Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 57

• Предыдущая
• 57/58
• Следующая

– Это была идея Дороти, – кивнул Карпентер. – Мисс Брюс.

Я хмыкнул про себя. «Дороти», «Кен, милый»… А быстро она оказывается с людьми на короткой ноге.

– Да, похоже, мисс Брюс нельзя отказать в уме и сообразительности, – пошел на уступку Вульф, – однако это не помешало ей допустить ужасный промах. Я имею в виду ее попытку проверить нашу с майором Гудвином преданность делу. Это надо же, попытаться купить меня за миллион долларов! Поскольку мисс Брюс присущи проблески гениальности, вам, конечно же, следует пользоваться ее талантами на всю катушку, но не забывайте, генерал, что она также способна совершать глупости. Более очевидной ловушки я еще не встречал. Женщина, что с нее взять!

– Ну, вам эта ловушка, может, и была очевидной, – заулыбался Карпентер. – Кстати, придумал ее я. И велел Дороти испытать вас, когда представится возможность. Только подумайте, интересы каких людей стояли на кону! А какие суммы! Тут уж впору усомниться и в собственной преданности делу. Поймите меня правильно, мистер Вульф. Я всегда высоко ценил ваши таланты, но при этом…

– Да ладно, оставьте, – отмахнулся Вульф. – Вы могли бы придумать что-нибудь поумнее. Что же касается Шэтака, то у него не оставалось другого выхода. Не исключено, он уже начал догадываться, что Райдер собирается идти с повинной.

– Никак не пойму, почему Райдер так поступил. Я мог бы поклясться, что полковник – честный человек, а он оказался предателем…

– Не обязательно, – покачал головой Вульф. – Просто у каждого из нас есть свое слабое место. Не забывайте, они с Шэтаком были старыми друзьями, а кому, как не старому другу, знать все тайны своего товарища, знать, чем пригрозить и куда ударить, чтобы парализовать и сделать беспомощным. Однако у Райдера в жизни случилось одновременно два потрясения, в силу которых угроза Шэтака, в чем бы она ни заключалась, утратила свою силу. Во-первых, погиб в бою любимый сын, а во-вторых, был убит капитан Кросс, один из его подчиненных. Смерть сына заставила полковника переосмыслить все ценности, ну а убийство Кросса превращало Райдера в соучастника, а на это он не подписывался. Вот полковник и решил отправиться к вам, чтобы выложить все начистоту. О своем намерении он поставил в известность Шэтака, причем сделал это не во время приватной беседы, с глазу на глаз, поскольку не хотел с ним ничего обсуждать. Нет, Райдер объявил об этом публично, при свидетелях и таким образом сжег за собой все мосты. Вот как, на мой взгляд, обстояло дело.

– Ну и в переделку же он попал, – пробормотал Карпентер.

– Именно. То же самое можно сказать и про Шэтака. Этот вообще оказался загнанным в угол. После того как Райдер объявил о своих намерениях, у политика не оставалось выбора. Надо было действовать немедленно, и он воспользовался благоприятным стечением обстоятельств. После того как Шэтак вернулся обратно, отобедав с генералом Файфом, ему всего-навсего было нужно уединиться на три-четыре минуты в кабинете Райдера. Согласитесь, это не так уж и сложно. Затем он, полагаю, отправился на какую-нибудь встречу. Люди его положения постоянно с кем-то встречаются. Да, генерал, помнится, еще до того, как мы сели ужинать, вы поинтересовались, не он ли убил капитана Кросса. Полагаю, что он. Если вы собираетесь внести это в протокол, установите, был ли Шэтак в Нью-Йорке в прошлую среду вечером, и если был, то выясните, чем он занимался. – Вульф пожал плечами. – Так или иначе, этот человек мертв.

Карпентер кивнул. Он смотрел на моего босса с выражением, которое я уже не раз наблюдал у людей, сидевших в этом кресле и смотревших на Вульфа. С таким видом провинциалы обычно рассуждают о Нью-Йорке: мол, прекрасный город, но жить им тут не по карману. А вот я, представьте, здесь живу.

– Как вы догадались, что именно Шэтак и есть убийца? – спросил генерал.

