Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 117

• Предыдущая
• 117/180
• Следующая

Клим поднял брови. Почему, траги навечно?

— Во-вторых, ни в коем случае нельзя идти по дорогам, тропинкам, вообще по хоженому. И в Эксмут придется проникнуть не в ворота, а тайком, через стену. В-третьих, идти придется только ночами, днем же ни одна живая душа не должна заподозрить о вашем, — мэр поглядел на Клима и Гордея, — существовании.

И наконец, самое важное. Если на вас нападут, вы должны будете убить себя.

Клим почувствовал, как по спине прогулялся холодок. Вот так дела! Ничего себе заданьице!

Но непонятно другое. Дело явно важное — почему выбор пал на Тереха? Его же здесь никто не знает. Гордей, понятно, свою преданность не раз доказал. Но Клим?

— Если же кто-нибудь из троих откажется умереть, остальные сначала должны убить его, — добавил мэр, пристально глядя в глаза Климу. Взгляд этого розовощекого господина был тяжек, как базальт.

Он явно намекал, что Клим может сломаться.

И еще он сказал — «из троих». Терех, Гордей, а кто же третий?

— Если вы не уверены во мне, — сказал Клим как можно ровнее и спокойнее, — пошлите кого-нибудь другого. Да и во-, обще, я ведь только появился в Зельге. Не подумайте, что я трушу, просто даже самому последнему тугодуму понятно, что новичкам такие задания не доверяют.

Мэр пожевал губу.

— Мы должны послать именно тебя. По ряду причин. Хотя бы потому, что в послании говорится и о тебе тоже. А главное — там говорится, что ты непременно должен стать одним из троих. Это неубедительно, но подробнее я рассказывать не могу, не хочу и не буду.

— Ладно. — Клим нарочито небрежно пожал плечами. — Я согласен. И клянусь чем угодно, что выполню все приказы.

— Хорошо сказано, — отметил Влад. — Я верил в тебя, парень.

— Итак, — продолжил мэр, — напоминаю.

Первое. Никакого оружия.

Второе. Никаких дорог.

Третье. Идти только ночью, днем крыться так, чтоб пустельга не разглядела.

Четвертое. Если встретится хоть один человек — умереть.

Пятое. В город — ночью, через стену. Дом мэра знает Гордей. Передать ему слова, по очереди, и все. С той минуты вы вновь свободны от всех запретов.

Вопросы есть?

Клим переглянулся с Гордеем. Непонятного становилось все больше.

— Если никакого оружия, как умереть? — поинтересовался Клим.

Мэр кивнул и поставил на стол небольшую шкатулку. Крышка откинулась с легким скрипом.

На черном бархате лежали три короткие серебристые иглы.

— К завтрашнему вечеру вам вошьют их в воротники курток. Нужно просто уколоть себя в горло. А впрочем, куда угодно, но в горло удобнее.

— Яд? — догадался Клим.

— Да. И очень сильный.

— Понятно. А слово? Что передавать-то? Надо же выучить.

— Ты уже знаешь слово. Ну-ка, повтори: рэО тэкА…

Он пристально взглянул на Клима, и тот, разбуженный первой фразой, вдруг осознал, что знает целый кусок какого-то текста. Смысла его Терех не понимал, но мог повторить сколько угодно раз, с любого места, хоть задом наперед. И он начал, шевеля губами:

— рэО тэкА нвЭ рэО крАт’И фОр хЭл щЕрд. оЭлдэ Оми…

Около минуты звучал странный язык. Клим ни разу не запнулся, до самой последней фразы:

— …зЭнэн эскА.

Он открыл глаза. Предполагать, откуда ему известна подобная тарабарщина, Клим даже и не пытался.

— Прекрасно. Теперь ты, Гордей.

Гордей почему-то тоже закрыл глаза. Видимо, так было легче сосредоточиться.

— …вэтЭ фОр дэЕ рэО эспЭ…

Он тоже ни разу не запнулся.

— Вот и все. Больше вам знать ничего и не надо. Оружие оставите в казарме. Советую вам до утра посидеть в таверне, попить пивко, днем отоспаться, а завтра перед полуночью выступить.

И мэр крикнул:

— Хозяин, пива!

Влад и десятники встали, явно собираясь уходить.

— Постойте, — встрепенулся Клим. Все взглянули на него. — Кто третий-то?

Мэр посмотрел на воеводу.

— Максарь, — сказал Влад. — А что?

Клим на секунду смешался:

— Да ничего… Надо же знать…

Когда все ушли, Гордей шумно вздохнул:

— Однако! Ты что-нибудь понимаешь?

