Дочь железного дракона - Суэнвик Майкл - Страница 88

• Предыдущая
• 88/89
• Следующая

Ответа не было.

Джейн долго стояла перед Черным Камнем. Шли часы, дни, столетия. Наконец она отвернулась. Появился Болдуин, взял ее под руку, увел.

Теперь она не боялась темного леса. На одном дереве внезапно открылось семнадцать пар глаз. Ну что же, глаза. Цепкие руки хватали ее. Руки и руки.

— Тебе стало лучше? — спросил Болдуин.

— Да.

— Богиня приказала мне дать тебе все, что захочешь.

— Да?

— Чего ты хочешь?

— Наказания, — сказала Джейн. Слово вырвалось у нее само собой, и она сама удивилась, себя услышав. Но поправиться не захотела. Это была правда.

Болдуин надолго замолчал. Потом сказал:

— Будешь ты отныне служить Госпоже с мудростью и любовью, в послушании и преклонении?

— Нет! — Она выплюнула это слово, словно камешек изо рта. — Ни теперь, ни потом, ни через миллион лет! Никогда.

Болдуин остановился и взял ее руки в свои.

— Детка моя, — сказал он. — Я боялся, что для тебя нет надежды.

Джейн снова была в лаборатории. Она потрясла головой и спрыгнула с высокой табуретки, на которой сидела.

Мать подняла на нее глаза от объектива микроманипулятора.

— Уже вернулась? Ну как, хорошо прогулялась?

Джейн не могла ничего выговорить. Она подошла к рабочему столу и стала перебирать бумаги, лежащие на нем неровной стопкой. Это были фотокопии одной и той же генной карты. На каждой были пометки указывающие, какие звенья были вынуты, заменены, испытаны, отброшены. Здесь были сотни фотографий, хотя использована была только ничтожная часть всех возможностей.

— Большой труд, — сказала Джейн, просто чтобы что-то сказать.

— А результат нулевой. — Мать скривила рот. — Иногда прямо так и хочется сгрести этих маленьких сволочат за грудки и потрясти как следует. До чего бестолковые! Знаешь, я бы с удовольствием пихнула их всех в автоклав, а сама занялась чем-нибудь другим. Хоть за стойку, хоть подержанными машинами торговать!

Джейн показалось, что мать говорит вовсе не о генной инженерии, а о чем-то и более значительном, и более личном. Сильвия, похоже, заметила, что дочь взволнована. Она легонько ее обняла.

— Ну, не смотри так — это только минутное настроение. У меня это бывает. Но почти всегда проходит само, рано или поздно. — Она выпустила Джейн. — Они же на самом деле не виноваты, правда?

— Правда.

— Так они созданы.

— Да.

Сильвия погасила окурок. Джейн чувствовала, что матери не терпится вернуться к микроскопу.

— Ладно, детка, очень приятно было тебя повидать. Но я сейчас занята. Спасибо, милая, что забежала.

— Да, — сказала Джейн. — Ладно, пока. Береги себя.

Она стала поворачиваться.

— Подожди, — сказала мать. — По тебе что-то ползает. — Она сняла у Джейн с воротника какое-то маленькое черное насекомое, вроде сороконожки. Оно забилось у нее в пальцах, пытаясь ужалить, выпустило черные крылышки. Джейн вздрогнула. Приглядевшись, она узнала его. Это был 7332-й, дракон Меланхтон, сын Мелхесиаха, сына Молоха.

— Я думаю, это тебе больше не нужно, — сказала мать и раздавила его пальцами.

Джейн, потрясенная, посмотрела матери в глаза и увидела в них что-то громадное и незнакомое. Глаза смеялись. Она поняла, что Сильвия — только маска Кого-то, немыслимо великого, и испытала ужас, не сравнимый ни с чем до этого. И тут какая-то рука взяла Джейн за шиворот, подняла и опустила куда-то в другое место.

Джейн выписали из лечебницы в разгар февральских морозов. Сильвия отпросилась на целый день с работы и привезла ее домой на старенькой «субару» с неисправным обогревателем. Они обе всю дорогу курили и почти не разговаривали.

Джейн устроилась продавщицей в торговый центр. Поступила в вечернюю школу и меньше чем за год получила свидетельство о среднем образовании. Она читала все учебники химии, которые только могла достать. В сентябре ее приняли в местный колледж. Это было удобно, потому что она могла жить у матери и экономить на квартплате. К тому времени она согнала лишний вес, стала играть в теннис и выглядела неплохо.