– Я вам уже объяснил. Я понял это по его реакции, когда майор Гудвин начал выдвигать ящики стола, а потом потянулся к чемодану. А до этого я не имел ни малейшего понятия о том, кто из присутствующих преступник. Убийцей вполне мог оказаться Файф, Тинкхэм или даже Лоусон. Кстати, – Вульф кинул взгляд на часы, – они приедут через двадцать минут. Я объяснюсь с ними насчет мисс Брюс. Коли вы не хотите предавать огласке ее подлинную роль в этом деле, придется им сказать, что я просто ее использовал. А вот относительно Шэтака вы уж, пожалуйста, сами объясните всё своим подчиненным. Я обещал ему, что представлю его смерть как несчастный случай. Этой же версии я придерживался, когда общался с полицией, хотя инспектор Кремер обо всем догадался. И не удивительно, он ведь знает меня уже много лет. Что же касается того, что случилось сегодня здесь, в моем доме, а также того, что я сказал Шэтаку… Все это должно остаться тайной. Навсегда.

– Я об этом позабочусь, – кивнул Карпентер. – Все будет так, как вы хотите, до тех пор, пока соблюдение тайны не противоречит интересам государства. Нам никогда не удастся отправить за решетку тех, кто был замешан в этой преступной схеме, однако мы сумеем положить их деятельности конец. Мы их остановим. А вот интересно… Если бы мы задержали Шэтака…. Мы могли бы его сломать.

– Да ладно вам, – самодовольно фыркнул Вульф. – Будь у Шэтака железный характер, если бы он решил бороться и пойти до конца, мы бы остались у разбитого корыта. Осудить его за убийство? Ни малейших шансов! Что же до всего остального… За него встали бы легионы богачей, адвокатов и политиков… Он бы запросто ушел от ответственности, показав нам на прощание язык. – Босс вздохнул. – Но этот тип вывел меня из себя. Он бросил вызов мне, Ниро Вульфу! Только представьте, Шэтак явился ко мне вчера вечером и заявил, что меня водят за нос! Этот наглец вообразил, что ему всё сойдет с рук. Как бы не так! Вы в курсе, генерал, что я не получаю денег за работу на правительство, и потому у меня остается совсем мало времени на частный сыск, приносящий мне доход. Я просто не мог позволить себе угробить следующие три года – а то и пять или даже десять лет – на то, чтобы отправить Шэтака за решетку.

Карпентер, глядя на Вульфа, молча запыхтел трубкой. Где-то через полдюжины затяжек до генерала дошло, что трубка погасла, и он сунул руку в карман за спичками.

Я решил воспользоваться образовавшейся паузой.

– Майор Гудвин просит дозволения обратиться к генералу Карпентеру, – отчеканил я.

– Из вас никогда не получится хорошего солдата, – нахмурившись, посмотрел на меня Карпентер, – уж больно вы дерзкий, даже нахальный. Ну, майор, что вам нужно?

– У меня к вам предложение, сэр. Насколько я понимаю, генерал Файф и полковник Тинкхэм и дальше будут пребывать в неведении о подлинной роли сержанта Брюс, которая, по всей видимости, является мозговым центром всей разведки генштаба. Таким образом, мне кажется, вышеупомянутых офицеров озадачит ее присутствие и они могут заподозрить, что сержант Брюс отнюдь не обычная девушка из женской вспомогательной службы сухопутных войск. Руководствуясь государственными интересами, я потихоньку спросил сержанта, любит ли она танцевать, а она шепотом ответила «да». Таким образом, со всем уважением к вам осмелюсь предложить…

– Ладно-ладно, ступайте отсюда… Да, вы оба. Дельная мысль. Ты согласна, Дороти?

Она кивнула:

– Именно поэтому я и сказала майору, что люблю танцевать.

Мы не стали терять ни секунды. После того как мы поймали на углу такси и Дороти села в него, я, наклонившись, обратился к девушке:

– Давайте начнем с начала. Имеются на выбор два варианта: я могу велеть шоферу отвезти вас домой, или же мы можем поехать вместе развлекаться. Итак: вы любите танцевать или нет?

– Люблю.

– А я уж боялся, вдруг вы обманули генерала, исходя из государственных интересов.

– Нет, я сказала ему правду.

– Великолепно. Теперь позвольте кое-что уточнить. Генерал Карпентер называет вас по имени, лейтенанту Лоусону вы говорите: «Кен, милый…» Вы что, сидели у них на коленях, когда были маленькой девочкой, или эта привычка появилась у вас недавно?

• Предыдущая
• 57/58
• Следующая