из щеток развернулась и заехала мне вот сюда. Теперь там, скорее всего, кровавое месиво, да? — Ребел кивнула. — Изуродовало спину так, что и посмотреть, наверное, страшно. Думаю, у меня перелом позвоночника.

— Я позову врача, — предложила Ребел. Она не могла пошевелиться.

— Бесполезно. — Глаза открылись, бесконечно грустные глаза. — Я держусь за счет семи капсул стимулятора. Достаточно, чтобы оживить покойника. Такая доза разрушает тело. — Он тихо засмеялся. — Семь капсул. Своеобразный рекорд. Послушай. Я принял наркотик, и я умираю, и, может, из-за этого поставленный мне психоблок больше не действует. Я хочу тебе кое-что сказать. Они не хотят, чтобы ты это знала.

— Да? А что? — спросила Ребел.

— Это важно. «Дойче Накасоне…» — Голос упал до шепота, но Ребел не придвинулась к Хайсену. После минутного молчания он чуть-чуть повернулся и прохрипел:

— Подойди поближе. Я не могу.., не могу громко говорить.

— Нет.

— Это важно. — Хайсен опять закашлялся, в глазах показались слезы — он страдал. — Обязан сказать…

— Перестаньте. Меня на такое не поймаешь.

— Ближе, — прошептал он.

Ребел медленно опустилась и села на пол. Она оперлась головой о каменную стену, сложила руки на груди и молчала. Хайсен свирепо смотрел на нее.

Что-то дикое и безумное сквозило в его неподвижном взгляде, в глазах отражалась работа мысли, которая билась в капкане, будто маленькое животное, готовое отгрызть лапу, чтобы вырваться на свободу.

• Предыдущая
• 42/66
• Следующая