Давалось это все нелегко. Бывали дни, когда ей было не встать с кровати и казалось, что она никогда не сможет вести нормальную жизнь. Ее мучили кошмары. Она снова стояла перед Черным Камнем и требовала себе наказания. Кто-то прятался среди теней, насмехался, и делалось совершенно ясно, что значило молчание Госпожи. Но, когда приходил рассвет, она вспоминала выражение лица Богини в тот, последний момент их прощальной встречи, перед тем, как она снова ожила и вернулась в свой мир. И она знала, что в Ее лице была любовь.

А значит, эта жизнь дана ей не в наказание.

Через два года она знала все, чему колледж мог ее научить. В конце января, после долгой беседы, профессор Сарнофф стал вести о ней долгие телефонные переговоры. К апрелю он выбил для нее стипендию в Карнеги-Меллон. А туда ей и хотелось поехать. На прощание устроили в ее честь вечеринку, пили розовое шампанское «Штат Нью-Йорк», и она плакала, потому что ей приходилось уезжать от друзей. Но все-таки уехала.

Дальше все пошло быстрее.

Она училась по ускоренной программе для способных студентов, после которой присуждалась сразу степень магистра. С докторской было хуже, потому что ее научная руководительница считала, что самый лучший молодой ученый должен быть еще лучше. Если мы довольствуемся хорошей работой, говаривала Марта Рейли, мы лишаемся шансов на работу блестящую. Но, если мы довольствуемся чьей-то блестящей работой, мы губим шансы этого человека стать первоклассным химиком. Тиранка Рейли добилась от Джейн результатов, на которые та считала себя неспособной. Но после этого она почувствовала, что уперлась в стену, потому что химические методы и ее представления о том, как эти методы должны работать, как-то не сходились в одно.

Она набросала несколько заметок, просто чтобы разобраться в собственных мыслях. Рейли, по прочтении, предложила положить их в основу диссертации. Джейн так и сделала.

Рейли заставляла ее переписывать диссертацию пять раз. На следующий день после предзащиты зашла Дайана и сообщила, что ее знакомый физик устраивает сегодня вечеринку в честь конца учебного года, и там будут молодые ассистенты из Пита и Четема, то есть новые лица, а не те же, что и всегда. Джейн согласилась, что давно пора напиться и побезобразничать. Она переоделась в чистую юбку, взяла сумочку, и они отправились.

Дайана с трудом припарковала свою «миату» всего лишь ненамного ближе к дому, чем к месту, куда их пригласили. Когда они вылезли из машины, запах жимолости заставил Джейн остановиться. Весна, подумала она удивленно. Нет, уже лето. Как летит время! Она захлопнула дверцу машины, и кнопка выскочила. Она попробовала еще раз.

— Запор чудит, — сказала Дайана, — придется запереть снаружи. Лови!

Джейн хотела поймать ключи правой рукой, но промахнулась, и ключи упали на землю. Она теперь была левшой, но иногда забывала об этом.

— Ну как твоя мама это пережила? — спросила Дайана, когда они пошли дальше пешком.

— Сначала она все говорила: не пойму, как можно работать на таких свиней, как Дюпон. А теперь, когда я отказалась и решила заниматься наукой, все наоборот: Джейн, как ты можешь, там такая зарплата! — Джейн пожала плечами. — Вообще-то Сильвия молодец. У нас бывают разногласия, конечно, но у кого их нет? Далеко нам еще?

— Три квартала. — Они шли мимо викторианских кирпичных особняков. Цветные стекла в дверях, побеги аспарагуса в окнах.

Джейн подняла глаза и увидела Даму Луну, плывущую высоко в небе. Внезапная беспричинная грусть охватила ее, и она вздрогнула.

— Я себя чувствую в этом мире ребенком, — сказала она тихо.

— Не надо! Поддаваться таким чувствам — прямой путь назад в лечебницу. Я тебе рассказывала, что Роджер выкинул в прошлый четверг? — За непринужденным разговором Дайана тащила ее по улице. К тому времени, как они дошли до цели, у Джейн все прошло. — Добрались! — воскликнула Дайана и, возвращаясь к прежней теме, добавила: — Просто тоска берет! Почему так трудно найти подходящего мужчину?

• Предыдущая
• 88/89
• Следующая