Клим развел руками:

— Просто карусель! Два дня как пришел…

Они помолчали. Сам хозяин Хлус принес им небольшой бочонок пива, нацедил по кружке, поставил на стол блюдо с солеными орешками и, не сказав ни слова, удалился.

— Почему Максарь, интересно? — гадал Клим, не надеясь на ответ.

Но Гордей, как выяснилось, знал почему.

— Если ты откажешься кольнуться той дрянью, он убьет тебя голыми руками.

Клим пробормотал:

— Очень смешно… Слушай, а вдруг мы какого-нибудь психа встретим? По чистой случайности — не того, из-за которого должны полечь, а просто полуночного путника?

Гордей пожал плечами:

— Наверное, заранее известно, что никого мы встретить не сможем. До самого Эксмута.

Терех отхлебнул пива.

— Это далеко, кстати? Я там никогда не бывал.

Гордей тоже отхлебнул и захрустел орешком.

— Да не очень… Дня за три-четыре успеем. Вернее, ночи три-четыре. Хотя ночью идти труднее — может, и за пять.

Мысли роились в голове, но обсуждать их охота отпала.

— Откуда ты родом? — спросил Клим напарника.

Гордей хмыкнул:

— А я только хотел попросить тебя рассказать о себе…

Они хохотнули, чокнулись кружками и налегли на пиво.

Впереди была ночь, долгий разговор и — Клим вдруг ясно почувствовал — время, когда будешь иметь право на слова: «У меня есть друг».

Утром со слипающимися глазами, слегка пошатываясь, они дотащились до казармы и свалились на койки. В дальнем углу спал еще кто-то. Должно быть, Максарь.

Проснулся Клим под вечер. Выбрел во двор — солнце садилось, все уже подались в таверну, только караульные топтались у ворот. Гордей сидел на пороге и тянул квас из ковша.

— Желаешь?

— А то!

Пить и правда хотелось.

Когда начало темнеть, на порог вышел, потягиваясь, Максарь. Ни на кого не взглянув, он подошел к посту и о чем-то переговорил с часовыми; потом исчез за воротами.

Скоро появился Влад с десятниками.

Играя желваками на скулах, воевода приблизился. Агей бросил на крыльцо дорожный мешок, двое других десятников — еще по одному. Щуплый человечек, похожий на двуногую крысу, опустил на крыльцо три куртки.

— Оружие, — потребовал Влад.

Гордей и Клим отдали свои мечи, расстались с кинжалами и остались с пустыми руками. Клим не знал, как себя чувствует напарник, но сам ощущал себя чуть ли не голым. И это несмотря на то, что и без оружия Терех кое-что умел (спасибо Сагору!), да и любая палка или бечевка в ловких руках становилась страшнее меча в руках профана.

Максарь вернулся спустя минуту.

— Все помните? — сухо спросил воевода.

— Все.

— И клятву?

— И клятву.

— Иглы в правом отвороте воротника. Усекли?

— Усекли.

— Тогда — в путь. И да пребудет с вами удача.

Трое подобрали мешки со снедью и просторными дорожными плащами, кожаные фляги с водой и сошли с крыльца.

Еще четыре дня назад Клим и представить не мог, что окажется в таком переплете.

«А вдруг встретим кого? Вот так глупо умирать?»

Зельга еще не стала для него настолько родной, чтобы сложить голову не в бою, а вот так, непонятно из-за чего. В бою — тут все ясно: вот ты, вот враг, взялся защищать город — защищай, сплоховал — сам виноват. Знал, на что соглашался.

Но вот так… Клим не знал, как поступит, если они кого-нибудь встретят. Не знал, хотя и поклялся Владу и мэру Зельги. Он просто надеялся на лучшее, ибо больше надеяться было не на что.

Они вышли за городские ворота, и одновременно тьма сомкнулась над городом.

Максарь шагал впереди, свернув с дороги в первую же минуту. Клим с Гордеем следовали за ним. Некоторое время слышался только легкий звук шагов Максаря. Гордей недовольно морщился, но этого никто, естественно, не видел. Слабый свет узкого рожка, в который превратилась полная луна, едва обозначал землю под ногами; позади смутно чернели сторожевые башни Зельги. В караулке одной из них горела лучина, и этот огонек был единственным в округе. В городе царила народившаяся ночь, а огней таверны с этого места не рассмотрел бы и филин, ибо даже он не способен видеть сквозь стены. В порту звякнул колокол — на купеческом корабле отбили склянку, и сразу вслед за тем загудели металлом часы на башне мэрии, отмечая полчаса до полуночи.

• Предыдущая
• 117/180
• Следующая